Год хорошего ребенка - де Грун Элес - Страница 26

«Учебные сотрудники» отхлынули от нее, как волна от маяка, и двинулись в другом направлении.

Вечером на одном из перекрестков Жевены, в одном из многочисленных уличных кафе состоялась небольшая походная конференция.

За круглым столом сидели Картошка, Туз и Сонька-Золотая Ручка. Председательствовал Туз. В руках он вертел золотую ручку с надписью «Кирпичикава». Очевидно, она еще раз поменяла хозяина.

— Посмотрите, на кого мы похожи. Все в синяках и в пыльной одежде. На меня свалилось сразу пятеро велосипедистов. Они, черти, твердые, как из чугуна.

— А на меня сверху упал один, но вместе с велосипедом. У меня до сих пор виден отпечаток педали на спине.

— А я в суматохе попала в коляску мотоцикла, и меня завезли на другой конец города! — сказала Сонька.

— Видите! — подвел итоги Туз. — И еще неизвестно, что нам предстоит. Завтра они заставят детей оказывать нам медицинскую помощь. И это будет первая операция, которую дети сделают самостоятельно. Представляете — учебный аппендицит.

— Что же делать? — спросил Картошка.

— Сил нет терпеть. Я предлагаю свистнуть первого попавшегося мальчишку из приличной семьи и потребовать за него выкуп. Конечно, мы несколько прогадаем по сравнению с победителем. Но шума и риска будет меньше.

— И я даже знаю одного! — сказала Сонька. — Американца.

— И я знаю! — сказал Картошка. — Русского!

— А Кирпичиано? — спросила Золотая Ручка.

— А он нам не указ. Сидит в теплой диспетчерской, кофе пьет, радио слушает. Побегал бы он сам перед мотоциклами.

— В конце концов, мы выделим ему его долю, — сказала Сонька. — Мы его не обидим.

— Все, — сказал Туз, — решено! Берем того американца с гитарой или русского с шестикомнатной квартирой.

— Или принца Филлипа, — предложила Сонька.

Туз позеленел:

— Только не это. Стражу мы прикончим. А он прикончит нас. Он какой-то абсолютно невезучий. Несчастья на него так и сыпятся.

— Русского надежней. Он дохленький и без гитары, — сказал Картошка, который сам был дохленький и недолюбливал музыкальные инструменты с тех пор, как в одной пивной был стукнут по башке банджо.

Они принялись разрабатывать детали будущей операции.

Глава двадцать пятая

СОБЛАЗНИТЕЛЬНОЕ ПРЕДЛОЖЕНИЕ ЕВРОПЕЙСКОГО СОВЕТА ЦЕРКВЕЙ

Товарищ Федулова разозлилась на Лешу Измайлова всерьез и надолго. Никакое вмешательство Игоря Ивановича его не спасало. И Леша в наказание все дни проводил в гостинице.

Советские ребята сражались на всех фронтах. Гладили одежду, участвовали в диспутах «Нужна ли нам война», пели, танцевали, спасали «учебных старичков-утопающих», переводили через дорогу «учебных старушек».

А Леша сидел и сидел в номере наказанный. И вот однажды…

Однажды в номер вошли три вежливых пожилых человека. Двое мужчин и одна женщина. Они были очень нарядно и строго одеты. Их суровые лица светились простотой и незатейливостью.

— Извините, юный мистер, — сказал старший из них. — Мы представляем широкие слои религиозной общественности.

— Попов и монахов! — разъяснил младший.

— И верующих дурачков! — бойко сказала старушка.

Старший сурово на нее посмотрел. Это был умелец Туз.

— И верующих! — с нажимом поправил он известную церковную деятельницу Соньку-Золотую Ручку.

Они подали мальчику свои визитные карточки. Карточки были роскошные, писанные золотом и серебром с телефонами и долгими названиями организаций, которые представляли их владельцы. «Секретарь Совета Европейских Церквей», «Старший проповедник Совета Латиноамериканских Церквей», «Председатель Организации „Церковь в борьбе за мир“». Этими карточками снабдил их на все случаи жизни Кирпичиано. А ему карточки оставляли приходившие в гостиницу и жившие в ней люди.

У Леши Измайлова не было визитной карточки с надписью «Леша Измайлов — школьник. Отличник и спортсмен». Он только собирался ее завести. Поэтому Леша просто протянул религиозным деятелям руку.

— Чем могу быть полезен?

— Небольшой цикл лекций на тему «Религия в СССР», — сказал Туз.

— Но я неверующий! — вскрикнул Леша.

— Тем интересней! — сказал младший мистер.

— Наши уши-то поразвесят! — сказала бабушка.

— У нас широкий круг верующих, — продолжал Туз. — Католики, кальвинисты, лютеране, квакеры, баптисты… — Он запнулся. — Кто там еще? — обратился он к помощникам.

— Домушники, форточники, скокари, медвежатники! — с охотой подсказала ему Сонька. — Щипачи, аферисты.

— Медвежатники, это что-то связанное с природой, — подумал Леша. — Это зеленые. Аферисты — это те, кто играют на арфе, музыкальные верующие, щипачи тоже.

— Ну что ж! — сказал он. Одну-две лекции я вам прочту на тему «Религия — опиум для народа». Только ненадолго, минут на десять.

— Так что поехали! — сказал Туз.

— Воронок внизу! — добавил его лысоватый зам.

Леша взял карандаш и написал записку:

«Уехал в религиозный Совет Церквей читать антирелигиозные лекции. Леша Измайлов. Приеду поздно». Он приложил к записке визитные карточки, и всей компанией они направились к автомобилю.

В вестибюле гостиницы их ласковым взглядом убийцы буквально просверлил насквозь Кирпичиано.

— Вот гады! Чего делают! Это что, самодеятельность или это бунт? Или этот мальчик стал победителем фестиваля?

Кирпичиано никак не мог покинуть рабочее место и от неизвестности закипал.

— Туз еще ничего. А эти две бестолочи могут любое дело загробить. Особенно этот «сельский балбес».

Таким ласковым словом он называл самого дохлого гангстера с сельскохозяйственным именем Картошка.

В Совете Церквей он представлял сельскую интеллигенцию.

— Убью! — думал Кирпичиано. — Уничтожу, как только рабочий день закончится.

Как видите, бюрократическая любовь к дисциплине начинает прорастать в любом, даже самом мелком начальнике.

Глава двадцать шестая

ГОЛЛАНДИЯ НА ПРОВОДЕ

— Розалинда, тебя к телефону! — позвал Розалинду Аренд. Было четверть девятого. Ребята только что позавтракали. У них был традиционный английский завтрак, и они вернулись в номер, чтобы почистить зубы. Нужно было торопиться, потому что через час начиналась эстафета.

Сгорая от любопытства, Розалинда выплюнула зубную пасту, вытерла рот рукой и выбежала из ванной.

— Меня к телефону?

— Да, тебя, — сказал Аренд. — Звонят из Голландии. Это дорого стоит. Возьми трубку быстрее. Наверное, это твоя мама.

Розалинда бросилась к телефону:

— Мама, здравствуй! Это я!

— Рози! Как ты там? — послышался голос бабушки. — Я тебя по телевизору видела. И я, и мама тоже, и папа. Мы почти уверены, что это была ты.

Розалинда держала трубку далеко от уха, потому что бабушка, как всегда, говорила громко.

— Бабушка, у меня все в порядке.

Розалинда не нашла ничего лучшего этой фразы. Зато бабушка всегда находила что сказать. Она говорила без остановки.

Аренд разными выражениями лица показывал Розалинде, что пора заканчивать разговор. Эмма постукивала кончиками пальцев по циферблату часов. Дети махали руками. Но речь бабушки остановить было невозможно. Розалинда покрылась холодным потом!

— Бабушка! — пыталась она остановить ее.

— Ой, а с шарами что было! — говорила бабушка. — Слушай, самое главное, ты виделась с этим русским мальчиком?

— Нет. Он не приехал!

— Вот это люди! — возмутилась бабушка. — Разве можно на них положиться.

— Он мне письмо написал и передал подарок. Подарок для тебя. Это икона русского святого.

На другом конце провода наступило молчание.