Кошки-мышки с мафией - Трушкин Андрей - Страница 7

Вспомнив все это, мы бросились к электрощитку. Но и тут нас ждал полный абзац. Потому что бдительные соседи повесили на стальные дверки замок (у нас в городе недавно пошло поветрие /— воровать электросчетчики из коридоров). Ну это было уж слишком! Я со всей силы дернул замок, но он хоть и был небольшой — такие обычно для почтовых ящиков покупают, — но открываться явно не собирался.

Толька нахмурился:

У тебя шпилька есть?

Ты что, спятил? Откуда у меня шпилька, я ж не девчонка! И на кой она тебе?

Но Толька, хитрюга, никогда не признается в том, что задумал. Пошел он на улицу, разыскал там какой-то гвоздик и стал им в замке ковыряться.

Я ему советую:

— Брось, все равно не откроешь. Это уметь надо!

Но он упорный, что-то бормочет и гвоздиком в замке скребет. И вдруг язычок замка щелкнул, и его скоба отскочила! Вот уж не ожидал от своего братца таких бандитских способностей!

А Толька с эдаким чувством глубокого удовлетворения заявляет:

— Ключи, замки — это все, Колька, для честных людей!

И тут я вспомнил, где Толька мог этому научиться. Один раз мы с ним посеяли ключик от замка на цепи нашего велосипеда (ну, замок мы вешали, чтобы у магазина велик не увели). А дядя Боря нам в две секунды его открыл. Значит, Толька тогда подглядел, как там дядя Боря шуровал. Ну Толька жук, ну ловчила!

В общем, дверки щитка мы отворили и нашли там ключик. Вмиг мы обратно защелкнули замочек и через две секунды были уже в дяди Бориной квартире. Мы искренне надеялись, что дядя Боря на нас не обидится. Тем более что он сам нас все время приглашал.

Первым делом мы, конечно же, обследовали холодильник — поскольку были голодные, как стая диетических кроликов. Однако у дяди Бори — это тебе не дома. Тут котлет на сковородочке никто не держал.

Дело было в том, что наш дядя Боря еще ни разу не женился, а потому, по холостяцкой привычке, особого хозяйства не заводил, а питался в столовках и кафе. Тем более что, учитывая его место работы, кормили там по высшему разряду-

После того как мы обшарили холодильник, весь наш улов состоял из четырех яиц, старого ошметка колбасы и булки, при взгляде на которую вспоминался каменный век периода мезозоя.

В общем, совместными усилиями мы забабахали яичницу с колбасой, Толька принес из комнаты замусоленный томик Конан Дойля, и мы принялись с увлечением его читать, не забывая метать в рот куски яичницы и запивать ее крепким чаем с мятой.

Скинув посуду в раковину, мы перебрались на диван, потом за стол и совсем не заметили, как стемнело.

Дяди Бори тем временем все не было.

Детектив читать мы закончили, а за следующую книжку приниматься было неохота. Мы сидели за столом и от нечего делать стали перебирать дяди Бори-ны бумаги.

— О-о! — протянул Толька, вытаскивая из кипы бумаг записную книжку. — Сейчас выясним, с кем наш Борман общается!

Борман — это мы иногда так за глаза Дядю Борю называем, а почему — это, наверное, пояснять не надо?

Короче, стал Толька дяди Борину записнуху листать. Были там в основном имена и реже — отчества лиц женского пола. Как правило, дядя Боря своих девиц маркировал каким-нибудь кодовым словом — чтобы не забыть потом, чем Лена С. отличается от Лены К. В скобочках в таких случаях Борман помечал — "буфет ДК" или "пляж", "карусели", "горсобес"… Иногда встречались веселые аннотации типа "Зоя, треска мороженая", "Люсенок зеленогу-бый", "мордашка с ямками Эмма", "Регина на коньяке"… И уж совсем редко появлялись фамилии, вероятно, деловых знакомых — Ветрилов (бухгалт.), Маликов (нотар. контора), Синицын (РУОП), Копыльников (5-й отдел)…

Наразвлекавшись с записнухой, которую мы и так, честно говоря, знали вдоль и поперек, мы продолжили исследование стола Бормана. И вдруг я наткнулся на одну интересную бумаженцию, в которой дважды было подчеркнуто одно слово — "Банзай"…

Из рассказа Толи Затевахина

Наразвлекавшись с записнухой, которую мы и так, честно говоря, знали вдоль и поперек, мы, значит, продолжили исследование стола Бормана. И вдруг я наткнулся на одну интересную бумаженцию, в которой дважды было подчеркнуто одно слово — "Банзай"…

Из вороха бумаг на столе мы извлекли еще несколько таких же листочков в клеточку, как и тот, на котором Борман написал знакомое нам теперь название фирмы.

Оказалось, интересоваться этой подозрительной организацией дядя Боря начал давно. В его записках кратко было отмечено, когда и кто из налоговой инспекции проводил ревизию на этом предприятии, были выписки и справки с бывших мест работы главы "Банзая" Ползункова, какие-то туманные записи касательно информации, добытой ФСК из японского посольства, копии накладных, названия железнодорожных станций и числа, декларации грузов и прочая дребедень, от которой мы с Колькой скоро устали.

Да-а, все это мало походило на ту героическую работу, которой дядя Боря занимался, когда мы еще ходили в детский сад.

Как рассказывала маманя, Борман в одиночку брал особо опасных преступников, врывался в малины (это бандитские явки так называются, если кто не понял) и считался лучшим оперативником города. А потом настали другие времена, когда особо опасные преступники стали разъезжать в "мерседесах" и не прятаться по конспиративным хазам, а совершенно спокойно существовать в своем офисе — с адресом и телефоном. Конечно, и теперь удавалось "взять за хобот", как выражался Борман, какого-нибудь жулика. Но сделать это было ой как трудно и там, где раньше дядя Боря справлялся в одиночку, теперь приходилось просить помощи чуть ли не в Министерстве внутренних дел, куда связи наших электрочугунских мафиози пока не распространялись.

Теперь дяде Боре все чаще нужно было орудовать калькулятором, а не пистолетом. Ну а мы, значит, еще могли себе позволить видеть милицейскую романтику в своем свете.

Пока я предавался таким размышлениям, Колька раскопал еще одну интересную записку. Речь в ней шла о расходах и доходах фирмы "Банзай" за текущий год. В неровно нарисованной графе "Доходы" стояли какие-то смешные суммы, которых вряд ли бы хватило для покупки одного такого радиотелефона, что висел на поясе у Ползункова-Шпалы.

Зато колонка расходов тянулась чуть ли не на две страницы, куда входили и покупка автомашины "Jeep Cherokee" и пяти радиотелефонов "Панасоник", и расходы по оформлению зарубежных паспортов, и авиабилеты (в основном во Владивосток и Хабаровск), и бешеные суммы "представительских", и… счета покупки оптовой партии жевательной резинки "Стиноролл"!

— Вот это да! — переглянулись мы.

Значит, неспроста этот "Стиноролл" все время вокруг да около мелькает, ох неспроста!

Еще на той же бумажке стояли какие-то непонятные каракули и аббревиатуры — ИПП, РУОП, ГТУ…

Но к концу дня, честно говоря, во всем этом разобраться было уже сложно. С совершенно затуманенными мозгами легли мы спать, так и не дождавшись дяди Бориного прихода.

Засыпая, Колька пробормотал:

А что если дядя Боря сейчас сюда явится? С какой-нибудь Региной на коньяке?

Ничего, — буркнул я, — в ванную пойдем спать…

Из рассказа Коли Затевахина

Утром мы, конечно, проспали. Ну маманя ведь будильник не завела, нас не Растолкала! Поэтому, чтобы не устраивать гонки по вертикали, первый урок с Толькой мы решили заколоть. Собрали по всей квартире остатки съестного и устроили то, что у Джерома К. Джерома называется ирландское рагу. Только около десяти мы, наконец, готовы были выкатиться в школу. Тут Толька предложил:

— Давай дяде Боре позвоним, он, наверное, уже на работе.

Мы набрали номер телефона (к счастью, хулиганы в квартирах трубки еще обдирать не научились) отделения милиции и попросили оперуполномоченного Соловьева Бориса Федоровича.

На той стороне провода замешкались, и вскоре чей-то резкий, но вкрадчивый голос поинтересовался:

А кто его шукает?

Племянники, — говорим, — Коля и Толя.

А, це вы! — удивилась трубка. — Вы где, хлопчики?