Сумасшедший отпуск - Форш Татьяна Алексеевна - Страница 18

Кинув на меня победный взгляд, Лиза оживилась:

– Ой, как интересно! А что это было?

– Да кто его знает… – Ольга допила чай и, подцепив бокал, поднялась. – Говорит, схлынуло все разом. Не иначе как в заповедные края хозяина зашла или путями с ним зацепилась. – Хозяйка усмехнулась. – Да вы кушайте! Кушайте! Хотите, потом под душем ополоснитесь. А тарелки оставьте – я завтра с утреца помою.

– Так это все действительно было? – Лиза даже забыла про ужин. – А вот Галя у меня ни в каких хозяев, ни в домовых не верит!

– А чего в них верить-то? Им только дай повод. Потом житья не дадут! Поэтому Галина правильно делает! – Ольга вышла из беседки и направилась в дом.

Мы с Лизой переглянулись.

Лиза

Н-да, и почему мне все больше кажется, что наша хозяйка далеко не так проста? А ее последняя фраза даже заставила меня оцепенеть! Вроде как веришь – правильно, и не веришь – не ошибешься!

С другой стороны, прав домовой: верить и видеть – совсем разные вещи. Что и нужно доказать сестре!

Я бросила взгляд на Галку, улыбающуюся чему-то спрятанному в остатках чая, и тут же вспомнила о завтрашнем походе на озеро.

Как быстро этот Петюня втерся к ней в доверие! И от этого почему-то хотелось рвать и метать, а в первую очередь, доказать сестре, что он ее недостоин! Вот ни капельки!

Я вновь подняла на нее взгляд, только сейчас заметив, что Галина, перестав следить за чаинками, пристально смотрит на меня.

Вас когда-нибудь ловили на воровстве? Чувство, прямо сказать, малоприятное. Это или нечто подобное вдруг ощутила я, смутилась и, злясь на саму себя, скандально выпалила:

– Что?

– Почему он так тебе не нравится? – спросила сестра, продолжая буравить меня пристальным взглядом.

Я озадаченно нахмурилась:

– Кто?

– Петр. – Галка криво усмехнулась и отставила кружку. – Я же вижу, как ты начинаешь себя вести, когда он рядом!

– Галь, мне этот чел до лампочки!

– Тогда почему ты хочешь уехать?

– Потому, что соскучилась по цивилизации!

– И только?

– Да!

– Что ж, попытаюсь тебе доказать, что цивилизация не самое лучшее, о чем можно скучать. Поэтому – хочешь ты или нет – завтра мы идем на Русалочье озеро! Петр сказал, там невероятно чистая вода. – Сестра поднялась и вышла из беседки. – Кстати, долго не сиди. Молодому организму для полноценного развития нужен крепкий здоровый сон!

– Учту! – отмахнулась я, проводив взглядом ее нырнувшую в темноту веранды фигурку, и перевела взгляд на домового, с наглым видом поедающего блины. – Ну и что тебе тут надо?

– Ужинаю. Не видишь?

– Вижу. А ты мне ничего сказать не хочешь?

– Хочу, – он протянул мне мизерный кусочек блина, – макни, пожалуйста, в варенье, а то по блинам ходить туда-сюда уж больно утомительно!

– Тьфу! Сам макай! Ты лучше скажи – поможешь убедить сестру или нет?

– А что мне за это будет? – тут же хитро сощурился Хряп.

– Мм… обещаю макать твои блины в варенье каждый вечер!

– Ха, уже лучше… Убедить ее, помочь – смогу, но ты тоже пообещай, что не уедешь. По крайней мере, до тех пор, пока здесь будет оставаться твоя сестра!

– Хм, а зачем тогда мне надрываться, все это ей доказывать, если и дальше придется наслаждаться обществом алкоголиков-любителей? – Я изобразила возмущение.

– Ну… – Хряп поколупал крохотным пальчиком поджаристую корочку блина. – Во-первых, у тебя есть шанс не только доказать, но и знатно подшутить над своей неверующей сестрой, естественно, с моей помощью.

Он вскочил, шутливо поклонился и продолжил:

– Во-вторых, если уедешь, то лишишь себя, может быть, единственного в твоей жизни… мм… – Хряп задумчиво помычал, прищелкивая пальцами. – Как это люди сейчас выражаются… по телевизору слышал…

Я пожала плечами:

– Отдыха? Приключения?

– А если все это вместе? На …стрём заканчивается?

Я похлопала ресницами, чувствуя себя иностранкой, пока наконец домовой не спас мои мозги от окончательного, не поддающегося лечению и вправке вывиха.

– Экстрём! Во!!! – И пафосно закончил фразу: – Я не дам тебе лишить себя, может быть, единственного в твоей скучной жизни настоящего экстрёма!

– Сам ты – «экстрём»! – Я не удержалась от ехидного смешка, за что заслужила в ответ его недовольную мину. – Не была я здесь, не видела я эту Боровлянку – и еще бы век мне ее не видать!

– Глупая ты, – тяжело вздохнул Хряп. – Я тебе такое веселье предлагаю, а ты заладила одно и то же!

Веселье? Хм…

– Ну ладно! Посмотрим на твое «веселье». Но если я умру здесь от скуки – это досадное недоразумение будет на твоей совести!

«Живет моя отрада в высоком терему-у-у, а в терем тот высокий нет хода никому-у-у!» – От неожиданно раздавшегося за забором нестройного завывания я вздрогнула так, что едва не сверзлась со стула.

– Вот говорила же Гальке, чтобы не давала этому алкашу полтинник!

– Ну веселье не веселье… – домовой ехидно осклабился, – а со скуки не помрешь – это факт! А чего это Гришка репертуар сменил? – Хряп озадаченно почесал кудлатую макушку.

– Ну, – я пожала плечами, заодно разогнав комаров, – видать, захотелось и для соседки чего задушевное сбацать!

«Ты сказала во середу, придешь в гости до обеду. Жду-пожду – тэбэ нема… Пидманула-пидвела!» – лихо перешел на ближнезарубежный фольклор этот местный трубадур.

– И после этого ты хочешь, чтобы я осталась?! – Я уставилась на домового, явно наслаждающегося пением Гришки, и прислушалась.

Хм, довольно неплохой тенор. Может быть, в другой раз мне бы его творчество даже понравилось, но только не здесь и не сейчас!

Следующая песня заставила меня вскочить, едва не опрокинув стул. Нет, ну я этому вокалисту завтра фальцет обеспечу!

«Лиза, не исчезай, Лиза, не улетай… Побудь со мной еще совсем немного, Лиза, как жаль, что расставанья час уже так близок…»

– Ах, как романтично! – Хряп театрально смахнул слезу. – Жаль только, что на кнопки гармошки через раз попадает. Хотя, честно признаться, не впервой.

В нашей комнате зажегся свет. Кутаясь в халат, из окна высунулась Галка и, подслеповато вглядываясь в темноту, тихо позвала:

– Ли-из! Лиза, ты где?

Черт, разбудил! Ну ничего! Скоро выйдет хозяйка, и вот тогда-то я получу моральное удовлетворение и за потревоженный сон сестры, грозящий перейти в душеспасительную беседу, и за мой испорченный отдых!

– Лизавета!

Не отстанет!

– Что? – Я вышла из беседки.

Заметив меня, она поманила и, когда я ступила в освещенный квадрат, усмехнулась:

– А ты еще хотела уехать! Где еще ты услышишь такой репертуар в свою честь?

– После такого репертуара я еще больше хочу уехать! – не выдержала я и покосилась на темнеющий забор, из-за которого доносились виртуозные пассажи. Как бы его угомонить?

– Иди к нему и попробуй уговорить пойти домой! – словно отвечая на мои мысли, попросила сестра и пояснила: – Не хочу, чтобы он Ольгу разбудил. Она совсем недавно уснула, все ворочалась.

– А почему сразу – я?

– Ну а к кому он с серенадой под окно пришел? – Галка победно развела руками и приказала: – И поторопись.

Зыркнув на сестру, я безнадежно покосилась на темное окно хозяйкиной спальни и поплелась к калитке. Распахнув ее, вышла на дорогу и сразу же увидела соседа. Привалившись к фонарному столбу, он терзал небольшую гармошку, уставясь в звездное небо.

– Ну и чего тебе тут надо?

Услышав меня раза с третьего, Гриша сфокусировал на мне взгляд и расцвел в улыбке:

– Лиза!

Закинув гармонь за плечо, он нетвердым шагом направился ко мне.

Я попятилась к спасительной калитке.

– Ты пьян!

– Трезв как стеклышко! – Не переставая улыбаться, он икнул, обдав меня крепким перегаром, и зачем-то покрутил у себя перед носом кулаком. – Вот те крест.

– Заметно! – Решив не рисковать, я все же спряталась за дверцу.

– Ну а ежели заметно, чего тогда поклеп возводишь? – внезапно нахмурился он.