Код Бытия - Кейз Джон - Страница 35

– Отличная идея, – подхватил Вуди. – Пусть копы занимаются своим делом.

– Именно так.

Они пробежали еще немного и очень скоро выскочили к автомобильной стоянке.

– Итак, куда же ты думаешь отправиться? – спросил Вуди.

– Не знаю, – ответил Ласситер, пожимая плечами. – Может быть, в Италию.

Вуди не стал спорить. Они слишком хорошо знали друг друга.

– Береги задницу, – посоветовал он.

Глава 16

Рим. Аэропорт Леонардо да Винчи

Ласситер сидел в бизнес-классе «Боинга-737» и листал потрепанный журнал, ожидая, когда пассажиры выйдут из самолета. Салон был забит усталыми от длительного перелета людьми с воспаленными глазами, жаждущими как можно скорее оказаться в аэровокзале, где им, вне всякого сомнения, предстояло выстоять еще одну очередь. Через пять минут, когда последний путешественник, изнемогая под тяжестью огромного рюкзака, скрылся из виду, Ласситер бросил журнал на соседнее кресло, поднялся и зашагал к терминалу.

Рядом с багажной каруселью располагалась стойка, где можно было выпить кофе. Ласситер заказал одну чашку, заплатив за нее тремя долларовыми бумажками. Его попутчики, образовав несколько рядов, столпились вокруг карусели. Они провожали жадными взглядами проплывающие чемоданы и напоминали голодных, изготовившихся к прыжку хищников. Схватив свои вещи, они спешили пройти паспортный контроль и занимали новую очередь.

Ласситер был слишком опытным путешественником, чтобы впадать в подобный экстаз. Когда на карусели появился знакомый чемодан, он остался у стойки, неторопливо потягивая отличный кофе. Затем, прихватив свой багаж, который успел совершить немалое число оборотов, он без всякой задержки миновал паспортный контроль.

Он почти забыл, насколько уродливо выглядит римский аэропорт. Как инженер, Леонардо пришел бы в восторг при виде летающих машин, но, как художник, отвернулся бы от терминала с липким полом и усталыми карабинерами. Даже в лучшие времена в аэропорту Леонардо да Винчи постоянно царил бардак, он всегда был грязным и переполненным пассажирами.

Сегодня его осаждали туристы, прилетевшие в Рим на празднование Рождества. Тренер финской команды по боулингу (игроки топтались за его спиной, как цыплята за курицей) спорил с сурового вида дамой, восседавшей за пластиковой стойкой под огромным красным вопросительным знаком. Пара крошечных индусов, лавируя в толпе, волокла за собой такой чемодан, какого Ласситеру видеть не доводилось. Небесно-голубой пластмассовый контейнер был скреплен узловатой веревкой и угрожал развалиться. Взвод арабских женщин в чадрах и черных одеждах восседал на покрытом линолеумом полу, а мимо них торопились итальянские бизнесмены и туристы со всего мира. Работники пассажирской службы метались от одной очереди к другой, задавая одни и те же вопросы и приклеивая ярлыки на ручную кладь. Сотрудники службы безопасности прохлаждались или парами расхаживали туда-сюда, придерживая висящие через плечо автоматы. Не обращая внимания на всю эту суету, Ласситер вышел из терминала и отправился на поиски такси.

День оказался серым и холодным, воздух был насыщен тяжелой влагой. Ласситер нашел такси, договорился о плате и, усевшись на заднее сиденье, стал смотреть, как за окнами проносятся унылые жилые кварталы и потрепанные промышленные строения. «Италия, – думал он, – могла бы позволить себе кое-что получше».

И Италия позволяла. Старомодный отель «Хасслер Медичи» возвышался над только что реставрированной лестницей на площади Испании, его окна выходили на виа Кондотти, чайное заведение Бабингтона и местный «Макдоналдс». У дверей отеля длинноволосый юнец в компании нескольких девиц раздавал прохожим какие-то листовки. Ласситер взял одну и получил за это слова благодарности.

Когда он заполнял регистрационный лист, портье в смокинге объяснил ему причину появления пикета. После многих столетий варварского использования лестница так износилась, что ее надо было либо восстанавливать ценою огромных затрат, либо объявить руинами. После бесконечных затяжек была произведена реставрация, которая завершилась шумной церемонией открытия с разрезанием алой ленточки. Однако после того, как ленту убрали, а фотографии напечатали в газетах, лестницу объявили закрытой, иначе она якобы снова может пострадать.

От подобной нелепости портье едва не хватил удар.

– Они чинят ее и затем делают так, чтобы никогда больше не чинить! Они, видите ли, желают превратить лестницу в музей! – Циничный смешок. – Но при этом кое-что забывают! Это – лестница, и она служит определенным целям. – Портье покачал головой. – Сегодня она еще открыта. Вы спросите: а завтра? Отвечу: завтра – никаких гарантий. – Улыбнувшись, он протянул ключи и добавил: – Однако, так или иначе, добро пожаловать в Вечный город, мистер Ласситер.

Обставленный дорогой мебелью номер оказался просторным и тихим. Когда за мальчиком-коридорным закрылась дверь, Ласситер со вздохом облегчения рухнул на кровать. Он не собирался спать, но устал после перелета, да и день за окнами скорее напоминал вечер.

Проснувшись уже в темноте, он не мог понять, сколько сейчас времени – шесть вечера или шесть утра. Закрыв глаза, Джо заставил себя вспомнить о том, где (и в какое время) он находится. В отель он приехал в полдень, значит, сейчас вечер.

Встав с кровати, он распаковал чемодан. Положил умывальные принадлежности на край мраморной ванны и разделся. Встал под душ и позволил горячим струям разбиваться о плечи и стекать по телу, смывая сон. Через пять минут он вылез из-под душа и надел тяжелый белый махровый халат, который нашел в ванной комнате. Затем, подойдя к мини-бару, достал бутылочку воды «Пеллегрино».

Свежий и бодрый, Ласситер открыл молнию ручной сумки, извлек оттуда портативный компьютер и воткнул штепсель в сеть. Когда машина закончила самопроверку, он обратился к директории «Путешествия» и, остановившись на файле «Рим», набрал номер парня, к которому обращалась Джуди, – частного детектива, так и не сумевшего найти ничего полезного о Гримальди.

– Слушаю?

– Вы говорите по-английски?

– Да-да.

В коротком слове ответивший сделал двойное ударение, причем во втором слоге звук был выше, чем в первом. Где-то в глубине комнаты хохотал ребенок.

– Мне нужен мистер… Бепи… – Нет, произнести такое имя не было никакой возможности.

– Бепистравезе! Это я. Вы – Джо?

– Да.

– Джуди сказать, что вы позвонить.

– У вас найдется немного времени?

– Конечно. Кстати, меня все называют Бепи.

– Хорошо, Бепи. Где вы хотели бы встретиться? Я мог бы зайти в ваш офис…

– Минутку… – Бепи прикрыл ладонью трубку, но Ласситер все же услышал крик на другом конце провода: «Дочь! У-мо-ля-ю!» Тишина. Смех. И затем снова медоточивый голос: – Думаю… «Ла Розетта» будет лучше. Мы там можем ужинать. – Бепи объяснил, как добраться до траттории на Трастевере, и добавил, что закажет столик.

Ласситер поспешно оделся и уже через несколько минут вышел из отеля. По дороге он купил «Геральд трибюн» и ненадолго задержался в кафе, чтобы выпить чашечку кофе. Новости в газете были отвратительные, зато кофе оказался настолько хорошим, что Ласситер не удержался и заказал еще. Неподалеку журчал фонтан и бубнил радиоприемник негра, промышляющего гравировкой имен на зернышках риса.

«Ла Розетта» – крошечная траттория – находилась в районе, который когда-то считался рабочим, а сейчас превратился в Мекку как для туристов, так и для местных жителей. Ласситер бывал здесь раньше – летом, когда город изнывал от жары и дуновение ветерка казалось блаженством. Они с Моникой сидели за маленьким столиком на улице, а мимо шумной вереницей проносились мопеды и мотороллеры. Джо помнил, что тогда его впечатление было неоднозначным – этакая романтическая смесь мерцающих свечей и выхлопов дизельных двигателей.

Но сейчас близилось Рождество. Столы и стулья внесли в помещение, а вслед за мебелью двинулись туристы, бизнесмены и влюбленные парочки. «Ла Розетта» оказалась очень милым подвальчиком с гирляндами чеснока, свисающими со стропил, и жарким пламенем в камине. Как только Ласситер переступил порог, рядом с ним возник стильно одетый молодой человек. У него были черные, ниспадающие на плечи волосы, зеленые глаза и самоуверенная, но приятная улыбка. Если бы не улыбка, можно было подумать, что он только минуту назад соскочил с рекламного плаката Армани.