Рождественский подарок - Кейн Андреа - Страница 9

Эрик выпустил из рук штору, словно обжегшись.

Что с ним произошло, черт возьми? Почему он так реагирует на Бриджит Каррен, глядя, как она прыгает, словно ребенок?

Дьявольски красивый ребенок. Живая и энергичная, резвится с малышкой — точной копией Лизы.

И пробуждает поток воспоминаний, давно уже похороненных. Воспоминаний и чувств.

В нем все напряглось.

Он ожидал, что прошлое не оставит его в покое — по крайней мере до тех пор, пока Ноэль вертится под ногами. Поэтому и женился на Бриджит, чтобы избавить себя от немыслимой задачи вырастить дочь Лизы. Бриджит была идеальной кандидаткой на эту роль — не связанная обещанием, неиспорченная, не обремененная пустыми надеждами и ложными амбициями. И плюс к тому он никогда прежде не видел, чтобы кто-нибудь так относился к Ноэль, даже представить себе такого не мог.

Чего он не предвидел, так это тех чувств, которые она в нем пробуждала, — не только сожаление о прошлом, но и о том, что могло быть и будущее.

Она стала лучом радости в вечном аду.

И она была его женой.

Только по названию, напомнил он себе, хмуря брови. Допустить нечто большее было бы безумием. Она не была одной из его хорошо оплачиваемых куртизанок, которых он время от времени вызывал к себе. Она была невинным созданием, защищенным своим неведением, и ничего не знала о том, как отделить физическое влечение от душевной привязанности Лечь с ней в постель было бы жестокостью.

Но, Господи, как она прекрасна! Красива, полна безудержного веселья и раскованности, да еще и с чувствительной душой.

Будет ли она столь же раскованной в его объятиях?

С глухим проклятием Эрик стукнул кулаком по стене, задавив эту соблазнительную мысль в зародыше. Заставить ее исполнять супружеские обязанности — значит создать новые осложнения, подвергнуть угрозе не только ее духовное здоровье, но и его собственное. Он получил то, чего добивался: воспитательницу для Ноэль и покой для себя. Все, что сверх того, неприемлемо.

Эрик отошел от окна, отделив свой ум и сердце от непрекращающихся взрывов смеха.

Однако ночью они продолжали звучать в его душе.

Глава 5

— У нас впереди два больших праздника, — сообщила Бриджит Ноэль, становясь на колени у ванны.

— Какие праздники? — Ноэль сосредоточенно морщила носик, наблюдая, как Бриджит вынимает Пушка после первого купания в ванной. Схватив игрушку, она выжала из нее воду, а потом стала яростно вытирать досуха. — Пушок прекрасно выглядит, — заявила она, поднимая его повыше, чтобы полюбоваться. — Теперь даже миссис Лоули не назвала бы его грязным.

Бриджит еще не пришла в себя после вопроса Ноэль.

— Ты сказала: «Какие праздники»? — переспросила Бриджит. — Ну, твой день рождения и Рождество. Или ты забыла, что до декабря остался всего один месяц?

Движения Ноэль стали медленнее.

— Ноябрь начался всего неделю назад.

— Да, но рождественский пост начинается в конце месяца — г это меньше чем через три недели А потом каких-то три недели — и наступит Рождество и твой четвертый день рождения. Нам надо долго готовиться. Печь пироги, выбирать подарки, планировать прием гостей…

— Пушок не любит гостей, — перебила Ноэль, снова завязывая ленточку на шее у кота. — Он любит проводить праздники один вместе со мной. Дядя не разрешит гостям приехать в Фаррингтон. Он ни с кем не встречается — ты же знаешь.

— Очень хорошо знаю. — Бриджит вздохнула, чувствуя себя совершенно обескураженной отсутствием сдвигов в своих отношениях с Эриком За две недели, прошедшие после ее приезда в Фаррингтон, он не сделал ни одной попытки с ней увидеться и, что еще хуже, увидеть Ноэль Фактически они видели его только три раза, каждый раз случайно, и каждый раз он исчезал, как только замечал их присутствие. Никогда он не заходил в их крыло. Даже для того, чтобы узнать, в чем дело, когда выходки Ноэль завершались сокрушительным грохотом, от которого и мертвый бы проснулся один раз это была восточная ваза, которую она использовала как крокетный молоток, второй раз — стайка фарфоровых птичек, которых она сбросила с лестничной площадки второго этажа, чтобы доказать, что они умеют летать. Еще полдюжины подобных «несчастных случаев» сопровождало ее постепенное, но неуклонное превращение из ходячего кошмара в нормальную веселую маленькую девочку, которой больше не надо было уничтожать все вокруг себя, чтобы добиться так необходимого ей внимания. Это внимание, естественное выражение любви Бриджит, теперь щедро изливалось на нее, компенсируя выговоры многочисленных приемных родителей Ноэль.

Насколько легче проходило бы превращение Ноэль, если бы ее непреклонный дядя пустил девочку в свое сердце.

Но с помощью или без помощи Эрика Бриджит была полна решимости дать своей драгоценной воспитаннице все радости детства, которых она заслуживала, — и Рождество, и дни рождения.

С мыслью об этом Бриджит снова обратилась к Ноэль:

— Даже если твой дядя будет придерживаться своих правил и не нарушит затворничества, это не помешает нам отпраздновать день твоего рождения в собственной тесной компании Мы возьмем чай и пирог на улицу — даже если будет идти снег — и потом устроим интересное кукольное представление. Погоди, вот увидишь, какой дедушка превосходный кукольник…

Глаза Ноэль широко раскрылись, и она в панике прижала к груди Пушка.

— Пушка нельзя сделать куклой для кукольного театра. Никто не может брать его в руки, только я.

— Конечно, нет. Пушок будет гостем. Какой торт он любит?

Молчание.

Бриджит вдруг все поняла, и это понимание словно окатило ее холодным душем.

— Ноэль, ты никогда не праздновала свой день рождения?

Ноэль зарылась лицом в мех Пушка.

Бриджит боролась с растущим в ней отчаянием.

— Ноэль, — она погладила блестящую черную головку девочки, — как ты провела прошлое Рождество? И где? Та пожала плечами.

— В первое Рождество я родилась, — пробормотала она. — Поэтому думаю, что провела его в Фаррингтоне. Следующего Рождества я не помню — наверное, была в чьем-нибудь доме. Когда мне было два года, я жила у Реглингтонов. Они отослали меня в детскую без ужина, потому что я разбила несколько подарков, когда играла в гостиной. Когда мне было три года, я жила в доме Бэллизонов. Я оборвала иголки с их елки и провела остаток дня в кладовке. Ты обещаешь, что викарий не отберет у меня Пушка?

— Обещаю, дорогая. Никто не отберет у тебя Пушка. — У Бриджит в горле застрял комок Наслушавшись за две недели подобных рассказов, она считала, что ее уже ничто не может повергнуть в шок. Оказалось, может.

Подняв голову Ноэль за подбородок влажным указательным пальцем, Бриджит попыталась получить подтверждение своим подозрениям.

— Ты никогда не наряжала елку? Не пекла сладкие пирожки? Не посылала никому поздравительных открыток? Не ходила петь рождественские гимны? — И, видя, что Ноэль отрицательно качает головой, она вздохнула. — А как насчет дня рождения? Не может быть, чтобы те семьи, в которых ты жила, совершенно его игнорировали.

— Они не знали, что это мой день рождения. Единственный человек, который знает, — мой дядя. Это он мне сказал, что я родилась на Рождество. Конечно, меня же зовут Ноэль, поэтому я вроде как догадалась. И хорошо сделала, потому что он на самом деле не хотел мне говорить. Я просто приставала к нему, пока он не ответил. Но он никогда никому об этом не рассказывал. А что до празднования, так дядя никогда ничего не празднует, особенно день, когда я родилась, о чем он старается забыть.

Это явилось последней каплей. Последняя струна лопнула в сердце Бриджит.

— Ноэль, вам с Пушком пора отдохнуть. — Бросив полотенце, она повела девочку из ванны в голубую спальню и задернула новые шторы. — Мы бегали и играли с самого конца утренних занятий Вам с Пушком будет полезно немного поспать — особенно Пушку, который, наверное, устал после такого испытания, как первое в его жизни купание.

Ноэль устроилась под одеялом, и ее огромные глаза уставились на Бриджит.