Рунная магия - Харрис Джоанн - Страница 36

— Твое имя, приятель, — повторил экзаменатор.

В отсутствие пастора он осмелился вытащить кляп изо рта чужака, однако цепи в целях безопасности оставил на месте. Человек должен был испытывать ужасное неудобство, но он молчал и просто разглядывал экзаменатора единственным неестественно блестящим глазом.

— Твое имя! — крикнул экзаменатор и сделал вид, что пинает нахально развалившегося бродягу.

Но не пнул его. Он был экзаменатором, а не следователем и находил жестокость отвратительной. Кроме того, он помнил демона со сломанной рунной меткой, который лишил зрения трех членов его Ордена, и полагал, что время для опрометчивых поступков еще не наступило.

Один засмеялся, словно прочел мысли экзаменатора.

— Мое имя — Неназванный, — злобно ответил он, — ибо их у меня много.

Экзаменатор вздрогнул.

— Ты читал Хорошую Книгу?

Один снова засмеялся, но промолчал.

— Если читал, — продолжал экзаменатор, — то наверняка знаешь, что тебе недолго осталось. Зачем противиться? Твое время вышло. Скажи мне то, что я хочу знать, и, по крайней мере, избегнешь большей боли.

Один промолчал, ненатурально улыбаясь.

Экзаменатор сжал губы.

— Что ж, — произнес он, поворачиваясь к двери. — Ты не оставил мне выбора. Когда я вернусь, ты будешь умолять меня выслушать все, что знаешь.

Один закрыл глаз и притворился, что спит.

— Быть посему, — сухо бросил экзаменатор. — Подумай пока до завтра. Ты можешь обмануть меня, приятель, но я обещаю, что ты не обманешь силу Слова.

— А другого способа нет? — спросила Мэдди.

— Доверься мне. Я оракул.

Мэдди снова заглянула в ледяной гроб, в котором лежала бледная женщина с мягко сияющими в холодном свете цветами. Голубые оттенки сковавшего ее льда отбрасывали смертные тени на черты лица. Короткие волосы, такие светлые, что почти терялись в морозном саване, колыхались вокруг ее головы, точно водоросли.

Бросив Беркану, Мэдди сощурилась, и заклятия, которые сковали ледяную женщину, проявились более явно. Как и в первый раз, они напомнили те, что удерживали Шепчущего, но было их куда больше, они опутывали гроб Спящей сложным клубком переплетенных чар.

— Осторожнее! — предупредил Шепчущий. — Здесь могут быть подстроены ловушки.

Он не ошибся. Теперь Мэдди их видела, они сработали бы, если бы кому-то хватило безрассудства дотронуться до Спящей. Защитная мера — но для кого? Девочка осторожно коснулась рун кончиками пальцев. От прикосновения они засветились ледяным голубым, и Мэдди почувствовала, как они жаждут, стремятся, тщатся вырваться на свободу.

— Подумай, что они могут тебе поведать, Мэдди, — вкрадчиво произнес Шепчущий. — Тайны, утраченные с Конца Света. Ответы на вопросы, которые ты никогда не осмеливалась задавать, — вопросы, на которые не ответил бы даже Один…

Мэдди знала, это будет легко. Руны под ее пальцами оживали и разгорались почти самовольно. Нужно только немного помочь. И что, если в обмен она получит ответы на вопросы, которые мучили ее всю жизнь?

Кто она на самом деле?

Что такое ее чары?

И где ее место в этой истории о демонах и богах?

Быстро, чтобы не успеть передумать, Мэдди собрала свои самые сильные руны. Она бросила их, точно при игре в кегли, стремительно и уверенно: Кен, Тюр, Хагал и Ур, Могучий Бык. Блок раскололся с внезапным ужасным треском, и голубая поверхность льда в единое мгновение взорвалась молочным хрустящим инеем.

Удар отбросил Мэдди назад, она подняла руку, чтобы защитить глаза от ледяных осколков, которые полетели вместе с ним. Затем, когда больше ничего не случилось, она опустила руку и осторожно направилась к блоку, ставшему теперь непрозрачным.

Ничто не шевелилось. Качающаяся ледяная люстра над головой тихо и хрупко потрескивала в отголосках взрыва, но сосулек не падало, зябкая тишина вновь воцарилась над гигантским залом.

— Дальше что? — спросила Мэдди, поворачиваясь к Шепчущему.

Но прежде чем он успел ответить, раздался звук: далекий треск, ворчание, рокот, скольжение и, наконец, грохот льда, с глухим стуком обрушившегося в каком-то дальнем тоннеле с потолка на глянцевый пол.

Мэдди двигалась быстро. Она метнулась к стене пещеры и распласталась по ней, когда качающиеся сосульки начали падать со свода, острие за острием, точно зубы какой-то огромной молотилки.

Снежный ком размером с повозку сена разлетелся рядом по полу, за ним последовало звенящее ожерелье крошечных осколков, и вот что-то… нет, кто-то большой и тяжелый с приглушенным «ух!» плюхнулся на упавший снег.

Когда Локи рухнул на подол ледника, уставший и истекающий кровью, он знал, что совершил множество серьезных — а может, и фатальных — просчетов.

Какой дурак сунет голову в волчью пасть из чистого любопытства? Какой дурак оставит свою крепость и поднимется в мир без оружия и защиты в погоне за слухами, вместо того чтобы готовиться к осаде? Но любопытство всегда было самой пагубной привычкой Локи, и теперь, похоже, ему придется за него заплатить.

Но ему всегда неприлично везло. По счастливой случайности то самое место, где он упал, скрывало один из просветов, в котором открылись полые залы, расположенные в горе под ним. Сверху нарос снег, но его корка была хрупкой, и человеческого веса было более чем достаточно, чтобы ее проломить.

Так что, едва Локи коснулся земли, перед ним распахнулась щель, обнажив дыру с зазубренными краями, в которую он и провалился, не в силах себя защитить. Он падал сквозь свод гигантской пещеры с висячими ледяными садами, сквозь ломкое филигранное кружево, сплетенное тысячей лет морозов и оттепелей, сквозь ужасающе огромное воздушное пространство и наконец приземлился — более мягко, чем смел надеяться, — на толстую подушку рыхлого снега.

Но даже так удар едва не выбил из Локи дух. Какое-то время он просто лежал там, где упал, оцепенелый, задыхающийся. А когда поднял взгляд и стряхнул ледяные кристаллы с волос, то увидел знакомое лицо, глядящее на него, лицо, столь же безжалостное, сколь прекрасное, лицо, вокруг которого топорщились короткие бледные волосы, точно жабо из морской пены.

В руке женщина держала что-то напоминавшее хлыст из рун: гибкий шнур колючего голубого света, небрежно свернувшийся на запястье. Затем она расплела его с шипением и треском, и он скользнул на землю, хрустя чарами. Ледяная женщина уставилась на упавшего Обманщика, и ее губы, все еще голубоватые, скривились улыбкой, от которой его бросило в дрожь.

Мэдди наблюдала с дальней стороны пещеры. Она видела, как Локи упал, и немедленно узнала его по подписи и цвету волос. Она видела, как ледяная женщина встала и уверенно прошлась по огромному залу, совершенно не обращая внимания на обломки и осколки, дождем сыпавшиеся со свода.

Теперь девочка осторожно, через Беркану, наблюдала за противостоянием, спрятавшись за куском шершавого льда размером со стол и прижавшись пониже к земле.

— Локи, — промурлыкала женщина. — Ужасно выглядишь.

Чары начали медленно раскручиваться, точно сонная змея.

Локи не без труда поднял голову.

— Стараюсь угодить.

Он заставил себя встать на колени, не сводя бдительного взгляда с рунного хлыста.

— О, не стоит беспокоиться.

— Мне не трудно, — заверил Локи.

— Вообще-то я немного о другом, — произнесла женщина, пригвоздив его к полу сапогом. — На самом деле я имела в виду, что больше не хочу беспокоиться из-за тебя.

— Это Скади, — сообщил Шепчущий.

— Охотница? — переспросила Мэдди, которая знала эту историю. По крайней мере, часть: как Локи хитростью лишил Скади возможности отомстить асам, а та в конце концов отплатила ему за это. — Та самая Скади, которая подвесила змею?..