Восьмой день - Кейз Джон - Страница 18

Он заснул в десять часов. Отключился, сидя перед телевизором — смотрел Си-эн-эн, положив ноги на кофейный столик. Ему опять приснился дурной сон, который прервали голоса пьяных американцев на улице. «Ах ты, моя резиновая прелесть!»

Из сна Дэнни помнил только то, что он был страшный. Во второй раз, уже окончательно, он проснулся в седьмом часу утра, когда в окно начало светить солнце. Дэнни забыл задернуть штору и не помнил, как раздевался и ложился в постель. Странно.

Валяться в постели он не стал, а вышел поискать «Гералд трибюн» в надежде обнаружить там что-нибудь о Джейсоне Пателе. Большинство магазинов были еще закрыты, но на виа дель Корсо он нашел газетный киоск. Купил газету и двинулся в кафе на пьяцца Колонна. Там некоторое время стоял у стойки, чтобы уяснить порядок получения заказа. Значит, вначале нужно выбить чек в кассе, подойти с ним к одному из раздатчиков за стойкой и получить требуемые блюда.

Заведение заполняли продавщицы и торговцы, а также служащие, заглянувшие по пути на работу. Были там и двое итальянских солдат. На фуражках у них Дэнни заметил какие-то перья. Чудно. За столиком в углу играли в карты, попивая кофе с небольшим количеством бренди, трое работяг в грязных синих комбинезонах. Очевидно, закончили смену. Почти все улыбались и пребывали в хорошем настроении. В небе сияло солнышко. Здесь все было совершенно не таким, как в Вашингтоне, и это возбуждало. Если бы удалось переговорить с Инцаги, можно было бы взять свободный день и посетить Сикстинскую капеллу. Пройтись по парку «Вилла Боргезе», купить подарок Кейли…

Когда капуччино наконец приготовили, Дэнни взобрался на табурет рядом с обитой медью стойкой и просмотрел газету. О Пателе ни слова. Неудивительно, ведь это всего лишь очередное убийство в Америке, где они случаются каждый день.

И дома горят. Тоже в большом количестве.

Солнечные лучи причудливо расцвечивали висящую в воздухе пелену сигаретного дыма. «Пора себе признаться, — подумал Дэнни, — что я предпочел бы поскорее разделаться с этой работой и забыть о ней. Рим, конечно, прекрасен, но поручение Белцера какое-то… тухлое. И вообще в последнее время слишком много плохих новостей, связанных с насилием. А условия, в которых я живу, слишком роскошные, просто нереальные, чтобы все было похоже на правду».

Дэнни доел второй рогалик и соскользнул с табурета. «Ты должен закончить это дело, — уговаривал он себя. — Не такое уж оно сложное. Задай простые вопросы священнику насчет компьютера и в зависимости от его ответов решай, что делать дальше. А потом ты полетишь домой и вернешься к работе. Твоей настоящей работе».

В отель Дэнни пришел почти в половине восьмого вечера. Переводчица ждала его в вестибюле. Она приблизилась, когда он спрашивал у портье ключ.

— Мистер Крей? Я Паулина.

Дэнни представлял ее женщиной лет за сорок, начитанной, приятной в общении, в очках, причем сильных. Та, что стояла перед ним, оказалась совершенно иной. Темноволосая красавица лет тридцати, излучающая шарм, который стоил настоящих денег. Она была в льняной блузке с большим вырезом, очень короткой юбке и коричневых туфлях из крокодиловой кожи на высоких каблуках.

— Привет. — Это единственное, что Дэнни смог выдавить.

На ее лице вспыхнула ослепительная улыбка.

— Я думала, вы старше, — кокетливо проговорила Паулина, рассматривая Дэнни сквозь густые ресницы.

— А я думал, вы старше.

Паулина засмеялась. Смех мелодичный, просто божественный.

— Может, выпьем кофе?

Она не стала ждать ответа, а, развернувшись, направилась в кафе-бар отеля. Дэнни двинулся за ней, не отрывая взгляда от восхитительно покачивающихся бедер. Юбка Паулины была такая короткая, что едва прикрывала то, что нужно, когда Паулина взобралась на табурет. Когда же она небрежно закинула ногу на ногу, Дэнни почувствовал, что вообще потерял дар речи.

Положение спас подошедший официант. Переводчица вопросительно посмотрела на Дэнни:

— Капуччино?

Он кивнул и с усилием добавил:

— Конечно.

— Извините, что явилась без предупреждения, — сказала Паулина, — но ваш телефон не отвечал, а передавать сообщения автоответчикам я не люблю, так что… — Она пожала плечами, привлекая этим жестом внимание к изяществу своей шеи. — Я решила оставить вам записку. И тут… — еще одна обворожительная улыбка, — явились вы!

— Да! — произнес Дэнни, сознавая, как это глупо звучит. — И… о чем вы собирались написать?

В ответ послышался трепетный вибрирующий смех.

— Об отце Инцаги, конечно. Решила позвонить ему пораньше, пока он не ушел куда-нибудь на целый день. — Паулина взмахнула руками. — Не знаю, что делают остальные священники в течение дня, может, молятся, но, чем занимается отец Инцаги, мне известно.

— И чем же?

— Трудится в Ватиканской библиотеке.

— Над чем?

— Оцифровывает эти… как они называются… ну, инкунабулы.

— В самом деле? — удивился Дэнни.

Паулина грациозно кивнула.

— А инкунабулы — это… что такое?

— Хорошо, что вы тоже не знаете! — шутливо воскликнула Паулина. — Потому что я не знала. Пришлось спросить. А если бы вы знали, то мне было бы неудобно, ведь это… вроде как моя специальность. — Она наклонилась ближе, видимо, не замечая, какой эффект производит на Дэнни ее грудь. Дэнни пытался не смотреть, но это было примерно так же, как игнорировать земную гравитацию.

Глаза Паулины вспыхнули.

— Я думала, инкунабулы — что-нибудь загадочное, а это просто книги, напечатанные до тысяча пятисотого года. Наш священник Инцаги — эксперт по инкунабулам. И по компьютерам тоже. Не вылезает из архивов. За это его прозвали Рекс Топо.

Дэнни вопросительно вскинул брови. Глаза Паулины снова вспыхнули.

— Мышиный король. Мыши! Так зовут священников, которые работают с книгами. А он их король. — Паулина развернулась на табурете и поднялась. — Извините, я отлучусь на минутку.

Она одарила Дэнни своей фирменной улыбкой и, плавно покачивая бедрами, удалилась, как магнитом притягивая к себе взгляды всех мужчин в зале.

Через несколько секунд прибыл официант. Он быстро расставил фарфоровые чашки, наполовину заполненные кофе, небольшой белый кувшинчик с пенящимся молоком и такого же размера конструкцию (стекло и металл), на которой лежали четыре вида сахара.

Дэнни глотнул вкуснейшего кофе и замер от наслаждения. В воздухе стоял гул голосов — большинство столиков в кафе уже были заняты. Еще глоток, и разговоры вдруг стихли, что заставило Дэнни поднять голову. Ну конечно, всему виной была она, направляющаяся к нему. Сумочка вызывающе постукивала по бедру. Отвести взор было просто невозможно.

— Так на чем я остановилась? — спросила Паулина, укладывая сумочку на стойку и взбираясь на табурет.

— Вы говорили о мышах.

— Верно! — Она глотнула кофе, поставила чашку и сделалась серьезной. — Так вот, рано утром я поговорила с Инцаги. Сообщила, что вы хотите с ним встретиться по поводу… ну, по одному вопросу. Мол, дело полицейское, касающееся профессора Терио.

— И что он сказал?

— У вас с ним ленч после полудня. Я зарезервировала столик в первоклассной маленькой траттории на виа де Картари. Думаю, если вы его хорошо угостите (разумеется, с вином, которого должно быть много), он может оказаться полезным.

— А вы… там будете?

Паулина отрицательно покачала головой.

— Инцаги превосходно владеет английским, он учился в Шотландии. К тому же без меня вам будет лучше.

— О, я в этом сомневаюсь, — промолвил Дэнни и тут же пожалел.

Глаза Паулины замерцали.

А Дэнни почувствовал себя идиотом: несмотря на то что даже не прикоснулся к этой женщине и ничего такого не сделал (пока), все равно его предательство по отношению Кейли казалось свершившимся фактом.

— Спасибо, — сказала она, — но думаю, один на один с ним вы станете чувствовать себя свободнее. И он тоже.

Дэнни пожал плечами и потянулся за молочником. Помешивая кофе, он случайно посмотрел на ее сумочку на стойке. Шелковая сумочка-мешочек салатового цвета закрывалась с помощью затягивающегося шнурка, который сейчас был развязан. Внутри виднелся белый цилиндр «Тампакса», а рядом — темно-синий цилиндр пистолетного дула.