Саманта - Кейн Андреа - Страница 44

— Восхитительна и наивна. Чудовищно наивна. Мишень для аморального подлеца, вы согласны со мной?

— Определенно согласен.

— Я, не раздумывая, убью всякого, кто прикоснется к ней. Вряд ли меня можно будет за это осуждать.

— Трудно осуждать мужчину за то, что он сделал то, что должен был сделать, — мудро заметил Ремингтон.

— Рад слышать это от вас, Гришэм, очень рад.

— Ваша светлость? — В дверь настойчиво стучал дворецкий. Дрэйк в два прыжка оказался у двери и распахнул ее.

— Что-нибудь с Алекс?

— Да, — подтвердил Хамфри. — Герцогиня попросила меня передать вам записочку. Она также попросила напомнить вам, что абсолютно все женщины, как бы молоды они ни были, не любят, когда их заставляют ждать мужчины, особенно в том случае, когда юные леди едва появляются на свет.

Уже преодолев половину длины коридора, Дрэйк остановился как вкопанный:

— Что?

Губы Хамфри растянулись в необъятной улыбке.

— У вас дочь, ваша светлость. Примите мои поздравления.

— Дочь… — едва просипел герцог. — А что Алекс… уже…

— Герцогиня лично беседовала со мной. Она утомлена, но выглядит обворожительно. Но она проявляет нетерпение.

Дрожащей рукой герцог пригладил волосы и, запинаясь, сказал:

— Гришэм, я должен отправиться к ней. Гришэм… я…

— Мои самые лучшие пожелания всей вашей семье, — сказал Ремингтон. — А теперь ступайте с Богом.

— Я провожу лорда Гришэма, — услужливо предложил дворецкий.

— Отлично, — бросил на ходу герцог, через две ступеньки взбегая по лестнице.

Гришэм подошел вслед за Хамфри к входной двери и через секунду оказался в роскошном саду герцога. Ремингтон был взволнован. Только что он присутствовал при одном из самых важных моментов в жизни человека, которого в обыденной жизни с трудом можно было назвать чрезмерно эмоциональным.

А что же Саманта?

Только что герцог пообещал убить любого, кто притронется к его сестре. Все то, что сказал Дрэйк о сестре, было сущей правдой, и Ремингтон знал, что должен стыдиться того, что сделал и собирался сделать. Но стыдно ему не было. Почему? Может быть, потому, что союз с Самантой казался ему совершенно неизбежным. Почему? В голове у Ремингтона крутились слова Бойда о том, что его светлость влюбился в Саманту Баретт. Ремингтону стало страшно: а ведь Бойд прав.

— Привет!

Тоненький голосок, казалось, доносился с цветочной клумбы. Ремингтон с удивлением заморгал и посмотрел вниз.

Прелестное дитя, чьи зеленые глаза не оставляли сомнений в том, что он является сыном герцога, улыбалось Ремингтону.

— Ну здравствуй, — ответил Гришэм, присаживаясь на корточки.

В руках у малыша был большой букет ноготков.

— Должно быть, ты Грей.

Мальчик кивнул и подбросил цветы к небу.

Лорд огляделся в поисках гувернантки малыша. Опыта общения с маленькими детьми у него не было совершенно, и Ремингтон не знал, как ему прекратить эту забаву малыша. К несчастью, рядом никого не было.

— Могу я поинтересоваться, зачем вы оставляете без цветов этот чудный сад? — наконец задал вопрос герой флота.

— Прелестные цветы. И очень яркие, — медленно выговаривая слова, ответил будущий герцог.

— Согласен, — вынужденно сказал Ремингтон, беспомощно оглядываясь, не появилась ли гувернантка. — Где же ваша воспитательница?

Малыш радостно указал на особняк:

— Там. Читает!

— Почему же ее нет с вами?

— Она уверена, что я сплю. — Рем улыбнулся:

— Так, значит, вы должны спать?

— Нет, — замотал головой ребенок. — Цветы лучше. — С этими словами он с силой вырвал очередную порцию стебельков из земли и запустил ими в небо.

— Но, Грей, почему вы выбрали именно цветы?

— Мама в постели. Скоро у меня появится братик. Или сестричка. И я подарю маме цветы.

— Должно быть, ваша мама счастлива иметь такого заботливого сына. Думаю, что это самые красивые цветы в ее жизни. И знаете что? Полагаю, сейчас наилучшее время, чтобы вручить цветы вашей матушке.

— Ну что ж… я, пожалуй, пойду, — сказал малыш. — Пока. Ребенок улыбнулся ему на прощание, и Ремингтон вообразил, как эта прелестная улыбка согреет сердце отца и матери.

— Мне было очень приятно побеседовать с вами, — сказал лорд Гришэм малышу, протягивая ему свою большую ладонь. — Меня зовут Рем.

Грей утер нос и пожал протянутую руку:

— Пока, Рем!

Но лорд задержал малыша:

— Да, Грей, а как тебе твоя тетя Саманта? У малыша глазки засветились радостью.

— Ах, тетя Сэмми!

— Она, наверное, особенная, твоя тетя? И она очень любит твоего папу, не правда ли?

— Тетя Сэмми говорит, что папа… герой! — Это слово так живо напомнило Ремингтону о возлюбленной, что он растрогался.

— Это правда. Тетя Саманта действительно считает твоего папу героем. Знаешь почему?

Грей покачал головой и остался ждать объяснения.

— Потому что он ее старший брат. А для девушки нет ничего более важного, чем старший брат. Поверь мне, Грей, — продолжал Ремингтон. — Если у тебя родится братик, это будет хорошо, но если у тебя появится сестричка, это будет просто великолепно, потому что она будет считать тебя самым замечательным человеком на земле. На твоем месте я бы желал только одного — чтобы твоя мама родила девочку, которая будет восторгаться тобой так же, как тетя Саманта восхищается твоим папой.

Малыш сжал в руках букетик цветов и прошептал:

— Хорошо. Я уже желаю.

— Отлично. А теперь торопись домой и проверь, не сбылось ли твое желание.

Грея как ветром сдуло с дорожки сада.

Дверь спальни скрипнула, и Александрин тут же повернула голову. Легкая улыбка появилась на губах, едва она встретилась глазами с мужем.

Дрэйк осторожно опустился на кончик стула у постели супруги и мягко поцеловал ее в лоб, щеки и подбородок.

— После того как ты бесцеремонно выставила меня прочь, я не был уверен, придусь ли я ко двору.

— Ты уже видел ее?

— Нет. Сперва я решил навестить тебя. Как ты себя чувствуешь?

— Прекрасно. Так же, как наша дочь.

— Спасибо, принцесса. Спасибо тебе за дочь.

— Еще одна принцесса, — проворковала герцогиня. — Сможешь ли ты это перенести?

— С радостью.

— Я люблю тебя, Дрэйк.

— В тебе вся моя жизнь, — просто ответил он.

— Простите, ваша светлость. — Из-за приоткрывшейся двери показалась головка Молли, горничной герцогини. — Очевидно, девочка проголодалась. Не прикажите ли…

— Принесите ее мне. — Герцогиня высвободилась из объятий мужа и устроилась поудобнее на подушках.

— Но, ваша светлость…

— Молли, мы уже не раз обсуждали это. Мы с герцогом чувствуем себя не менее сильными, чем мы были два года назад, когда родился Грей. Свою дочь я буду кормить сама. Итак, не изволите ли принести ее сюда, чтобы она могла посмотреть на своего отца?

Молли вздохнула и кивнула.

— Алекс, ты уверена, что не слишком утомлена беременностью и родами? — Дрэйк осторожно провел большим пальцем под глазами супруги, где лежали темные тени. Ему все не верилось, что его хрупкая женушка может перенести тяготы и боль родов.

— Я уверена, — ответила Алекс и протянула руки навстречу небольшому сверточку, который ей уже подавала Молли. — Посмотри. Правда, она красавица? — спросила герцогиня, обращаясь к мужу.

Дрэйк заглянул под кружевную накидку, откуда на него взглянули большие серые глаза, глаза Алекс. Взяв дочь на руки, он ощутил прилив гордости и силы.

— Привет, малышка, — громко прошептал он. Девочка, которая до этого негромко кричала, тотчас замолчала.

— Господи, еще одна женщина не устояла перед твоими чарами, — округлила от удивления глаза Алекс.

Дрэйк передал ребенка матери, которая бережно приложила дитя к груди. Девочка тут же поймала сосок и уютно зачмокала.

— Ты хорошая ученица, моя прелесть, — прошептала Алекс. Едва герцогиня завершила кормление и привела в порядок ночную сорочку и пеньюар, в спальне появился маленький Грей.