Взгляд кролика - Хайтани Кэндзиро - Страница 24

Иногда Джунъичи протягивал девочке ненужные уже листы со словами:

— Вот это можешь рвать.

Если же все-таки Минако успевала порвать что-нибудь нужное, Джунъичи вздыхал и говорил:

— Минако-тян, нельзя рвать чужие тетрадки.

Он не сердился на нее, и поэтому Минако смеялась еще радостней. Тогда Джунъичи тоже начинал смеяться. В каком-то смысле это действительно походило на игру.

А во время обеда Джунъичи теперь сперва отставлял свою тарелку в сторону, так, чтобы Минако не могла до нее дотянуться. Когда она съедала все, что было у нее в тарелке, он спрашивал:

— Минако-тян, хочешь добавки?

Если девочка вертела головой туда-сюда, словно искала чего-то, то он делился с ней своей порцией. А когда Минако начинала смеяться, Джунъичи спокойно принимался за еду. Он уже знал, что раз Минако смеется, значит, она больше не будет пытаться залезть к нему в тарелку.

Когда Котани-сэнсей вторично завела с ребятами разговор о Минако, Джунъичи поднял руку и спросил:

— Сэнсей, Минако вам мешает?

— Да. Мешает, — честно ответила учительница.

— Но ведь она вам все равно нравится, да? Вы ее любите?

— Конечно, люблю, — улыбнулась Котани-сэнсей. Вечно Джунъичи скажет что-нибудь такое, что от улыбки никак не удержишься.

— Минако хорошая, но ужасно мешает. Так? Вот вы и расстраиваетесь, да, сэнсей? Поэтому с нами советуетесь.

— Точно! — сказала Котани-сэнсей, а про себя подумала: "Ну что за чудо этот мальчик!"

— У меня есть идея.

— Какая идея, Джун-тян?

— Давайте мы будем дежурить. У нас будут дежурные по Минако.

— Дежурные по Минако?

— Ну, есть же дежурные по столовой или дежурные по классу, которые открывают окна и отмечают в журнале, кто пришел, а кто нет. А дежурные по Минако будут заботиться о Минако: играть с ней, сидеть на уроке, гулять. Они будут все время рядом с ней.

— Это замечательная идея. Только ведь заботиться о Минако очень трудно. Ты же сам видел, Джунъичи. Даже для меня это непросто.

Джунъичи кивнул и снова поднял руку.

— Можно я расскажу, как я это придумал? Можно? Минако-тян порвала мне тетрадку, но я не рассердился. Потом она порвала книжку, но я не рассердился. Потом она забрала у меня пенал и стирательную резинку, но я не рассердился, а наоборот, поиграл с ней в паровозик. Я не сердился, и потому ее полюбил. А если ты кого-то любишь, то даже если он тебе мешает, ты все равно знаешь, что он хороший.

Котани-сэнсей на мгновение потеряла дар речи. Когда Джунъичи спросил у нее, мешает ли ей Минако, она честно ответила ему, что да, мешает. Но теперь, после того, как он предложил ввести дежурство по Минако и подробно объяснил, как он до этого додумался, Котани-сэнсей поняла, что он ее проверял. Мальчик хотел объяснить ей — и не только ей, но и всему классу, — что нельзя относиться к Минако просто как к ходячей неприятности!

— Джун-тян, ты очень умный мальчик, — с чувством сказала Котани-сэнсей.

Весь класс единогласно проголосовал за дежурство по Минако. Решили начать прямо на следующий же день. Котани-сэнсей предложила дежурить парами: мальчик и девочка. Даты дежурства разыграли в лотерею. Те, кому выпало быть первыми, обрадовались. Те, кто оказался в самом конце, сидели с недовольным видом.

В этот день Котани-сэнсей после школы отправилась навещать Кацуичи. Папа Кацуичи работал мясником. Завидев на пороге Котани-сэнсей, он взволнованно произнес:

— Сэнсей, пожалуйста, если вам не трудно, поднимитесь на второй этаж.

Котани-сэнсей поднялась по лестнице и застыла в изумлении. В комнате собралась целая толпа родителей ее учеников. Их было примерно столько же, сколько поджидали ее вчера в кабинете у директора. Но это были совсем другие лица. Сюда пришли в основном те, кто работал в мастерских, лавках и ресторанчиках торгового квартала.

— Сэнсей, мы узнали о вчерашнем и пришли сюда, чтобы вас поддержать. Мы все на вашей стороне. И не только мы.

"Этого еще не хватало", подумала Котани-сэнсей. Ей не понравилось, что ситуация все больше запутывается и усложняется.

— Мы своим ушам не поверили, когда услышали. Учитель, не жалея ни сил, ни времени, заботится о несчастном ребенке, болеет за него всей душой, а тут… Как можно лезть к такому человеку с придирками? Что они все, с ума посходили, что ли?! Вы же каждый день после школы ходите по домам, находите время для каждого отстающего ученика. Да таких учителей днем с огнем не сыщешь!

— Мне кажется, вы не совсем правы, — окончательно расстроившись, перебила говорящего Котани-сэнсей. — Я еще очень неопытная. С тех пор как я приняла Минако в класс, у нас стало меньше времени на учебу, и мы не успеваем пройти за урок весь новый материал. И я понимаю, что это не может не беспокоить родителей.

— Если вы действительно так думаете, сэнсей, то я хочу вам сказать, что вы ошибаетесь, — сказал папа Кацуичи, молодой мужчина совсем немногим старше Котани-сэнсей. — Думать так — значит не видеть дальше своего носа. Я, конечно, не очень разбираюсь в вопросах образования, но согласиться с тем, что нужно руководствоваться только интересами собственного ребенка, я не могу. Да, я понимаю, что легко на словах призывать, мол, давайте будем выше своих шкурных интересов. И что весь мир живет как раз по законам личной выгоды, я тоже понимаю. Но именно поэтому в школе детей должны научить тому, что можно жить и по-другому. Забота о ближнем, умение уважать чувства других людей — все это уже давно не в моде, тем не менее даже в нашем торговом деле без взаимного доверия никак нельзя. Если вдуматься, то человеческие отношения — это именно то, ради чего стоит жить. Вы понимаете, о чем я?

Котани-сэнсей прекрасно все понимала и была полностью с ним согласна.

— Мы не хотим оставаться в стороне и молчать. Вы не волнуйтесь, мы не собираемся делать ничего ужасного, просто пойдем к директору и все ему объясним.

— Я очень рада, спасибо! — поблагодарила родителей Котани-сэнсей. — Но все-таки лучше вам к директору не ходить.

И она рассказала собравшимся родителям о сегодняшнем разговоре с детьми.

— Совсем скоро у Минако и у всех нас начнется новая жизнь, мы с детьми с нетерпением ждем завтрашнего дня. И я буду очень вам признательна, если вы согласитесь наблюдать за всем этим со стороны, не вмешиваясь.

— Вас понял, — кратко, по-мужски ответил папа Кацуичи.

— Ну что, — обратился он к остальным родителям, — значит, не будем вмешиваться. Или кто-то против?

Таких не было.

— Вы не забывайте, сэнсей, мы на вашей стороне. Если вам понадобится наша помощь, вы только скажите, — наперебой заговорили мамы. А хозяйка рыбной лавки вдруг сказала:

— Вы, сэнсей, так много времени уделяете детям, что, наверное, совсем забросили своего мужа. Так не годится. С мужем надо быть поласковей.

— Да, а то если о муже не заботиться, он вас бросит. И нам тогда тоже несладко придется.

— Вы тогда ко мне приходите, сэнсей. Я свою нынешнюю жену прогоню и на вас женюсь, — пошутил папа Кацуичи, и все засмеялись.

"Какие они милые", — думала Котани-сэнсей.

Вчера в это время она плакала, а сегодня — смеется. Сначала бывает пасмурно, потом солнечно. "Вот и распогодилось", — думала учительница. На душе у нее было легко-легко.

От Кацуичи она отправилась к Тэцудзо.

— Тэцудзо-тян, привет. Извини, вчера я поленилась и не пришла.

— Ага, — ответил Тэцудзо. Вместо "угу" он теперь говорил "ага". Котани-сэнсей казалось, что эти "ага" звучат гораздо приветливей, чем "угу", и ей было приятно.

— Ну что, профессор, как продвигаются опыты? — шутливо спросила Котани-сэнсей. Сразу было видно, что она в хорошем настроении.

Тэцудзо подал ей тетрадку.

— Смотри-ка, неделя прошла. Хорошо, значит, уже должен быть результат, — сказала учительница, листая тетрадку.

На пяти банках из коллекции Тэцудзо красовались наклейки: "Проводится опыт".