Последний свет Солнца - Кей Гай Гэвриел - Страница 41

Хакон, лениво нежащийся в лучах солнца, с опозданием осознал, что его можно обвинить в том, что он не сводит глаз с Кендры, и так, вероятно, и случится, раз здесь Ательберт. Он отвернулся, внезапно смутившись. И быстро сел.

— Джад-громовержец! — воскликнул он. Это было выражение его отца. Так не поминал бога никто, кроме эрлингов, недавно принявших веру в бога Солнца.

Гарет фыркнул, но не оторвал глаз от рукописи. Кендра, по крайней мере, взглянула туда, куда смотрел Хакон, на мгновение приподняла брови и хладнокровно снова вернулась к прерванному занятию.

— Что? — спросил Ательберт, явно проснувшись, но не двигаясь и не приподняв закрывающей глаза шапки.

— Джудит, — сказала Кендра. — Сердитая.

Ательберт хихикнул.

— Ага! Я так и знал.

— Тебе грозят неприятности, — пробормотала Кендра, спокойно продолжая что-то плести.

— О, наверное, — согласился старший брат, удобно вытянувшись в высокой траве.

Хакон, широко раскрыв глаза, откашлялся. Приближающаяся фигура с мрачной решимостью продвигалась по летнему лугу и была уже близко. Собственно говоря…

— У нее… э… меч, — рискнул высказаться он, так как больше никто об этом не упомянул.

Гарет при этих словах все-таки поднял глаза, затем усмехнулся в предвкушении, когда старшая сестра подошла к ним. Кендра просто пожала плечами. С другой стороны принц Ательберт, сын Элдреда, наследник трона, услышал слова Хакона и начал двигаться.

И даже очень быстро.

Поэтому острие не менее быстрого меча, которое, вероятно, вонзилось бы в землю между его раздвинутыми ногами немного ниже промежности, воткнулось в траву и почву прямо за его спиной, когда он быстро откатился в сторону.

Хакон на одно мучительное мгновение закрыл глаза. Его рука невольно дернулась вниз, в попытке прикрыть упомянутое место. Не смог сдержаться. Он снова увидел, что Гарет поступил точно так же и теперь морщится, прикусив губу. Он уже не смеялся

Нельзя с полной уверенностью утверждать, что клинок, брошенный во время быстрой ходьбы по неровной земле, не мог бы поразить старшего принца в ужасно важное место.

Ательберт перекатился еще пару раз и вскочил на ноги, бледный, как привидение, без шапки, с широко раскрытыми глазами.

— Ты спятила? — закричал он.

Сестра, тяжело дыша, смотрела на него, казалось, ее рыжие волосы горят в лучах солнца, свободно распущенные, ничем не сдерживаемые.

Слово “сдержанность” никак нельзя было отнести к ней. Вид у нее был убийственный.

Джудит выдернула меч из земли, выставила перед собой и шагнула вперед. Хакон счел разумным отодвинуться в сторону. Ательберт отскочил еще дальше.

— Джудит… — начал он.

Она остановилась и повелительным жестом подняла руку.

На лугу воцарилась тишина. Гарет отложил свою рукопись. Кендра — свое плетение из травы.

Их рыжеволосая сестра сказала, прилагая усилие, чтобы дышать ровно:

— Я сидела у отца, рядом с Осбертом, часть прошлой ночи.

— Я знаю, — быстро ответил Ательберт. — Это был благородный, благочестивый…

— Сейчас он поправился. Он желает видеть сегодня Хакона Ингемарсона.

— Возблагодарим господа за его милосердие, — набожно произнес Ательберт, все еще очень бледный.

Хакон увидел, как Джудит взглянула на него. Пригнул голову в неловком полупоклоне. Ничего не сказал. Он не доверял своему голосу.

— Я вернулась назад, в свои комнаты, в середине ночи, — продолжала старшая дочь короля Элдреда и его царственной супруги Элсвит. Она сделала паузу. Хакон слышал пение птиц у леса. — Было темно, — прибавила Джудит. — Хакон решил, что ее самообладанию доверять нельзя.

Кроме того, меч в ее руке дрожал. Ательберт сделал еще один маленький шаг назад. Вероятно, он все это тоже заметил.

— Мои женщины спали, — продолжала его сестра. — Я их не стала будить. — Она бросила взгляд в сторону ярко-красной шапочки Ательберта, лежащей на траве. Подошла к ней. Проткнула ее мечом, второй рукой натянула и повела вдоль лезвия, разрезав на две половинки с неровными краями. Потом бросила эти обрывки на траву. Бабочка, трепеща крыльями, слетела вниз, присела на один из обрывков и улетела прочь.

— Я разделась и легла в постель, — продолжала Джудит Сделала паузу. Снова прицелилась в сторону брата мечом. — Да сгноит Джад твои глаза и сердце, Ательберт, у меня в постели лежал череп мертвого человека, все еще покрытый грязью!

— И роза! — поспешно прибавил ее брат, снова пятясь назад. — Он держал розу! Во рту!

— Я заметила эту деталь, — сквозь сжатые зубы возразила Джудит, — только после того, как закричала и разбудила всех трех моих женщин и стражника за дверью!

— Большинство черепов, — задумчиво произнес Гарет со своего места, — принадлежат мертвым людям. Тебе не нужно было уточнять, что это был…

Он осекся, сглотнул, когда грозный взгляд зеленых глаз сестры остановился на нем.

— Даже не думай отпускать шуточки. Ты тоже, — спросила она, голосом неожиданно таким тихим, что можно было испугаться, — каким-то образом участвовал в этом, маленький брат?

— Он не участвовал! — быстро возразил Ательберт прежде, чем Гарет смог ответить. А потом сделал ошибку, попытавшись изобразить умиротворяющую улыбку.

— Хорошо, — сказала Джудит. — Тогда мне предстоит убить только тебя.

Кендра подняла свое плетение с травы.

— Свяжи его сперва вот этим, — предложила она.

— Осторожно, сестра, — сказала Джудит. — Почему ты не проснулась, когда я закричала?

— Я к этому привыкла? — мягко спросила Кендра.

Гарет фыркнул. Неразумно. Быстро попытался превратить этот звук в кашель. Джудит сделала шаг к ним обоим.

— Я… крепко сплю? — поспешно поправилась Кендра. — И возможно, твое мужество так велико, что крик показался тебе пронзительным, хотя был всего лишь…

— Я сорвала голос, — категорично заявила ее сестра. — Была середина проклятой Джадом ночи. Я выбилась из сил. И легла на холодный, твердый, грязный череп в моей постели. Кажется, — прибавила она, — его зубы в меня впились.

Услышав это последнее задумчивое замечание, Хакон внезапно попал в крайне затруднительное положение. Он бросил взгляд на Гарета, и увиденное его утешило: младший принц отчаянно трясся, стараясь подавить смех. Гарет плакал от усилий не взвыть. Хакон обнаружил, что больше не способен стоять прямо. Он опустился на колени. У него дрожали плечи. Он почувствовал, как у него потекло из носа. Изо рта вырывались всхлипы.

— О, посмотрите на этих двоих, — сказала Кендра сочувствующим тоном. — Ладно, вот что мы сделаем. Джудит, положи этот меч. — “Она проявляет просто сверхъестественную сдержанность при данных обстоятельствах”, — подумал Хакон. — Ательберт, оставайся там, где стоишь. Закрой глаза, руки прижми к бокам. Это была трусливая, подлая, недостойная, очень смешная выходка, и ты должен за нее заплатить, иначе Джудит сделает жизнь для всех нас невыносимой, а мне совсем не хочется вместо тебя страдать. Джудит, иди и ударь его изо всех сил, но не мечом.

— Ты здесь судья, сестренка? — ледяным тоном спросила Джудит.

— Кому-то же надо им быть. Гарет и Хакон уже писают в штаны, — ответила Кендра. — Отец был бы недоволен, если бы ты убила его наследника, и ты бы, вероятно, об этом пожалела потом. Немного.

Хакон вытер нос. Такого у них дома не бывает. Гарет лежал на спине, издавая приглушенные звуки. Хакону показалось, что он услышал, как тот простонал: “Зубы!”

Джудит взглянула на него, потом на Кендру и, наконец, перевела взгляд на Ательберта. Через долгое мгновение она кивнула головой, один раз.

— Сделай это, глупец, — быстро сказала Кендра старшему брату.

Ательберт снова сглотнул.

— Пусть она сначала бросит меч, — осторожно возразил он. Кажется, он по-прежнему был готов спасаться бегством.

— Бросит. Джудит?

Джудит уронила меч. Но ее прищуренные глаза оставались угрожающе мрачными. Она отвела от лица пряди волос, развевающихся на ветру. Она носила зеленую тунику, подпоясанную кожаным ремнем поверх штанов для верховой езды, свой любимый наряд. Она выглядит, подумал вдруг Хакон, как Никар Охотница, носительница меча, невеста Тюнира, которой его семья, конечно, больше не поклоняется, так как перешла от кровавых жертвоприношений к… менее жестокой вере в Джада.