Когорта Проклятых - Кейт Эндрю - Страница 30

Когда Марио угнал летомобиль и гонял по окрестностям Рима, компол арестовал его, а судья назначил в виде наказания воинскую службу. И не где-нибудь, а в Пятом Иностранном Легионе. Его гражданские права были ограничены, и получит он их не раньше, чем отслужив пять лет. Иначе не будет никакого пособия, никакого государственного жилища… ничего.

Антонелли никогда не задумывался о том, как хорошо быть гражданином, пока это звание не отобрали.

Поначалу мысль стать легионером вызывала в нем волнение и трепет, воспринималась вовсе не как наказание. Возможность покинуть Землю, удалиться от бесчисленных толп, окунуться в настоящую жизнь, полную приключений на далёких планетах… Легион имел мрачную репутацию, считался прибежищем отребья с десятков миров, но романтика суровой жизни солдат, оберегающих отдалённые границы, бередила его душу надеждой на скорое возвращение со славой домой.

Когда он сообщил родителям, что записался добровольцем в Пятый Иностранный Легион, мать бросилась в плач, а вот старый майор Энрико Антонелли весь засиял от гордости. Старик уже потихоньку сдавал, искусственное сердце, которое ему вставили после битвы на Горизонте, причиняло ему немало хлопот. Он совершенно расчувствовался. Марио покинул Землю в приподнятом настроении.

Но теперь романтика и слава, о которой он мечтал, растаяли, словно мираж в пустыне. Почему асе у него так плохо все получается? Он старался изображать из себя крутого парня. Это помогало завоевать расположение Белых Рыцарей, однако здесь он каждый раз нарывался на неприятность. А уж капралы и сержанты оказались ещё хуже, чем инспектора компрла, просто звери какие-то… и эта девица…

В родном Риме девчонки бежали за ним по первому знаку. Если бы эту гордячку заинтересовало его предложение, они могли бы здорово повеселиться, по, во всяком случае, ни о каком насилии речи не было. Марио Антонелли не нуждался в силе, чтобы достать себе девчонку. Он пытался лишь завоевать расположение легионеров, не более.

И доигрался: сучка пырнула его ножом и сильно поранила руку. Его заклеймили насильником. Капрал совсем озверел. Чтобы изменить ситуацию, ему придётся изрядно потрудиться. Антонелли прикусил губу и снова взялся скрести пол туалета. Он не может совершить больше ни одной ошибки, если хочет вернуть заветное гражданство, вновь увидеть тёплый взгляд отцовских глаз.

Глава 12

— Подъем! Подъем! Живее, слизняки!

Болевой шок в боку от разряда дубинки выбросил Вольфа из постели. Он вскочил и, шатаясь, лихорадочно принялся вспоминать, что с ним и где он находится. Долго раздумывать однако, не пришлось. Капрал Ванек уже направлялся к соседнему кубрику, чтобы подобным же образом разбудить добровольца Лизу Скотт. В кубрике Антонелли, согнувшись в три погибели, натягивал униформу. То и дело итальянец корчился от боли, потирая синяки на лице — напоминание о вчерашнем нравоучении капрала.

— Эй, народ, я смотрю, вы не торопитесь! Чего ждёте? — гремел голос Ванека. — Быстро заканчивайте и бегом на плац! Сбор через пять минут! И пот захватите с собой — только он вам и понадобится! — Капрал зло усмехнулся.

Протирая глаза, Вольф схватил свою одежду и начал быстро одеваться, собираясь с мыслями. Когда он застёгивал ремень, Керн и Маяги помогали Антонелли, запутавшемуся в рукавах гимнастёрки. Наконец, лэнс-отделение пулей выскочило из казармы.

Они пристроились к остальному взводу, содрогаясь от порывов холодного предрассветного ветра с Великой Пустыни. Вскоре все взводы Тренировочной Роты Одинцева выстроились на плацу.

Сержант Конрад дунул в свисток и обвёл всех холодным, пристальным взглядом.

— Что за несчастная кучка слизняков! — гаркнул он. — Когда звучит сигнал подъёма, то вы должны выпрыгивать из коек со скоростью света, а то будет хуже! А теперь упали и по пятьдесят раз отжались! Считаю: и раз, и два…

Он приказал выполнить серию изнурительных физических упражнений, с таким количеством повторений, что уже ни у кого не осталось сил на выполнение подхода. Вольф ожидал увидеть Ванека и других унтер-офицеров среди истекающих потом курсантов, подгоняющих их своими вездесущими дубинками, но НСО почему-то не было видно. Вскоре он понял, почему.

Наконец утренняя «разминка» закончилась, рекруты вновь построились и замерли по стойке «смирно».

— Так, неплохо, слизняки! — отрывисто произнёс Копрад. — Построение на приём пищи через десять минут. Прежде чем идти на завтрак, всем переодеться и навести идеальный порядок в казарме! Марш!

Строй бросился в казарму… в которой царствовал совершеннейший хаос. Пока они упражнялись, кто-то вывернул содержимое всех кабинок и тумбочек на пол и перевернул все койки. Вольф обнаружил, что его униформа облита дорогим лосьоном против роста волос. Недовольный ропот, доносящийся изо всех уголков казармы, подсказал ему, что и другие лэнсы любовались похожей картиной на своих местах.

— Боже! — промычал Антонелли, заправляя койку и усаживаясь на неё с выражением полной безнадёжности на лице. — Какого дьявола они это сделали? Как будто и так мало нам горя!

— В чем дело, шишак? — раздался от дверей издевательский голос Ванека. — Ты хочешь, чтобы пришла твоя мамочка и убрала за тобой постельку?

Холодный взгляд капрала остановился на Вольфе. Ванек подчёркнуто фыркнул.

— Хорошие духи. Я бы добавил: слишком хорошие для простого солдата, то, что надо для аристократов. Дорогие, судя по запаху. Дорогие, аристо? — Капрал, разумеется, не ждал ответа. — Здесь, в Легионе, нет прислуги, готовой беречь утончённым аристократам нежные ручки. Так что убирай эту дрянь и поспеши переодеться, если не хочешь опоздать к завтраку!

Он выразительно сплюнул и вышел, оставив курсантов с испугом взирать на беспорядок. Тишину нарушил Маяги.

— Керн, и ты, Антонелли, заправляйте койки, — голос эйла слегка дрогнул. — Вольф, посмотри, сможешь ли отыскать не слишком мокрый комбинезон. Мы с Лизой приберёмся в кабинках. Идёт?

Вольф с трудом подавил в себе желание сказать эйлу, чтобы не лез не в своё дело. Однако Маяги — старший по лэнс-отделению, и если Ванек или Конрад обнаружат, что он ослушался приказа, могут возникнуть неприятности. Да и, в конце-то концов, Маяги посоветовал ему сделать именно то, что он так или иначе собирался…

Понадобилось двадцать минут, чтобы восстановить былой вид комнаты и привести кубрики в порядок, предписываемый Уставом Легиона. К тому моменту, когда они попали в столовую, у них оставалось всего десять минут на приём пищи — хватило лишь на то, чтобы проглотить несколько ложек каши и запить парой глотков кофе.

Изысканный аромат, исходящий от одежды Вольфа, породил разговоры и нездоровые смешки среди курсантов. Однако пострадали многие. Доброволец Кочу Бурундай, кочевник-пастух с Улан-Тала, обнаружил свою униформу в луже воды в душевой. Его тут же прозвали «Мочалкой», и по его адресу прозвучало не меньше насмешек и шуток, чем по адресу Вольфа.

Конрад вновь задул в свой свисток и начал выкрикивать команды. Вольф торопливо проглотил свой кофе и в толпе курсантов заторопился на плац.

Сержант стал во главе колонны и побежал впереди. Миновав лагерь, они понеслись по морщинистой, испещрённой трещинами земле пустыни. Конрад и остальные НСО, казалось, не чувствовали усталости, курсантам стоило многих усилий не отставать от них. Капралы со своими шоковыми дубинками «помогали» отстающим найти «второе дыхание».

Вольф держался в середине строя, хотя для этого ему понадобилось собрать все силы. Он видел, что Ванек то и дело бросает в его сторону насторожённые взгляды, и твёрдо решил не доставить ему удовольствия зрелищем своей слабости.