Мистерия убийства - Кейз Джон - Страница 14

Когда толпа облепила машину, Лиз инстинктивно приникла ко мне. Я понимал, что поступаю неправильно, ведь человек, пытающийся скрыть лицо, автоматически считается виновным, однако не мог удержаться и прикрыл голову Лиз полой своего пиджака. Она рыдала, прижавшись ко мне.

— Всё в порядке, — пробормотал я, и она, пытаясь взять себя в руки, судорожно вздохнула.

Эта попытка кончилась полным провалом. Сжав кулаки, она прижала их к глазам.

— Ведите нас прямо в дом, — сказал я Кристиансену.

— Каким образом? — спросил он, и кончики его ушей покраснели.

— Шагаем быстро. Стараемся не встречаться взглядами. Повторяйте лишь одно слово: «Простите». Больше ничего. Абсолютно ничего.

Мы так и поступили. Кристиансен шагал первым, с видом игрока в американский футбол, изготовившегося нанести удар, я вёл Лиз, направляя её в тот коридор, который на мгновение создавал в толпе полицейский. Одним словом, нам каким-то чудом удалось прорваться сквозь слепящий поток вспышек, потрескивание механических затворов фотоаппаратов и какофонию вопросов и комментариев.

— Простите!

— Что вы можете сказать?..

— Простите.

— Это мать. Она выглядит…

— Простите.

— …имеются ли подозреваемые?

— Мистер и миссис Каллахан, не могли бы вы сказать нашим…

— …родители мальчиков живут раздельно.

— Простите.

— …нельзя исключать, что близнецы просто убежали из дома.

— Чтоб их… — выдавил Кристиансен, когда мы оказались в доме. Коп тяжело дышал, а его уши пылали огнём.

Скрывшись за дверью от безумной толпы, мы почувствовали себя победителями. Но наш триумф продолжался недолго. Лиз стояла передо мной, глядя куда-то в пространство.

— Алекс, — произнесла она и снова замолчала.

— Да, Лиз…

— Алекс! — выкрикнула она и замолотила по моей груди кулачками. — Где они? Ты должен их найти!

Глава 8

Мы сидели в кухне.

— Итак, никаких новостей… — начала она, но голос сорвался, и фраза осталась неоконченной.

— Я позвоню Шоффлеру, детективу, который ведёт расследование. Я обещал связаться с ним, как только мы вернёмся из аэропорта.

Я протянул руку к телефону. Она не сводила с меня глаз.

Но Шоффлер оказался на совещании. Я оставил ему сообщение и заварил для Лиз чай. Она сидела, опустив плечи и уронив руки, похожая на тряпичную куклу. Я даже подумал, не показать ли её врачу.

— Ты звонил своим родителям? — спросила Лиз безжизненным голосом.

— Они уже в пути.

— А с моей мамой… нервное потрясение, — сказала Лиз. — Она в больнице.

— О, Лиз…

— Вообще-то мама в порядке… но ей дают седативные препараты… ты понимаешь.

— Мне очень жаль.

— Я умоляла папу остаться с ней, но он всё-таки едет. Мне не удалось его остановить. — Она судорожно вздохнула.

Лиз так долго размешивала сахар в чашке, что мне в конце концов пришлось её остановить, накрыв ладонью её руку.

— О… — устало произнесла она.

Несмотря на толпу за дверями, в доме было так тихо, что я слышал, как гудит холодильник и подвывает кондиционер. Мне казалось, что мы от кого-то скрываемся.

Лиз поставила локти на стол, опустила лицо в ладони.

— Мы их найдём, — услышал я свои слова.

Она тяжело вздохнула и подняла глаза.

— Найдём обязательно! — горячо повторил я. — Мы найдём их, Лиз.

Жена внимательно посмотрела мне в глаза, и то, что она там узрела, её, видимо, не успокоило. Лицо Лиз исказила страдальческая гримаса, она уронила голову на руки и безутешно разрыдалась.

Лиз принимала душ, когда позвонила Клэр Кароселла.

— Я отвечаю на ваш звонок, — деловито произнесла она. — Я работаю в Центре борьбы с детской эксплуатацией и розыска исчезнувших детей, моя коллега обо мне, кажется, упоминала…

— Да, она сказала, что вы позвоните.

— Здесь, в Центре, нам хорошо известно, — начала Клэр, — что многие родители не знают, как поступить в ситуации, подобной вашей… В таких случаях мы советуем, что делать.

— Да, — сказал я.

— Итак, начнём, как говорится, сначала, — продолжала она. — Средства массовой информации. Не сомневаюсь, что они уже разбили лагерь у вашего порога.

— Точно.

— Эти типы способны кого угодно свести с ума, — заявила Клэр, — но на самом деле они — ваши главные союзники. Вы с супругой должны как можно быстрее выйти в эфир и попросить вернуть детей.

— Моя жена… она…

— Не сомневаюсь, ей очень тяжело. Поверьте, я все знаю… Тем не менее, — выдержав короткую паузу, продолжила Клэр, — вы должны выйти на встречу. Это очеловечивает вас, и вы становитесь жертвой не только в глазах публики, но и похитителей. Многие из этих типов следят за развитием событий. Иногда они даже присоединяются к поискам жертвы.

— Полли Клаас, — назвал я имя девочки, похищенной в Калифорнии из своей спальни и позже найденной мёртвой.

Человек, больше всех других старавшийся найти девчушку, оказался сексуальным маньяком, имевшим судимости за пристрастие к маленьким девочкам. Этот подонок напечатал и распространил тысячи розыскных бюллетеней, и благодарный отец даже поставил его во главе фонда, финансировавшего поиски.

— Да, — согласилась Клэр Кароселла, — это всего лишь один пример, но…

— Но убийцей был не он, — продолжил я, припомнив детали дела. — Им оказался совсем другой парень.

— Похоже, вы не теряете времени даром. Трудитесь вовсю.

Я действительно потрудился. Проведя всего пару часов в Интернете, я узнал о похищенных детях гораздо больше, чем мне того хотелось. Например, то, что более половины из них были мертвы уже через три часа после исчезновения.

— Но ведь этим парням может смертельно надоесть вся эта информационная свистопляска, и они окончательно озвереют.

— Да, — вздохнула она, — это одна из негативных сторон широкой кампании. — Последовал очередной вздох. — Но поверьте, Алекс, выход в эфир имеет всё же значительно больше плюсов, нежели минусов. Всякого рода подсказки, сообщения по горячей линии, помощь волонтёров и многое другое становятся значительно интенсивнее после обращения родителей.

— Хм…

— Кампания в средствах массовой информации может по-настоящему помочь в расследовании. Бывает, что похитители не в силах устоять против соблазна позвонить родителям. И могут невольно навести полицию на след. Вроде пироманов, которые частенько приходят полюбоваться на пожар, который сами и устроили. Эти мерзавцы желают стать участниками спектакля.

— О'кей, — сказал я, — мы это сделаем.

— И ещё… говорите с журналистами так, как подсказывает вам ваше сердце. Не пытайтесь написать речь, чтобы потом её зачитать. Будет правильнее, если вы… если вы все скажете, как умеете. Чем больше эмоций, тем лучше.

— Да-да…

— Некоторые родители предпочитают выступать в студии, но для этого вы должны получить там эксклюзив… Решать вам. Это будет не так страшно, да и освещение значительно лучше. Однако другие репортёры могут на вас разозлиться.

— Хм…

— Кроме того, студийная передача может оказаться чересчур… сдержанной. Думаю, что лучше всего выступать с порога дома. Да, кстати, упоминая пропавших, говорите «Кевин и Шон», а не «мои сыновья» или «мои дети». Это очень важно.

— О'кей. Я понял.

Её последний совет оказался несколько обескураживающим.

— Думаю, что поступлю неправильно, если не скажу этого… — произнесла она.

— Что именно?

— Многие родители приглашают специалистов по пиару, — пояснила Клэр. — В некоторых общественных группах это стало довольно обычным явлением… В ассоциациях лиц, страдающих какой-либо болезнью, например, или в содружестве родственников жертв воздушных катастроф… Одним словом, вы понимаете. Имеются в виду профессионалы, специализирующиеся на проблемах той или иной группы.

— Вы хотите сказать…

— Это, конечно, выглядит не совсем обычно, но мне говорили, что специалисты по общению со средствами массовой информации могут принести существенную пользу. Я имею в виду не кого-то из своих приятелей, Алекс, а хорошо зарекомендовавшие себя в этой сфере фирмы. Эти люди помогут обеспечить вам максимальное присутствие в средствах массовой информации. Если следствие затянется, они профессионально подогреют интерес к теме.