Война на улицах - Кейв Питер - Страница 40

— Посмотри, что происходит за окном, — резко скомандовал он, — и заодно проверь на лестнице.

Громила поспешно повиновался. Прошел к окну и поглядел сквозь задернутые шторы на темную улицу.

— Да ничего там не видно, — проворчал. Вновь пересек комнату и выглянул за дверь. — По мне, так и здесь все чисто, — доложил он.

На какую-то долю секунды на лице Скотта появилась улыбка, но чисто поверхностная, и за ней скрывался страх. Он уставился на Карни, пытаясь прочитать в его глазах ответ на невысказанный вопрос, но полицейский сохранял непроницаемое выражение.

— Ну что ж, — признал Скотт, видимо, приняв какое-то решение, — выходит, мы с вами оба теряем, господин Карни. А жаль.

С этими словами он попятился к двери, держа Карни под прицелом пистолета. У полицейского было такое ощущение, будто его желудок превратился в мешок со льдом и грузно осел под собственной тяжестью. Чем все закончится? Одинокой пулей, которая прошьет мозги, или двойной дозой из обреза 12-го калибра, которая разорвет живот в клочья? Перед его мысленным взором прошли эти две картины, и он так и не решил, какую смерть он бы предпочел. Однако приходилось распрощаться с популярным мифом о том, будто перед лицом смерти перед ним промелькнула вся его жизнь, как видеофильм в режиме «быстро вперед». Напротив, каждая остававшаяся ему доля секунды, казалось, тащилась из прошлого тягуче медленно, как если бы перед его взором проходил фильм кадр за кадром.

Внезапно Скотта не стало, а за ним сразу же последовал громила с яйцевидной головой. В арьергарде оставался Смехунчик. Он медленно пятился к двери, держа наготове обрез.

Карни не мог отвести глаз от двух черных дырок ствола, готовых в любой момент изрыгнуть смерть. Смехунчик уже достиг двери и за держался на пороге, отставив одну ногу назад. Пришла пора прощаться с жизнью, пронеслось в голове Карни. Он лишь успел подумать, удастся ли что-то увидеть либо услышать, прежде чем заряд дроби вопьется смертельными иглами в его тело.

В этот момент дуло обреза склонилось вниз. Смехунчик оказался в холле и стал судорожно шарить в кармане. Послышался легкий металлический щелчок, глухой удар тяжелого предмета о пол, покрытый ковром, и стук захлопнувшейся двери, а затем звуки быстро удалявшихся шагов.

Карни увидел ручную гранату, катившуюся в его сторону. Значит, он был не прав. Смерть имела не две, а три разновидности.

Фатальный Валлиец тоже увидел гранату, и его мозг заработал с молниеносной быстротой. Обычная ручная граната, принятая на вооружении в армии. Скорее всего, взрыв произойдет, как обычно, через семь секунд после того, как выдернута чека и спущена пружина.

Семь секунд...

Сказалась не только превосходная боевая подготовка, которая подвигнула Валлийца на ответную молниеносную реакцию. Это была и ярость, взращенная чувством отчаяния, и сработал инстинкт самосохранения, способный превозмочь все иные человеческие инстинкты и эмоции.

— Ложись! — заорал он Карни, вскакивая на ноги и хватаясь за лежавшее рядом неподвижное тело Харгривса. Бизнесмен оказался непомерной ношей, и потребовалось чуть ли не сверхчеловеческое усилие, чтобы поставить его на ноги. Но Фатальному Валлийцу это удалось, и он швырнул безжизненное тело вперед и вниз, к полу, с таким расчетом, чтобы оно прикрыло собой гранату. Круто развернувшись на пятках, он прыгнул через спинку дивана и упал за ней.

За долю секунды до того, как соприкоснулся с полом, Фатальный Валлиец услышал глухой взрыв гранаты. От взрывной волны зазвенело в ушах и заходила ходуном вся квартира, но тело Харгривса приняло на себя всю силу взрыва и погасило дождь осколков.

Прошло тридцать секунд, прежде чем Валлиец сумел подняться. Голова у него раскалывалась. Вначале поглядел на Карни, лежавшего ничком в дальнем конце комнаты, куда тот прыгнул в поисках укрытия. С облегчением Фатальный Валлиец отметил признаки жизни, подаваемые полицейским, и направился к Карни, который уже смог приподняться на локтях. Тогда солдат взял его за руку и поддержал, пока полицейский с трудом поднялся на колени, а потом сумел стать во весь рост.

Фатальный Валлиец был слишком нехорош собой, чтобы сойти за ангела, подумал Карни, потряхивая головой, в которой еще не стих гул от взрыва. Но это означало, что он остался в живых. В это трудно было поверить, и он осмотрел себя, все еще не веря собственным глазам. Если не считать того, что уши казались битком набиты жидким бетоном и команда чернорабочих терзала изнутри его череп отбойными молотками, все остальное выглядело в порядке. Через некоторое время Карни смог стоять прямо, хотя и опирался рукой на подлокотник дивана, поскольку ноги плохо слушались.

В памяти начали всплывать последние секунды перед взрывом. Он посмотрел на изуродованное бесформенное и кровавое месиво на полу — все, что некогда было Сесилом Харгривсом, а сейчас довершало уничтожение бежевого коврового покрытия, которое обошлось в пятьсот фунтов стерлингов. С огромным усилием удалось подавить приступ тошноты, подкативший к горлу и усиливший пульсирующую боль в голове. Было такое ощущение, будто он проснулся утром после тяжелого похмелья.

— Прости, что косметический ремонт в квартире пришлось проделать в большой спешке, — улыбнулся ему Фатальный Валлиец, осматривая забрызганные кровью стены и потолок. — Надеюсь, тебе нравится красный цвет.

«Нужно бы его как-то поблагодарить», — подумал Карни и сказал:

— Черт возьми, как это тебе удалось, и так быстро?

Он показал головой в сторону останков Харгривса.

— Если бы не ты, — добавил, — мы бы сейчас были, как он. Получается, ты спас мне жизнь.

— Должен тебе признаться, — улыбнулся в ответ Валлиец, пожав плечами, — что в тот момент ты не первым пришел мне в голову.

Карни смекнул, что случившееся действительно можно представить в несколько ином свете. Его восхищение солдатами САС сделало еще шаг вперед — к обожанию героев.

Фатальный Валлиец тем временем направился к телефону и схватил трубку. Прижал ее к уху, но гудка не услышал. Видимо, тончайшая аппаратура не вынесла напряжения от взрыва.

— Вот зараза, — не сдержался валлиец и бросил трубку на пол. Он взглянул на Карни. Чувствовалось, что он хочет что-то предпринять в соответствии с требованиями обстановки.

— Мне нужен телефон, будь он проклят! — воскликнул Фатальный Валлиец. — Необходимо срочно связаться с майором Андерсоном и доложить обстановку. Насколько я могу судить, Тед и Майлз могут попасть в засаду.

Это вернуло Карни к реальности, и он стал быстро соображать, чем может помочь.

— Как выйдешь из дома, сразу налево... на ближайшем углу улицы, — скороговоркой инструктировал он солдата. — Там найдешь телефон-автомат.

Валлиец заскочил в спальню и появился оттуда с пистолетом-автоматом МР5К в руках. Резко повернул к двери.

— Послушай, я позвоню по телефону, а потом прямиком дую в гостиницу. Им наверняка понадобится помощь, и чем скорее, тем лучше.

— А меня бросишь здесь, чтобы я объяснялся с соседями? — возразил Карни со злой усмешкой. — Дудки. Я пойду с тобой.

— Подожди, — попробовал остановить его Фатальный Валлиец. — А разве не говорили, что тебе не следует вмешиваться в боевые ситуации?

Карни весело расхохотался, бросив прощальный взгляд на изуродованную квартиру и труп Харгривса.

— А как бы ты назвал все это?

У Фатального Валлийца не было времени для дискуссий. К тому же в замечании Карни была своя доля правды.

22

Уинстон сидел в баре гостиницы «Кортленд», где за полчаса до того снял номер на третьем этаже. Хотя в тот момент он этого не знал, но его начальные подозрения в отношении Харгривса были вполне обоснованны и планы, разработанные сержантом на случай возможного предательства их союзника, вскоре должны были пройти проверку боем.

С деланным безразличием он обвел взглядом сидевших в баре и находившихся в холле гостей и постояльцев. Два человека были ему более чем знакомы, но здороваться с ними он не спешил. Как всегда вместе, Твидлидам и Твидлиди сидели за небольшим столиком у окна бара, выходившего на улицу. Оттуда открывался вид не только на улицу, но и можно было наблюдать за всем, что происходило возле парадного входа гостиницы. Под столом виднелись два пластиковых пакета, содержавшие, по всей вероятности, результаты похода по столичным магазинам. Только хозяева пакетов да Уинстон знали, что это не так.