Сто рентген за удачу! - Филоненко Вадим Анатольевич - Страница 1

Вадим Филоненко

Сто рентген за удачу

Вступление

– Отдельная бригада военных егерей? В российских вооруженных силах? Первый раз слышу! – Брови капитана Подбельского сложились удивленным домиком.

Его собеседник, крепкий русоволосый мужичок в штатском, представился Иваном Ивановичем. Он бесцеремонно оккупировал кабинет полковника, выгнав хозяина. Вернее, тот ушел сам, сославшись на какие-то важные дела, но Подбельский отлично понимал, что полковник выполняет молчаливый приказ «Иван Иваныча».

«Это ж какие полномочия у дяденьки, если он сумел выставить нашего Полкана за дверь, будто какого-нибудь мальчишку-лейтенантика, – подумал Подбельский. – Дяденька, скорее всего, из СВР. Интересно, а от меня-то ему что надо? Неужто будет вербовать?»

Несмотря на сравнительно молодой возраст – тридцать лет, – капитан считался одним из самых опытных инструкторов Окружного Учебного Центра. Подбельский вел спецкурс «Выживание в условиях дикой местности». Но с представителями СВР – Службы внешней разведки – ему сталкиваться еще не приходилось.

– Так что это за часть такая, «отдельная бригада военных егерей»? – переспросил капитан.

– Я не уполномочен отвечать на подобные вопросы, – покачал головой Иван Иваныч. – Скажу только, что ОБВЕ прежде была приписана к ГРУ, а теперь перешла в наше ведомство…

«Значит, все-таки СВР», – отметил про себя капитан.

После частичного расформирования ГРУ (Главного разведывательного управления) в 2009 году некоторые подразделения специального назначения и впрямь вошли в состав Службы внешней разведки.

– Мне придется работать за рубежом? – напрямик спросил капитан.

– Н-нет, – после секундной заминки последовал ответ. – Вернее, не совсем. Хотя ограниченные контакты с представителями других… скажем так… государств у вас, возможно, будут. Это все, что я могу сейчас сказать. Подробности узнаете на месте. А мне поручено лишь провести предварительную беседу, затем оформить ваш перевод на новое место службы и, самое главное, получить от вас подпись вот под этим документом…

На стол перед Подбельским лег лист бумаги. Капитан прочитал его самым внимательным образом. На первый взгляд, стандартная подписка о неразглашении. Смутила лишь непонятная приписка внизу: «В случае возникновения ситуации 666 обязуюсь выполнить действия, указанные в протоколе А».

– Что это за «ситуация 666»? – спросил Подбельский.

– Подробно о ней сказано в протоколе «А».

– Я могу ознакомиться с протоколом?

– Нет. Он имеет гриф секретности уровня «ноль». У вас нет соответствующего допуска. Пока нет. Всему свое время, капитан.

– И все же, хотя бы в двух словах. О каких именно действиях идет речь в протоколе? – проявил настойчивость Подбельский.

– О некоторых медицинских процедурах: прививках, анализах и прочем. Вполне обычное дело. Так что подписывайте, капитан, не тяните. И отправляйтесь себе спокойно к новому месту службы.

– Я могу отказаться? – на всякий случай спросил Подбельский.

– Конечно, – скучным голосом ответил Иван Иванович. – Но вы должны понимать, что наш разговор уже является секретной информацией. Поэтому ваш отказ будет рассматриваться как проявление неблагонадежности. А теперь подумайте, как после этого сложится ваша карьера, капитан.

Для дальнейшего прохождения службы Подбельскому предписывалось прибыть в воинскую часть А-3, местом дислокации которой была Восточная Сибирь.

Подбельский благополучно долетел на рейсовом самолете до Красноярска, затем, воспользовавшись местными авиалиниями, прибыл в поселок Ванавара, который стоял на берегу реки Подкаменной Тунгуски. У трапа его встретил мужчина в штатском, но с военной выправкой.

– Иванов, – представился мужчина.

– Иван Иванович? – не удержался капитан.

– Как угодно. – В глазах мужчины мелькнула тень улыбки. – Где ваш багаж? У нас мало времени. Синоптики сообщают об ухудшении погодных условий. Надвигается буран. Нам надо быть в вертолете через пять минут, не позже, иначе не дадут «добро» на взлет.

Военный МИ-8Т принял двух пассажиров и тут же взлетел, взяв направление на восток.

«Это ради меня одного целый вертолет пригнали?» – удивился Подбельский, а вслух спросил:

– Нам далеко лететь?

– Через тридцать минут будем на месте. А пока – хотите кофе? – Иванов взял у пилотов термос, открутил крышку и разлил ароматную черную жидкость в две пластиковые чашки. Одну протянул капитану, подмигнул: – Кофе с коньяком. Коньяк настоящий, армянский.

Кофе, как и коньяк, оказались выше всяких похвал – капитану ни разу не доводилось пробовать ничего подобного. «Вот что значит настоящий армянский. У нас в Уссурийске такого не купишь», – успел подумать Подбельский, но тут в глазах внезапно потемнело, и он потерял сознание.

«Иванов» подхватил тело капитана, устроил поудобнее на сиденье, пристегнул ремнями. Один из пилотов выглянул из кабины, бросил на уснувшего наркотическим сном пассажира равнодушный взгляд, кивнул Иванову и опять вернулся к приборам, меняя направление полета. Теперь вертолет взял курс на север.

Летели не полчаса, а вдвое дольше. Как только вертолет совершил посадку, Иванов растолкал Подбельского, заставил подняться на ватные ноги, помог выйти из вертолета в зимнюю стужу.

– Что… происходит? – попытался спросить Подбельский, но вместо слов получился лишь неразборчивый хрип.

Капитан отчетливо понимал, что находится под воздействием какого-то психотропного препарата. Происходящее ему абсолютно не нравилось, личность сопровождающего теперь внушала сомнения. Но активно вмешаться в события Подбельский не мог – тело было вялым, руки-ноги почти не слушались, а сознание так и норовило соскользнуть обратно в темноту. Чтобы не упасть, пришлось повиснуть на плече у Иванова. И все же Подбельский попытался отстраниться.

– Спокойно, капитан, не дергайся. – Сопровождающий легко пресек попытку бунта и пояснил: – По-другому ты в ОБВЕ не попадешь. Правила доставки общие для всех.

«Доставки… Будто я груз какой-то… Гад Иванов! – внезапно обозлился Подбельский. – И тот, что был в Уссурийске. И этот… Но во что это я вляпался-то, а?..» Дальнейшие мысли превратились в кашу. Капитан больше не делал попыток освободиться. Позволил сопровождающему дотащить себя до припорошенного снегом уазика с закрашенными зеленой краской стеклами и затолкать на сиденье.

Оказавшись в уазике, Иванов достал из кармана одноразовый шприц, привычно быстро сделал инъекцию в шею Подбельскому, пронаблюдал, как тот вновь погружается в глубокий обморок, проверил у него пульс, приподнял веко, разглядывая зрачки, а потом велел шоферу:

– Все в порядке. Трогай…

Сознание вернулось рывком.

Подбельский открыл глаза и попытался осмотреться. Довольно большое помещение без окон, освещаемое лампами дневного света. Стены, пол и потолок обиты светлым пластиком. Вдоль одной из стен – стеклянные шкафы с медикаментами, несколько столов с компьютерами, микроскопами и еще какими-то приборами. Остальное пространство занято тремя рядами коек, а возле них прикроватные тумбочки. Сейчас все койки пусты, кроме той, на которой лежит сам Подбельский. Рядом с ним на стуле сидит человек в белом халате поверх военной формы. В воздухе витает острый запах лекарств.

– Очнулись? Ну и чудненько. – Военврач протянул к Подбельскому растопыренную пятерню: – Сколько пальцев?

– Пять. Где я? – Капитан попытался сесть, опираясь дрожащими руками о край кровати.

– На месте своей новой службы. Это, – врач обвел рукой помещение, – карантинный блок госпиталя воинской части А-3. Сейчас я сделаю вам инъекцию, чтобы убрать неприятные последствия перехода…

– Перелета, – машинально поправил Подбельский. «Вернее, не самого перелета, а той дури, которую вколол мне гад Иванов. Вначале подмешал в кофе, а потом и вколол…» – Вы, наверное, хотели сказать – перелета.