Клад замедленного действия - Трушкин Андрей - Страница 30

Рябой никаких признаков волнения не испытывал. Было такое ощущение, что это не в него несколькими днями ранее стреляли, не он истекал кровью, и не он потом выбирался через болота из гиблых для него мест. Правда, на «Сокольниках» Рябой преподнес сыщикам сюрприз. Когда поезд остановился, он еще вгрызался в текст заметки в газете и вдруг, когда машинист уже объявил, что двери закрываются, выскочил на перрон. Гришка и Олег дернули было за ним, да не успели. Двери с надоевшей подстертой надписью «Не…слон…я» захлопнулись прямо у них перед носом. То ли Рябой заметил слежку, то ли, что называется, проспал свою станцию…

— Ну ладно, — резюмировал Гришка. — Ничего страшного. Если это случайность, то живет он в Сокольниках, завтра мы его здесь, родимого, и поймаем…

До завтра, правда, нужно было еще дожить. Гришка и Олег не знали, куда себя деть, слонялись каждый по своей квартире. Гришка добился наконец внимания — мама заставила его читать что-то по школьной программе, а Олег нарвался на приказ надраить полы в квартире.

Утром, несказанно удивив своих родителей тем, что выкатились из дома в восемь утра, Гришка и Олег помчались к станции «Сокольники». Место для наблюдения здесь было не таким удобным, как на «Лубянке». Если Рябой не имеет привычки читать газету и на ходу, то он вполне может столкнуться с сыщиками нос к носу. А хорошо это или плохо — ребята еще не знали. Поэтому они решили не рисковать, поднялись по ступенькам наверх, вышли в город и притаились за газетным киоском.

Одним глазком поглядывая на вход в метро, друзья нервно топтались на месте. В девять с небольшим Рябой не замедлил появиться все в той же голубой рубашке и черных джинсах. Секунду поколебавшись, он направился к киоску, и Гришка с Олегом было решили, что они пропали, как услышали, что он разговаривает с продавщицей. Купив пару газет, Рябой быстрым шагом отправился к мотающимся вперед-назад дверям метрополитена.

— Опаздывает, — не без злорадства констатировал Гришка, взглянув на часы. — Ну давай, вперед, ринули! А то из вида его потеряем.

— Не надо, — придержал друга Олег. — Мы же знаем, куда он едет. Не хотелось бы впечататься ему в спину. Давай подождем ровно двадцать секунд. За это время он наверняка подойдет к турникету, и разрыв между нами не будет таким большим, чтобы он успел уехать на поезде.

— Ну ладно, — согласился Гришка. — Разумная предосторожность на мне помешает.

— Совсем не помешает, — подчеркнул Олег. — Особенно после событий у нас в квартирах.

С трудом осилив двадцатисекундное ожидание, друзья ринулись на станцию «Сокольники».

Рябой никуда не успел деться и бежать, видимо, не собирался. Он спокойно стоял в толпе пассажиров, одной рукой поддерживал под мышкой кожаную папку, а в другой зажимал газету, проглатывая какую-то особо заинтересовавшую его статью. Гришка и Олег отошли от него подальше, влезли в вагон и до станции «Лубянка» молчали. Там они в первых рядах выкатились из вагона, заметив мелькающую среди других спин голубую рубашку Рябого, переглянулись. Рябой уверенно, глядя одним глазом в газету, а другим — на путь, выбирался наверх. Выскочил на божий свет он у здания «Детского мира».

— Ну вот, — процедил Гришка. — Приехали. Сейчас он пойдет в отдел товаров для дошкольников, где выяснится, что он младший продавец и специалист по памперсам.

Однако памперсовед Рябой в «Детский мир» не спешил. Он вышел на улицу, повернул налево и, бросив газету в мусорку, деловито зашагал дальше. Гришка и Олег, не опасаясь быть узнанными в пестрой толпе, где было много детей, пришедших вместе с родителями затариться товарами к первому сентября, особенно и не скрывались. Рябой, поглядывая на часы, ускорял шаг.

— Конечно, торопится, — обрадовался своей недавней догадке Гришка. — Раньше вставать надо, не фига по постелям нежиться.

Олег вначале с недоумением посмотрел на друга, а потом хохотнул: ну ладно, он ему припомнит, когда они сами будут из-за Гришкиных опозданий на всех парах нестись в школу.

Рябой, уверенно лавируя в толпе, подошел к углу здания бывшего Комитета государственной безопасности, ныне именуемого ФСБ.

— Ну вот, что я говорил! — обрадовался Олег. — Могли бы и раньше догадаться, что он фээсбэшник.

— Почему? — удивленно взглянул на него Гришка.

— Ну не знаю, физиономия у него такая.

Однако пока Олег пытался объяснить другу свое понимание физиономистики, Рябой проскочил мимо центрального входа в здание ФСБ на Лубянке и двинулся к углу.

— Нет, — заволновался Гришка, — все-таки он продавец. Чует мое сердце, продавец! Только не памперсов, а каких-нибудь брошюрок издательства «Знание — сила».

Но и тут Гришка ошибся, потому что в подземный переход, который вел к книжному магазину, Рябой также не пошел, а завернул за угол.

— Да господь с ним! Куда же он идет? — стал возмущаться Гришка. — Наверняка ведь где-то рядом работает, иначе какой-нибудь транспорт подобрал бы — автобус или троллейбус.

Ребята вприпрыжку бросились за Рябым. Тот прошел вдоль всего здания, повернул еще раз налево, пересек улочку.

— У-у-у, — совсем скуксился Гришка, — да он, оказывается, в церкви на ниве религии вкалывает.

И действительно, прямо по курсу Рябого стоял небольшой желто-белый католический костел.

— Но тогда уж совсем непонятно, — нахмурился Олег, — что ему в лесу было делать. Язычников обращать в христианство поздновато, на пару тысячелетий раньше этим заниматься надо было.

Однако завершить демонстрацию своих познаний истории Олег не успел, потому что Рябой снова резко поменял курс — вбежал по ступенькам в подъезд, который находился прямо против церквухи, и решительно толкнул огромную, в два его роста, дверь.

— А это что такое? — стал вертеть головой Гришка по сторонам.

Рядом с подъездом не было видно никакой вывески. Зато напротив него Олег заметил нахально выпирающую наружу мордочку видеокамеры. Олег схватил друга за локоть и потащил к забору, куда видеокамера, вероятно, достать не могла.

— Что это?

— То самое, Гришка, — прошипел он ему на ухо. — Только там, на Лубянке, стоит здание официальное, а здесь оно уже как бы не особо афишируется.

— С чего ты взял? — в ответ просвистел ему на ухо Гришка.

— А с того. Посмотри: здания отделаны одинаково. И двери одинаковые, с белыми шторками. Усек?

— Усек, — согласился с другом Гришка. — Однако чего же это вокруг нас такое творится.

— Узнаем, — пообещал Олег. — Либо сами докопаемся… Либо они до нас докопаются, — закончил он после тяжелой паузы.

Гришка и Олег, оглушенные открытием, ретировались со станции «Лубянка» и поехали по домам. Остаток дня они провели в сражениях с монстрами, и это оказало на них достаточно мощный психотерапевтический эффект. Сами посудите: если четыре часа кряду вам удается убегать по лабиринтам от жутких чудовищ с когтистыми лапами, бить каким-нибудь экзотическим оружием в лоб каких-нибудь не менее экзотичных ящероподобных гадов или забрасывать гранатами канализационные люки со всякой ядовитой слизью, то самые обыкновенные преступники, пусть даже вооруженные автоматом Калашникова, покажутся не такими уж и страшными.

С утра, чтобы еще более разрядить обстановку, Гришка позвонил своему другу и предложил закатиться в кино.

— Сейчас посмотрим, — не решился сразу сказать «да» или «нет» Олег.

Дело в том, что в кинотеатры они любили ходить хорошие. Ну, в те, где самые удобные мягкие кресла, где самый крутой звук и самый большой экран. Однако такие походы в «самые-самые» кинотеатры требовали и достаточно «самых» денег. Проверкой своей наличности Олег и занялся, пока Гришка болтался на проводе. Вначале он потряс как следует сувернирную свинью-копилку, подарок отца. Свинья выглядела достаточно вместительной, но — увы! — деньгами была набита не битком. Олег вытряс из нее монетки довольно скоро. И хотя сумма из них складывалась значительная, хотелось набрать деньжат еще на пепси-колу и поп-корн. Внутри глиняной свиньи явно шуршали бумаженции, но обратно в дырку копилки они не проходили. Пришлось Олегу, схватив трубку и гаркнув «Щас!», смотаться на кухню за ножом. Им он и поддел пластмассовую пробку в брюхе свиньи, предусмотрительно сделанную сувенирщиками, и выгреб-таки из сокровищницы всю наличность.