Сын Китиары - Уэйс Маргарет - Страница 10

– Я буду нем, как рыба, – испуганно забормотал Глоб. – Я не болтун. Повелитель знает это.

– Но теперь очень немногие захотят, чтоб ты им стал, так что уж лучше тебе оставаться без языка! – заявила Сара. – Любой дурак в белом одеянии сумеет заставить тебя разговориться, если поймает.

Танис, усмехнувшись, набросил на голову капюшон, скрыв лицо. Гоблин вдруг осклабился:

– Мне плевать на твои слова. Я сейчас же пойду и донесу об этом.

– Твое дело, – пожала плечами Сара. – Припомни, что случилось с Блошем, – а если не помнишь, сходи и спроси у него. Я думаю, ты здорово надсадишь глотку, добиваясь от него хоть какого–нибудь ответа.

Гоблин отпрянул, нервно облизнув вышеупомянутым языком тонкие губы. Еще раз глянул на Таниса, сплюнул с досады и убежал.

– Нам туда, – показала Сара.

Мужчины поспешно зашагали за ней. Все трое видели, что гоблин подбежал к какому–то воину в темных доспехах и быстро заговорил, указывая в их сторону.

– Делайте вид, что не заметили, – прошипела Сара сквозь зубы.

– Надо было все–таки свернуть ему шею, – пробормотал Карамон.

– Здесь негде спрятать тело, – спокойно ответила Сара, и мужчины глянули на нее с некоторым удивлением – так буднично это прозвучало. – Идемте.

– Эта шлюха Ариакана… – ясно донеслось до них.

Губы Сары искривились в усмешке:

– Это было глупо с его стороны. Не хватайтесь за мечи. Вот, слышите? Послышался звук оплеухи, и раздался низкий голос:

– Будь почтителен, когда говоришь о госпоже Саре!

Гоблин с визгом отлетел к стойлам, а воин отправился по своим делам, даже не глянув на пришельцев.

– Наверняка донесет, – шепнул на ходу Танис. Карамон только крепче стиснул рукоять меча.

– Не беспокойтесь, – отозвалась Сара. – Я все продумала. Ариакан и прежде приводил сюда соглядатаев из других народов – если хотел запугать. А гоблин и в самом деле может поплатиться языком. Так уже было с одним.

– А дракон? Он ничего не скажет?

– Ей я сказала то же самое. К тому же Флейра предана мне. Все синие такие. Они не любят красных.

– Тот рыцарь… – начал Танис, но Сара перебила его.

– Взялся защищать шлюху? – усмехнулась она. – Не слишком достойно рыцаря, правда?

– Я не это имел в виду.

– Но ведь подумали, – она обернулась. Глаза ее горели недобрым огнем. Она гордо вскинула голову. – Я – это я. И я бы сделала это еще раз. Что бы не отдали вы за своего сына? Честь? Богатство? Да хоть самую жизнь!

Тучи рваными клочьями черного тумана бежали по небу, и в разрывах их изредка появлялся серебристый серп Солинари. Внезапно он вспыхнул особенно ярко, и Таниса посетило странное чувство прозрения будущего, словно Сара своей гневной речью открыла дверь в потаенную комнату. В ней стоял его сын, и воздух вокруг него тихо звенел от острого предчувствия беды. Снова набежали тучи, и дверь захлопнулась. Танис встряхнул головой.

– Ариакан никогда ничего не обещал мне, – сказала Сара, по–своему истолковав потрясенное молчание Полуэльфа. – Я всегда знала, что я–просто игрушка для него, не более. Он никогда не называл меня женой. Ему теперь всего сорок, и он помолвлен с битвой. Он часто повторял мне: «Истинный рыцарь должен быть предан лишь одной женщине – войне». Он называет себя отцом юных паладинов Такхизис. Он учит их порядку и послушанию, учит уважать таких же рыцарей, как они сами, и более всего уважать достойного врага. Учит их чести и гордости. Он воистину сумел взять у Соламнийских Рыцарей все самое лучшее! «Не рыцари победили нас, – говорит он своим воспитанникам. – Мы сами разгромили себя. Отриньте мелочные страстишки и отдайтесь единственной страсти, достойной паладина, – служению Повелительнице!»

Сара вздохнула.

– Эти мальчики, – проговорила она, – воспитывались вместе с самого детства. Они почти братья. И они не будут сомневаться ни секунды, если понадобится отдать жизнь за брата – или за Властительницу Тьмы.

Танис покачал головой:

– Мне трудно в это поверить, Сара. Всю жизнь я видел, как приверженцы зла душат и братьев, и сестер, лишь бы утолить собственную непомерную гордыню и жажду власти. И если теперь это не так… – он запнулся и умолк.

– То что? – резко спросила Сара.

– Если носители зла начнут сражаться во имя какой–то единой цели, которую почитают священной… – Танис мрачнел с каждым словом. – Тогда мир и впрямь окажется в большой опасности.

Он вздрогнул, словно от холода, и плотнее запахнул синий плащ.

– Но этого, благодарение богам, никогда не случится, – закончил он не слишком уверенно.

– Не торопитесь благодарить богов, – жестко усмехнулась Сара. – Вы еще не видели сына Стурма.

Глава 7. Почему ты ни разу не спросил?..

Апартаменты Сары состояли из двух комнат за одной из множества дверей, тянувшихся в башнях и галереях за внешней стеной. В ее комнатах слышен был приглушенный рев прибоя, в бессильной ярости разбивающегося о надежные стены твердыни. Танис облизал влажные губы и почувствовал привкус соли.

– Скорее, – шепнула Сара, отпирая дверь. – Стил скоро придет.

Она впустила их внутрь. Комнатки были маленькие, но теплые и сухие. Обстановка отличалась крайней суровостью. В очаге был подвешен железный котел. Стол и два стула были придвинуты как можно ближе к огню. В другой комнате за темным пологом стояла кровать, да у стены размещался огромный сундук.

– Стил живет не здесь, а с остальными, – пояснила Сара, доставая из маленького погреба холодное мясо и овощи. Карамон принялся раздувать уголья. – Но ужинать всегда приходит ко мне. Бросьте возиться с огнем, прячьтесь за занавеску. По счастью, здесь всегда шумят волны, поэтому никто не услышит наших разговоров.

– Так что вы задумали? – спросил Танис.

Сара достала из кармана крошечный флакон и поднесла его к свету.

– Сонное зелье, – ответила она.

Танис понимающе кивнул. Он хотел спросить еще о чем–то, но тут Сара прижала палец к губам и впихнула мужчин в соседнюю комнату. Танис и Карамон затаились в полутьме. Сара задернула полог. Сквозь щель они видели, как женщина склонилась над котлом, сжимая флакон в руке.

Она была бледна, губы ее дрожали.

Танис с беспокойством взглянул на Карамона. «Она не сможет этого сделать!» – прочел тот собственную мысль в глазах Полуэльфа. Друзья напряглись, но ни тот, ни другой не представлял, что они предпримут, если Саре в самом деле в последний момент откажет решимость.

Резким движением, пробормотав какую–то молитву, Сара опрокинула флакон над котлом.

И в тот же миг раздался громкий стук в дверь.

– Входи! – крикнула она поспешно, пряча пустой флакон в вырезе ворота рубашки.

Дверь распахнулась, и в комнате появился юноша. Карамон вытянул шею так, что заломило в затылке. Танис, сам не отрывая глаз от щели, дал несильного тычка увлекшемуся другу.

Юноша стоял к ним спиной. Сбросив мокрый плащ, он принялся расстегивать широкий пояс с мечом. Тщательно отерев ножны, рисунок на которых изображал сплетенные стеблем черной лилии топор и череп, он поставил меч у стены. Потом расстегнул нагрудный панцирь и стянул шлем, тряхнув головой так знакомо, что у Таниса защемило сердце. Он словно наяву увидел Китиару, стягивающую шлем с точно таким же жестом.

Склонившись над Сарой, юноша поцеловал ее в щеку.

– Как ты, мать? Ты плохо выглядишь. Тебе нездоровится?

Сара не сразу справилась с собой.

– Нет, просто устала. Я потом расскажу тебе. Но ты же промок до костей! Наверху дождь? Сейчас же снимай все это.

Стил рассмеялся и принялся расстегивать кожаную куртку, встряхивая длинными, влажными на концах волосами. У Китиары тоже вились волосы, но она носила их всегда коротко стриженными, и ее сын словно искупал этот грех. Юноша шагнул к очагу, протягивая озябшие руки, огонь осветил его лицо.

Карамон коротко вскрикнул от неожиданности. Танис беззвучно зашипел, зажимая ему рот ладонью.

– Что это? – быстро оглянулся Стил.