Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Английский язык с Марком Твеном. Принц и нищий (Mark Twain. The Prince and the Pauper) - Twain Mark - Страница 98


98
Изменить размер шрифта:

He would have said (он бы сказал; to say — сказать) 'Thank God (слава Богу)!' if his jaws had been free (если бы его челюсти были свободны).

A moment or two later his limbs were at liberty (моментом или двумя = секундой-другой позже его конечности были на свободе), and his captors (а его похитители), each gripping him by an arm (каждый схвативший его за руку), were hurrying him with all speed through the forest (поторапливали его на всей = полной скорости через лес).

deceive [d?`si:v], limb [l?m], hurry [`hAr?]

With unutterable misery the fettered little king heard the voices and footsteps fade away and die out. All hope forsook him now for the moment, and a dull despair settled down upon his heart. 'My only friend is deceived and got rid of,' he said; 'the hermit will return and —' He finished with a gasp; and at once fell to struggling so frantically with his bonds again, that he shook off the smothering sheepskin.

And now he heard the door open! The sound chilled him to the marrow — already he seemed to feel the knife at his throat. Horror made him close his eyes; horror made him open them again — and before him stood John Canty and Hugo!

He would have said 'Thank God!' if his jaws had been free.

A moment or two later his limbs were at liberty, and his captors, each gripping him by an arm, were hurrying him with all speed through the forest.

CHAPTER XXII (Глава двадцать вторая)

A Victim of Treachery (Жертва вероломства)

ONCE more 'King Foo-foo the First' was roving with the tramps and outlaws (опять «король Фу-фу Первый» скитался с бродягами и изгоями), a butt for their coarse jests (мишень для их грубых насмешек) and dull-witted railleries (и тупоумных шуток), and sometimes the victim of small spitefulnesses (и иногда жертва небольших издевательств; spiteful — злобный, злой, злорадный, недоброжелательный, язвительный) at the hands of Canty and Hugo (от рук Кэнти и Хьюго) when the Ruffler's back was turned (когда спина Атамана была повернута = когда Атаман стоял к ним спиной). None but Canty and Hugo really disliked him (никто кроме Кэнти и Хьюго на самом деле не ненавидел его; to dislike — не любить). Some of the others liked him (некоторые другие любили его), and all admired his pluck and spirit (и все восхищались его отвагой и духом). During two or three days (в течение двух или трех дней), Hugo, in whose ward and charge the king was (Хьюго, на чьем попечении и заботе король находился), did what he covertly could (делал то, что он тайком мог) to make the boy uncomfortable (чтобы доставить мальчику неудобства; uncomfortable — испытывающий неудобства); and at night (а по ночам), during the customary orgies (во время обычных оргий), he amused the company by putting small indignities upon him (он развлекал компанию тем, что подвергал маленьким оскорблениям его; to put — ставить, класть) — always as if by accident (всегда как будто бы случайно: «по случаю»). Twice he stepped upon the king's toes (дважды он наступал королю на пальцы на ногах; toe — палец на ноге) — accidentally (случайно) — and the king, as became his royalty (а король, как подобало его королевскому сану; to become — подходить, идти), was contemptuously unconscious of it (был презрительно незамечающим это = не замечал) and indifferent to it (и безразличен к этому); but the third time Hugo entertained himself in that way (но в третий раз, когда Хьюго развлек себя таким образом), the king felled him to the ground with a cudgel (король сбил его на землю дубиной), to the prodigious delight of the tribe (к непомерному веселью шайки). Hugo, consumed with anger and shame (Хьюго, объятый злостью и стыдом; to consume — потреблять, пожирать, снедать), sprang up (подскочил; to spring — вскакивать; up — вверх), seized a cudgel (схватил дубину), and came at his small adversary in a fury (и напал на своего маленького врага в ярости; to come at — напасть: «прийти на»). Instantly a ring was formed around the gladiators (тотчас кольцо было образовано вокруг гладиаторов), and the betting and cheering began (и ставки и аплодисменты начались; to cheer — приветствовать, ободрять, аплодировать). But poor Hugo stood no chance whatever (но бедный Хьюго не стоял = не имел никакого шанса вообще; to stand — стоять). His frantic and lubberly 'prentice-work (его неистовая и неуклюжая ученическая работа; prentice = apprentice — подмастерье, ученик) found but a poor market for itself (нашла только бедный рынок для себя = не нашла себе успешного применения; to find — найти) when pitted against an arm (когда = будучи противопоставленной против руки; to pit — складывать, стравливать, противопоставлять) which had been trained by the first masters of Europe (которая была натренирована первейшими мастерами Европы) in single-stick, quarter-staff (в сингл-стике, квотерстаффе = во владении ими), and every art and trick of swordsmanship (и каждой хитрости и трюку = и всем тонкостям фехтовального искусства). The little king stood (маленький король стоял; to stand — стоять), alert but at graceful ease (начеку, но в изящной непринужденности = непринужденно), and caught and turned aside (и улавливал и отводил в сторону; to catch — ловить; to turn — поворачивать) the thick rain of blows (проливной дождь = град ударов; thick — толстый) with a facility and precision (с легкостью и точностью) which set the motley onlookers wild with admiration (чтo сделало разнообразных наблюдателей дикими от восхищения; to set — устанавливать); and every now and then (и постоянно: «каждое сейчас и тогда»), when his practised eye detected an opening (когда его натренированный глаз замечал щель = уязвимое место), and a lightning-swift rap upon Hugo's head followed as a result (и молниеносный удар по голове Хьюго следовал как результат = в результате), the storm of cheers and laughter (буря ободряющих криков и хохота) that swept the place (которая охватывала место = место действия; to sweep — мести, охватывать) was something wonderful to hear (была чем-то чудесным, чтобы услышать = для слуха). At the end of fifteen minutes (в конце 15 минут = через 15 минут), Hugo, all battered, bruised (Хьюго, весь избитый, в синяках; to bruise — ставить синяки), and the target for a pitiless bombardment of ridicules (и (ставший) мишенью для безжалостной бомбардировки насмешками) left the field (покинул поле (боя); to leave — покидать); and the unscathed hero of the fight (а невредимый герой этой битвы) was seized and borne (был схвачен и понесен; to bear — носить) aloft upon the shoulders of the joyous rabble (наверху на плечах радостной толпы) to the place of honor beside the Ruffler (к месту почета = почетному месту рядом с атаманом), where with vast ceremony (где с грандиозной церемонией) he was crowned King of the Game-Cocks (он был коронован Королем Боевых петухов); his meaner title being at the same time solemnly canceled and annulled (его более неприглядный титул будучи = был в то же время торжественно отвергнут и аннулирован), and a decree of banishment from the gang pronounced against any (и указ об исключении из шайки (был) произнесен против кого-либо) who should henceforth utter it (кто с этого времени произнес бы его).

raillery [`re?l?r?], swordsmanship [`so:dzm?nS?p], precision [pr?`s?Z(?)n]

ONCE more 'King Foo-foo the First' was roving with the tramps and outlaws, a butt for their coarse jests and dull-witted railleries, and sometimes the victim of small spitefulnesses at the hands of Canty and Hugo when the Ruffler's back was turned. None but Canty and Hugo really disliked him. Some of the others liked him, and all admired his pluck and spirit. During two or three days, Hugo, in whose ward and charge the king was, did what he covertly could to make the boy uncomfortable; and at night, during the customary orgies, he amused the company by putting small indignities upon him — always as if by accident. Twice he stepped upon the king's toes — accidentally — and the king, as became his royalty, was contemptuously unconscious of it and indifferent to it; but the third time Hugo entertained himself in that way, the king felled him to the ground with a cudgel, to the prodigious delight of the tribe. Hugo, consumed with anger and shame, sprang up, seized a cudgel, and came at his small adversary in a fury. Instantly a ring was formed around the gladiators, and the betting and cheering began. But poor Hugo stood no chance whatever. His frantic and lubberly 'prentice-work found but a poor market for itself when pitted against an arm which had been trained by the first masters of Europe in single-stick, quarter-staff, and every art and trick of swordsmanship. The little king stood, alert but at graceful ease, and caught and turned aside the thick rain of blows with a facility and precision which set the motley onlookers wild with admiration; and every now and then, when his practised eye detected an opening, and a lightning-swift rap upon Hugo's head followed as a result, the storm of cheers and laughter that swept the place was something wonderful to hear. At the end of fifteen minutes, Hugo, all battered, bruised, and the target for a pitiless bombardment of ridicule, slunk from the field; and the unscathed hero of the fight was seized and borne aloft upon the shoulders of the joyous rabble to the place of honor beside the Ruffler, where with vast ceremony he was crowned King of the Game-Cocks; his meaner title being at the same time solemnly canceled and annulled, and a decree of banishment from the gang pronounced against any who should henceforth utter it.