Последнее пророчество - Киз Грегори - Страница 25

Корран кивнул:

— Возможно. Если только сам Шимрра не спланировал это фиаско.

— Уверяю тебя, он бы никогда такого не сделал, — ответил Харрар.

— Это всего лишь слова, а мы, знаешь ли, воюем на разных сторонах.

«Очень дипломатично, Корран».

Он начал снова:

— Послушай-ка, не только вы трое догадались, что Зонама-Секот имеет большое значение. Там уже находятся трое джедаев, которые ведут с Секотом переговоры. Ваши уже раз напали на планету, если не больше. Привезти туда одного из вас, в особенности если он добивается мира — это одно. Привезти троих — совсем другое дело.

— Свяжись с этими джеидаи, — посоветовал Пророк. — Обсуди вопрос с ними. Конечно же, они согласятся, что если речь идет о мире, то инициатива должна исходить как от джеидаи, так и от йуужань-вонгов.

— Он прав, — сказала Тахири.

Корран наградил ее убийственным взглядом.

— Мне нужно поговорить с Тахири, — молвил он.

— Конечно, — ответил Харрар. Остальные промолчали, но никто не сдвинулся с места, и Корран отвел Тахири в место, служившее здесь пассажирским отсеком.

— Корран… — начала девушка, но тот оборвал ее.

— Нет, — прошипел Корран. — Слушай меня. Мы здесь в меньшинстве. Я не позволю, чтобы ты спорила со мной в их присутствии.

— Тогда перестань принимать решения, не советуясь со мной. Мы же команда, забыл?

— А я в этой команде старший. Хочешь со мной спорить — ладно, спорь. Но только наедине. Нельзя демонстрировать им наше несогласие. В любом случае я обладаю правом вето, потому что я единственный знаю, где находится Зонама-Секот.

— Свяжись с Кентом. Спроси у него. Или, еще лучше, поговори с мастером Скайуокером.

— Похоже, на этих секотских кораблях нет терминалов ГолоНета, — ответил Корран. — Будь здесь терминал, я бы именно так и поступил.

— Тогда можно вернуться на Мон Каламари, и пусть решит Совет.

Корран понизил голос до шепота:

— Я как раз собирался сказать им, что мы направляемся туда.

— Но на самом деле не туда? Куда же мы летим?

— На Зонаму-Секот.

— Что? Но ты сказал…

— Я солгал. Хотел посмотреть на их реакцию.

— И?

— Пока ничего не могу сказать. Подождем несколько дней — может, чего увидим.

— Это опасно, — сказала Тахири. — Я очень слаба. Если дойдет до драки…

— Если что, я справлюсь сам, — мрачно ответил Корран.

— Что ты имеешь в виду?

— Извини. У стариков свои секреты. Но если все полетит к ситхам, никто из нас не должен добраться до Зонамы-Секот. Приказ командования. Ты меня поняла?

— Да, — отвечала Тахири. — Прекрасно поняла.

— Хорошо. Теперь дальше: ты что-нибудь заметила минуту назад? Какую-нибудь реакцию, которую я мог проглядеть?

— Вряд ли. Но этот поп мне что-то не нравится.

— Почему?

— И Нен Йим, и Пророк — еретики. Я не могу себе представить, чтобы сановный жрец согласился сотрудничать с кем-либо из них.

— Если сановная формовщица может быть еретичкой, то почему не буть еретиком сановному жрецу?

— Полагаю, это возможно, — с сомнением в голосе сказала Тахири.

— Если у тебя к нему подозрения, почему тогда ты считаешь, что мы должны продолжать миссию?

— Потому что миссия очень важна. Я верю, что Нен Йим и Пророк искренни в своих мотивах. Жрец в меньшинстве, и я думаю, что он не станет ничего предпринимать, пока мы не достигнем планеты. Что бы он там ни замыслил, но он хочет попасть на Зонаму-Секот не меньше, чем остальные.

— На нем может быть какое-то следящее устройство?

— Может. Это было бы скверно.

Корран на миг задумался.

— Иди отдохни, — сказал он. — Держи глаза и уши открытыми. У нас еще есть время, чтобы все взвесить. Путь долгий.

Тахири нашла Нен Йим в рубке — та стояла и смотрела на звезды. Она остановилась, пытаясь совладать со своими эмоциями.

Но поговорить с формовщицей было просто необходимо.

— Джеидаи, — не оборачиваясь, молвила Нен Йим.

— Мастер Йим, — ответила Тахири на языке йуужань-вонгов.

— Значит, некоторые из наших имплантатов все-таки прижились.

Тахири снова охватил гнев, но она погасила его.

— Да, — сказала она. — Я теперь не человек и не йуужань-вонг. Поздравляю.

— Поздравлять надо было мою наставницу, а не меня.

— Так ты не считаешь себя виноватой?

— Виноватой? В чем виноватой? Формовкой руководила Межань Кваад. Обрабатывала тебя она. Если бы проект возглавляла я, то все равно бы я не чувствовала сожаления за то, что с тобой случилось.

— Да уж, — сказала Тахири. — Ни сожаления, ни боли, ни страсти. Ты не испытываешь никаких эмоций, верно, Нен Йим? Кроме разве любопытства и чувства долга.

— Долга? — пробормотала Нен Йим, не отрывая взгляда от космической пустоты. — Ты знаешь, когда я последний раз вот так вот смотрела на звезды?

— Какое мне дело?

— Это было на корабле-мире «Баану Миир», одном из самых старых. Его мозг умирал, и однажды непроизвольный мышечный спазм оторвал одну из «рук» корабля. Я стояла в вакууме и смотрела на обнаженные звезды, и я поклялась тогда, что любыми средствами спасу корабль-мир и его жителей. Я применила еретические методы, но потерпела неудачу. Но, даже несмотря на это, все они могли бы спастись, если бы твои друзья-неверные не разрушили корабль-мир, в который мы должны были переселиться.

Она повернулась к Тахири; глаза ее сверкали, хотя голос оставался ровным.

— Рискуя жизнью, я создавала ужас во плоти, чтобы нам больше никогда не пришлось скитаться в межгалактической бездне. Я рисковала еще больше, раскрывая потаенные секреты окружающего мира и разгадывая его загадки. Возможно, для тебя это не страсть, но уж ненависть-то можно считать страстью, я полагаю. Ты, джеидаи, убила мою наставницу. Джеидаи уничтожили новый корабль-мир и обрекли тысячи несчастных на жалкую, бесславную смерть. Я возненавидела джеидаи.

— И продолжаешь ненавидеть?

— Ныне я отступилась от своей ненависти. Моя ересь заставляет меня видеть вещи такими, какие они есть, а не какими я хочу их видеть или какими я их боюсь. Тайна Зонамы-Секот с большой вероятностью может оказаться ключевой для существования йуужань-вонгов, и джеидаи как-то с ней связаны. Поскольку для меня благосостояние моего народа значит больше, чем мои собственные причуды, я должна учитывать все возможности, в том числе то, что вера этого смехотворного Пророка имеет основание.

— А как насчет меня лично?

— Тебя? — Формовщица пожала плечами. — Межань Кваад сама подписала себе приговор. Она практиковала ересь слишком открыто, чуть ли не кичилась ею. Хуже того, она сломала жизнь благородному воину, испугавшись, что он проболтается об их противозаконном романе. Это стало причиной ее гибели. Ты послужила лишь инструментом, и опять же, причиной была ее ошибка: если бы она работала с тобой правильно, ты никогда бы не подняла на нее оружие. Раньше я тебя ненавидела, теперь же вижу, что уже нет. Ты вряд ли понимала, что творишь.

— О, отлично понимала, — сказала Тахири, вспомнив свою выкристаллизованную ярость. — Я очень хорошо все помню. Я могла не убить ее, а только обездвижить. Но после всей той боли, которую она мне причинила, а ты ей помогла…

— Значит, ты меня ненавидишь?

«Хороший вопрос», подумала Тахири.

— Согласно учению джедаев, — пояснила она формовщице, — ненависти нужно избегать. Если у меня и осталась ненависть к тебе — что вполне возможно — то я не желаю ее. Йуужань-вонги многое отняли у меня: мое детство, мою личность, того, кого я любила. Но сама я теперь наполовину уроженка этой галактики, наполовину йуужань-вонг. Я сумела примирить две свои индивидуальности. Теперь же я хочу помочь примирить два моих родных народа.

— Ты хочешь остановить войну?

— Конечно.

Нен Йим кивнула:

— Признаюсь, я не вижу особой чести в бессмысленном кровопролитии, которое так обожают воины. Увлечение резней породило много глупостей. Мы захватили намного больше миров, чем нам нужно — наверное, больше, чем мы сможем удержать. Иногда мне кажется, что Шимрра — безумец. — Она вздернула голову, и щупальца ее парика закружились в странном танце, укладываясь заново. — Как твои раны?