Эхо в тумане - Кейн Андреа - Страница 37

Ариана отстранилась от него.

— Я должна уйти, — сказала она, прерывисто вздохнув, и направилась к двери.

— Куда?

Она обернулась. Следы наивного ребенка исчезли из ее глаз.

— Обратно в Броддингтон, где бродят призраки, которых нужно обнаружить и отправить на покой. Именно этим я и намерена заняться.

Бакстер непроизвольно сделал шаг вперед, но, заколебавшись, остановился. Возможно, так лучше. Она сейчас рассержена, следы ее прежней мягкости исчезли. Если она немедленно вернется в Броддингтон и встретится с Кингсли, то разрушится связь, которая явно возникла между мужем и женой, и пропасть между ними еще больше увеличится. Потирая лоб, Бакстер мысленно проклял Кингсли за все, что тот отнял у него и продолжал отнимать.

Но это еще не конец. Ариана — Колдуэлл, она вернется в Уиншэм. В следующий раз Бакстер посвятит ее в свой план.

Непроизвольно он крепко сжал в руке письмо Ванессы.

Со временем они с Арианой поставят Трентона Кингсли на колени.

Глава 12

Она должна посмотреть в лицо Трентону.

Прибежищем для Арианы в Броддингтоне стала оранжерея. Успокоенная теплом летнего солнца, она укрылась там, жадно впитывая в себя аромат цветов и бархатистой зелени, окружающих ее. Но на этот раз одной природы было недостаточно, чтобы умиротворить ее. По правде говоря, ничто не могло по-настоящему унять смятение, опустошившее ее мозг и сердце.

Что ей сказать ему? Как вести себя?

Письмо Ванессы явно написано отчаявшейся женщиной. И Трентон был причиной ее отчаяния, в этом нет никакого сомнения. Но оставалось несколько неясных вопросов. Как далеко Трентон позволил волне гнева увлечь себя? И какую часть в бессвязной записке Ванессы составляла истинная правда, а что явилось плодом ее нездорового воображения.

И все-таки важнее всего было выяснить, может ли Ариана по-прежнему доверять своей интуиции, когда дело касалось Трентона? Могла ли она позволить себе любить человека, оказавшегося жестоким и властным негодяем… или даже хуже? Может, она станет его следующей жертвой?

Ариана кончиками пальцев провела по прикрытым векам, моля Бога о том, чтобы ей каким-то образом удалось отделить факты от вымысла, понять прошлое и прояснить настоящее, а тогда появится возможность проникнуть в будущее.

— Что ж, моя своенравная молодая жена уже возвратилась.

Ариана повернулась и испуганно посмотрела на мужа. Он стоял в дверном проеме, прислонившись к косяку, и смотрел на нее напряженным, пылающим взором.

— Трентон… — Она услышала, как глухо и безжизненно прозвучал ее голос, прокатившись по сводчатому помещению.

Трентон тоже услышал это. Он бросил зажженную сигару в траву и, раздавив ее каблуком, угрожающе направился к жене.

«Трентон Кингсли убил нашу сестру, — вспомнила Ариана обвинения Бакстера, которые обрушились на ее бурным потоком, нанося жестокий, болезненный удар по ее самообладанию. — Безумец домогался обладания ею словно какой-то ценной вещью. Его нездоровая ревность переросла в безобразную ненормальную одержимость. Кингсли неуравновешенный. Он убил нашу сестру». Ариана отпрянула.

— Я воздаю хвалу твоему брату, — с горечью сказал Трентон, остановившись только когда пугающе навис над нею. — Он хорошо сделал свое дело.

— Что ты имеешь в виду?

Ариана нащупала у себя за спиной толстый стебель папоротника и схватилась за него в поисках опоры.

— Бесполезное оружие.

— Что?

Трентон показал рукой ей за спину:

— Папоротник. Могла бы найти что-нибудь более внушительное, чтобы отогнать меня. Вряд ли удастся сбить меня с ног растением.

Ариана тотчас же опустила стебель:

— Мне следует отгонять тебя?

— А как ты думаешь?

Голос его казался тихим и холодным, тело угрожающе застыло, напоминая своей затаенной силой свернувшуюся гадюку, готовую нанести удар.

Раздираемая противоречивыми чувствами — бежать, чтобы спасти свою жизнь, и столь же сильным желанием умолять мужа отрицать все, что она только что узнала, Ариана не сделала ни того, ни другого — просто в замешательстве смотрела на него и молчала.

— Бедный туманный ангел! — монотонно произнес Трентон, его хрипловатый голос таил в себе не то нежность, не то насмешку. — Ты похожа на испуганную олениху. — Не обращая внимания на то, как одеревенело тело Арианы, он провел рукой по ее затылку и стал нежно поглаживать густые волны волос. — Испугалась, наконец? — поддразнивая спросил он.

— Не знаю, — прошептала она. — А мне следует бояться?

Он сжал ее сильнее:

— Что Колдуэлл сказал тебе?

Она побледнела.

— Сказал мне?

— Какая ты ужасная лгунья. — Трентон привлек ее к себе. — Как я уже сказал, твой брат хорошо сделал свое дело.

— Пожалуйста, Трентон… — Она положила ладони ему на грудь, пытаясь отстранить его.

— Пожалуйста… что? — Вопрос его прозвучал исполненной муки лаской, полностью противоречащей гневу, вспыхнувшему ярким пламенем в его глазах.

Предчувствие дурного сжало грудь Арианы.

— Отпусти меня, — потребовала она, сначала мягко, затем настойчиво, пытаясь освободиться. — Отпусти!

Она вырвалась из его объятий и отступила на дюжину шагов. Трентон не последовал за ней, руки его повисли вдоль тела, вся его массивная фигура излучала ярость.

— Сколько ты хочешь?

— Что?

Ариана почувствовала себя совершенно потерянной… и испуганной.

— Сколько он велел тебе попросить, черт побери!

Трентон взмахнул рукой по воздуху, сбив целый ряд цветов герани, так что они посыпались к ногам Арианы.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь! — воскликнула она.

— Твой брат… — выдавил сквозь стиснутые зубы Трентон. — Он хочет денег… как всегда. Сколько он велел тебе вытянуть из меня?

Ариана выпрямилась, глаза ее загорелись, когда она повяла о чем речь.

— Деньги? Мы с Бакстером не говорили о деньгах!

Трентон откинул голову и рассмеялся — то был мрачный, недоверчивый смех.

— Не говорили о деньгах? Это сомнительно в лучшем случае. О чем же тогда? О драгоценностях? Дорогих картинах? Или, может, обо всех сокровищах Броддингтона?

— Нам с Бакстером ничего от тебя не надо! — взорвалась она, не выдержав эмоционального напряжения. — Ты получил то, что хотел, когда насильно заставил меня выйти за тебя замуж! Теперь единственное, чего я хочу, чтобы ты оставил меня в покое.

— Оставить тебя в покое? — Трентон перестал смеяться, на смену смеху пришло еще более пугающее спокойствие. — Забавно, насколько помню, я слышал от тебя совсем другую просьбу в нашей постели прошлой ночью. Или это тоже было принуждение, моя негодующая супруга? Может, я насильно заставлял тебя отдавать мне свое прекрасное тело и не раз, а бессчетное число раз! Может, я взял тебя против воли, приказал тебе лечь со мной в постель? Заставил, Ариана?

Губы Арианы задрожали, но она, не уклоняясь, тихо ответила:

— Нет, я это сделала добровольно. — В ее прекрасных бирюзовых глазах отразились покорность и грусть. И с душераздирающей прямотой она добавила: — И ни мгновения не сожалела об этом.

Мускул на щеке Трентона дрогнул, и он отвел взгляд от ее взволнованного лица.

— Если вы с братом не обсуждали, как вырвать у меня значительную часть состояния, о чем тогда вы говорили?

— О Ванессе.

Наступила оглушительная тишина.

— Я прочла ее предсмертную записку. — Ариана вздернула подбородок, храбро бросая ему в лицо правду. — Прежде я не знала о ее существовании.

Словно жалюзи опустились Трентону на глаза, губы его насмешливо искривились.

— Ну, ну, Колдуэлл проявил даже большую активность, чем я предполагал.

— Мы с тобой должны обсудить…

— Нет.

Ариана вздернула подбородок еще выше:

— Позволь мне внести ясность в свое предложение. Мы должны обсудить смерть Ванессы. У нас нет иного выбора.

— Я не стану говорить о твоей сестре, — проворчал Трентон. — Не сейчас… или когда-либо после. Послушай меня внимательно. Оставь это дело. Ты сама не знаешь, о чем говоришь… и какие это может повлечь за собой последствия.