Маска предательства - Кейн Андреа - Страница 28

– Жаклин... Господи... Джеки...

От каждого его движения, каждого слова Джеки словно омывало все новыми волнами наслаждения. Она лежала в полном изнеможении, с ликованием в душе переживая только что испытанный величественный и восторженный момент их соединения.

Прошло много времени, прежде чем вихрь ощущений утих и дыхание их успокоилось. Дэн зарылся лицом в ее влажное плечо.

– Я знал, что все будет именно так, – благоговейно прошептал он. – Я в жизни не испытывал ничего подобного, но с тобой... Я был уверен, что мы с тобой достигнем высшего блаженства... так оно и случилось... И так будет всегда. – Он глубоко вздохнул. – Помоги мне Господи, но я люблю тебя, Джеки, и хочу, чтобы ты всегда была моей.

При этом признании Джеки ужаснулась – она лишь теперь осознала не только свою власть над этим сильным мужчиной... но и его власть над собой.

Глава 9

Дэн понял, что она ушла, еще до того, как открыл глаза.

Его разбудил какой-то внутренний толчок, и он обнаружил, что лежит на ковре в холодной и темной гостиной, а в камине угольки едва тлеют.

Чертыхнувшись, он бросился к окну и стал всматриваться в темноту. Было уже за полночь, гроза прекратилась, оставив после себя чистое звездное небо и прохладный ветерок... а Жаклин не было!

Он остро почувствовал пустоту в сердце, проклинал ее за трусость, за то, что она сбежала.

Но она не могла уйти далеко.

Дэн взбежал наверх, схватил панталоны и рубашку, собираясь догнать Джеки и вбить немного здравого смысла в ее упрямую голову.

Дэн закрыл глаза, потрясенный смесью самых противоречивых чувств: невероятной нежности, гнева и ярости. Ему хотелось оказаться с ней рядом, обнять ее, успокоить, сказать, что все будет хорошо, будет так, как и должно быть.

Поспешно натянув на себя одежду, он бросился в ночь. Он должен найти ее, удостовериться, что она в безопасности.

Он тихо обошел вокруг дома Холтов, не решаясь постучаться в такой час. Но ему необходимо было убедиться, что Джеки находится у себя.

У ствола высокого дуба, что рос у самого дома, Дэн заметил болтающийся кусочек сорванной коры. Подняв голову, он увидел слабо освещенное окно в комнате на втором этаже, куда легко можно было добраться по дереву.

Облегченно вздохнув, Дэн понял, что, как бы ему ни хотелось, сейчас он не может явиться к ней, иначе они перебудят весь дом. Но завтра утром он войдет к ней в гостиную и положит конец этой игре в кошки-мышки. Сегодняшняя ночь определила ее судьбу. Нравится это Жаклин Холт или нет, но она теперь принадлежит ему.

– Она не примет вас, герр Уэстбрук.

Грета загородила своей массивной фигурой дверной проем, хотя в ее голосе слышались сочувствующие нотки.

– Нет, примет, черт побери! – Дэн взъерошил волосы, его серые глаза сверкнули яростью. – Потому что я не уйду, пока наконец не увижу ее! – И он с такой силой ударил по косяку, что тот задрожал. – Передайте своей хозяйке мои слова, Грета, – попросил он экономку, которая невозмутимо поправляла стянутые в пучок седые волосы. – Скажите ей, что я намерен положить конец ее ребячливости. Скажите, что мое терпение иссякло. Скажите ей, что я буду торчать здесь всю ночь, если придется. А если и это не поможет, я разнесу эту проклятую дверь в щепки! Но я намерен увидеть ее... сегодня же!

– Хорошо, герр Уэстбрук, – не обращая внимания на его гнев, невозмутимо ответила Грета, заправила последнюю упрямую прядь волос и пошла выполнить его поручение, оставив после себя запах таких терпких духов, что у Дэна заслезились глаза.

Чтобы избавиться от назойливого запаха, Дэн решил ждать в саду, где неустанно расхаживал взад-вперед, пока не протоптал в траве тропинку. В сотый раз с этой ночной грозы он проклинал себя за то, что позволил Джеки ускользнуть. Ему следовало догадаться, что при первой же возможности она убежит... особенно после этой бурной ночи, которая наверняка оставила в ее душе глубокий след. Но он был не в состоянии рассуждать, а невероятная нежность к Джеки усыпила его бдительность. Обнимая еще пылающее тело Джеки, чувствуя на спине жар от огня в камине, он испытывал такое блаженное умиротворение и счастье, что незаметно для себя уснул.

Каким же он оказался ослом!

Зная Джеки, он должен был догадаться, что, уступив своей страсти и физически отдавшись ему, она станет еще более строго защищать свою независимость.

Но Дэн точно знал, чувствовал: в те ослепительные моменты наслаждения, когда они слились воедино, она принадлежала ему целиком, вся – не только телом, но и душой. И Джеки это тоже поняла, вот почему она убежала.

Черт! Он должен увидеть ее и убедить, что ей нечего бояться.

– Он все еще ждет, фрейлейн.

Джеки отпустила штору на окне своей спальни и повернулась к экономке, стоящей в дверях с укоризненным видом.

– Я знаю, Грета. Я его вижу.

– И что вы намерены делать?

Джеки потерла воспаленные после бессонной ночи глаза.

– Я разберусь с мистером Уэстбруком.

– Когда? – настаивала Грета. – Уже темнеет, а герр Уэстбрук весь день провел в вашем саду! И не собирается уходить. В конце концов, фрейлейн, вам придется как-то разрешить это недоразумение...

– Довольно! – Джеки и без того смертельно устала. – Это «недоразумение» произошло между мной и мистером Уэстбруком... так что не вмешивайся, Грета! – Экономка пораженно ахнула, но Джеки это не испугало, На этот раз Грета перешла все границы. – Пожалуйста, пойди и займись своими делами. И не нужно мне читать лекцию о моем поведении. Хотя... порой я задаюсь вопросом, кому ты на самом деле сочувствуешь – мне или Дэну?

Грета так сжала губы, что они превратились в тонкую линию.

– Я поняла вас, фрейлейн. Если позволите, я вернусь к своим делам. – С напряженно выпрямленной спиной Грета вышла из комнаты, закрыв за собой дверь – чуть более громко, чем обычно.

Вздохнув, Джеки снова осторожно выглянула в окно. Последние лучи солнца заливали сад и внушительную фигуру Дэна неистовым оранжевым сиянием.

Было видно, что Дэн и не собирался покидать свой пост, который занял десять часов назад. А Джеки до сих пор не удавалось справиться с обуревавшими ее эмоциями. Она закрыла глаза, пытаясь вернуть свойственное ей самообладание и спокойно во всем разобраться. В ту бурную грозовую ночь она явилась к Дэну всего лишь для того, чтобы постичь тайну физической страсти, понять смутные желания своего тела, удовлетворить мучившую ее жажду. Это казалось таким простым и понятным. И она достигла всего этого...

Но вместе с тем в ее душе произошло нечто невообразимое и непонятное, что, она это инстинктивно чувствовала, угрожало ее личности. «Ты его любишь», – утверждал ее разум. Что ж, это только естественно. Она никогда не отдалась бы мужчине, к которому не испытывает никаких чувств. Но ее пугала именно сила этих чувств, которые и теперь бушевали в ее сердце, стремясь вырваться наружу, за стену, которой она издавна отгородилась от мира.

Растерянная, испуганная, чувствуя себя беспомощной, она устало опустилась на кровать. «Мама, если бы ты была жива, ты подсказала бы мне, что делать; ты объяснила бы мне, что со мной происходит!» Джеки тряхнула головой, отгоняя образ матери, воспоминание о которой всегда сопровождалось щемящей болью. За ним скрывалось слишком много подавленных эмоций, и осознать, а тем более преодолеть их ей не хватало духа.

Она прижалась к пушистой шерстке Виски.

– Понимаешь, малыш, на всю эту неразбериху есть только один ответ. Я не могу допустить, чтобы наши отношения продолжались... по многим причинам. Это слишком опасно. Я должна разорвать их. И чем скорее, тем лучше!

Виски согласно заурчал и ударил лапкой по листу бумаги, валявшемуся на кровати.

Джеки рассеянно смотрела на него, чувствуя в душе безнадежную пустоту. Ей казалось ужасным, невыносимым отказаться от Дэна, но...

Вдруг взгляд Джеки сосредоточился на листе бумаги, который рвал когтями Виски.