Возвращение королевы - Флевелинг Линн - Страница 17

Мориэль подошел к ним и остановился, словно ожидая услышать приветствие. Калиэль холодно повернулся к нему спиной, Лута сделал то же самое.

— Прошу прощения, — промурлыкал Мориэль елейным, вкрадчивым голоском, которому он научился, живя в доме лорда Оруна, — я вовсе не хотел мешать свиданию влюбленных.

Калиэль подождал, пока Мориэль отойдет подальше, и пробормотал:

— Грязный маленький лизоблюд! Как-нибудь я все же найду причину перерезать ему глотку.

Лута толкнул его локтем, кивая в сторону призрачной фигуры в белом плаще, проходившей через двор прямо под ними. Невозможно было угадать, кто это — сам Нирин или один из его чародеев, но теперь любой в этой крепости мог оказаться шпионом.

Калиэль молчал, пока волшебник не скрылся из вида. Лута заметил, что Калиэль с отсутствующим видом потирает золотое кольцо на указательном пальце правой руки. Это было кольцо с изображением ястреба, сделанное для него Тобином. Калиэль по-прежнему носил его даже здесь, точно так же, как сам Лута носил на шее сделанный Тобином амулет-лошадку.

— Не за Скалу меня заставили сражаться, — пробормотал Калиэль.

Лута думал, что Калиэль добавит еще: «И это не тот Корин, которого я знал», — но Калиэль просто кивнул ему и зашагал прочь.

Не испытывая пока желания забираться в сырую постель, Лута остался на месте. Луна время от времени выглядывала из-за облаков, превращая в серебро туман, поднимавшийся над Осиатом. Где-то вдали, за беспорядочно разбросанными островами, лежали Ауренен и Гедре. Спит ли сейчас их друг Аренгил, думал Лута, или тоже смотрит на север, вспоминая их.

Лута все еще внутренне съеживался при воспоминании о том дне, когда Эриус застал их врасплох на крыше Старого дворца, где они учили девочек сражаться на мечах. После этого Аренгила с позором отослали домой, а Уна исчезла. Свидятся ли они снова? Никто на свете не умел управляться с охотничьими птицами лучше Аренгила.

Рассматривая звезды, Лута уголком глаза вдруг заметил на балконе башни какое-то движение. Там в окнах еще горел свет, и Лута рассмотрел высокую фигуру. Сверху на него смотрела Налия — супруга короля. Не успев подумать, он помахал ей рукой. И ему показалось, что она махнула в ответ, прежде чем исчезнуть.

— Спокойной ночи, твое высочество, — прошептал он. По праву она оставалась принцессой, но по сути была почти пленницей.

Лишь однажды Лута разговаривал с молодой женщиной, в день ее поспешного бракосочетания с Корином. Леди Налия не была красавицей, к тому же ее невыразительное лицо портило большое родимое пятно на щеке. Но она была хорошо воспитана и грациозна, и во всем ее облике светилась печальная гордость, задевшая Луту за живое. Никто не знал, где Нирин нашел эту девушку благородной крови, но Корин и жрецы, похоже, были довольны ее родом.

Однако что-то настораживало. Она явно вышла замуж не по своей воле, после свадьбы ей не разрешалось покидать башню, кроме редких случаев, и по ночам вокруг башни выставляли усиленную охрану. Налия никогда не сидела рядом с Корином за столом, никогда не отправлялась вместе со всеми на верховую прогулку или на охоту, как полагалось знатной даме. Нирин утверждал, что ей небезопасно выходить из крепости, что она драгоценна как последняя истинная наследница высокого рода и что времена нынче слишком ненадежные.

— Но разве не странно, что она даже никогда не спускается в главный зал поужинать с Корином? — спросил однажды Лута Калиэля. — Если уж ей здесь грозит такая опасность, значит, дела совсем плохи!

— Да не в этом дело, — проворчал в ответ Калиэль. — Просто он ее видеть не может, бедняжку.

Сердце Луты сжалось от сочувствия. Если бы Налия была пустышкой вроде первой жены Корина, он, наверное, смог бы забыть о ее заточении в башне. Но он постоянно ловил себя на том, что волнуется за Налию, особенно когда замечал ее в окне или на балконе, в то время как она с тоской смотрела на море.

Лута вздохнул и пошел в свою комнату, надеясь, что Бареус уже согрел для него постель.

Глава 8

Налия отпрянула от низкого парапета и украдкой бросила виноватый взгляд в сторону Томар, вязавшей в кресле у открытой двери. Она не замечала молодого человека, пока тот не помахал рукой.

Но ведь она никого не искала взглядом. Она лишь смотрела вниз, на вымощенный булыжником двор, и снова думала: если прыгнуть, разобьется ли она сразу насмерть? Как же это просто! Низкий парапет едва доставал ей до талии. Она могла бы встать на него или просто перевалиться — и рухнуть вниз. Вряд ли у Томар хватит сил, чтобы удержать ее.

Одно мгновение — и она навсегда освободится из этого бесчестного плена.

Если бы лорд Лута не напугал ее, она, возможно, решилась бы уже сегодня. Но его приветливый дружеский жест заставил ее отступить от края, и теперь она беспокоилась о том, не заметила ли Томар ее резкого движения.

Но та лишь оторвала взгляд от своего рукоделия и улыбнулась.

— Холодный сегодня вечер, госпожа. Закрой дверь, я приготовлю тебе чай.

Налия села к маленькому письменному столу, наблюдая за тем, как Томар хлопочет с чайным котелком, но ее мысли постоянно возвращались к Луте. Она прижала руку к груди, пытаясь сдержать слезы. «Как простой взмах руки незнакомого, по сути, человека заставил мое сердце так сильно биться?» Может, потому, что впервые за недели своего ужасного заточения она почувствовала обыкновенную человеческую доброту?

«Если бы у меня хватило мужества снова выйти на балкон и прямо, сейчас совершить задуманное, увидел бы он? Стоит ли он по-прежнему там? И опечалит ли его моя смерть? Хоть кого-нибудь опечалит?»

Налия сомневалась в этом. Корин, несколько слуг и стражей, которых ей позволялось видеть, и даже Нирин — все называли ее теперь супругой короля, но на самом деле она была лишь пленницей, пешкой в их игре. Как же такое могло случиться?

Она ведь была так счастлива, пока жила в Илеаре. Но Нирин — человек, которого она называла своим опекуном, а потом и возлюбленным, — предал ее с ошеломляющей жестокостью, а теперь еще и ждет от нее благодарности.

— Здесь гораздо безопаснее, моя дорогая, — сказал он ей, когда привез в это ужасное, пустынное место.

Налия возненавидела крепость с первого взгляда, но старалась держаться храбро. Да и Нирин обещал, что сюда он сможет приезжать чаще.

Но он не приехал, а несколько месяцев спустя гарнизоном словно овладело безумие. Часть солдат — с ястребами на серых плащах — напали на других стражей Сирны. Из двора крепости в ту ночь доносился ужасный шум. Налия спряталась в своей спальне вместе с кормилицей и маленьким пажом, уверенная, что наступил конец света.

Именно в ту ночь и явился Нирин, но совсем не для того, чтобы спасти ее. Без предупреждения или объяснения он привел в ее покои незнакомого молодого человека — с пустыми глазами, неопрятного, пропахшего кровью, потом и вином.

Нирин, который играл с ней, когда она была ребенком, учил премудростям любви и заставил забыть о ее неказистом отражении в зеркале, — этот человек… нет, это чудовище просто улыбнулось со словами: «Леди Налия, позволь представить тебе твоего будущего мужа».

Она рухнула на пол без чувств.

Когда сознание вернулось к ней, она лежала на своей кровати, а принц Корин сидел рядом и рассматривал ее. Должно быть, он не сразу заметил, что девушка очнулась, и она успела заметить отвращение на его лице, хотя это выражение тут же исчезло. Как посмел этот грязный, отвратительный чужак, вторгшийся в ее спальню, так смотреть на нее!

Они были одни, и она закричала и отпрянула от него, думая, что он хочет ее изнасиловать.

Но Корин, к его чести, был с ней добр.

— Я ни разу в жизни не брал женщину силой, — сказал он.

Налия поневоле заметила, что под коркой запекшейся крови и грязи скрывается красивое лицо.

— В тебе течет королевская кровь. Я не хочу тебя бесчестить.

— Тогда чего ты хочешь? — чуть слышно спросила она, натягивая одеяло до самого носа.