Рыцари Березовой улицы - Третьяков Юрий Федорович - Страница 3

Глава III

Поэтому было понятно и то уважение, с которым ребята обратились к маленькой беленькой девочке, которая стояла во дворе дома, где ныне проживал Кот, и держала в руке кружку с молоком и коржик.

— Костя дома? — вежливо спросил Зямка. — Он где?

— Он сидит в темнице, — серьезно сказала девочка.

— Это в какой?

— А вон, — девочка показала на крошечное окошечко с железной решеткой в фундаменте дома.

— Кто ж его туда посадил? — испугался Алик.

— Он сам. Привязался там на собачью цепь и сидит. И папа ушел, и мама ушла, а он не хочет вылезать. И есть не хочет. Мама велела, чтоб он съел коржик и молоко выпил, в он говорит: мне — хлеб и воду! И все время поет песни. Просто ужас какой-то!

Она присела на корточки перед окошечком:

— Ну, Костя!.. Ну, возьми!.. Ну, мама будет ругаться!..

— И не буду, и не приставай! — раздался твердый, решительный голос. — Только хлеб и воду!

— А молоко куда? Ну, возьми молоко!.. Ну, вылезь…

— Не хочу! — отвечал упрямый узник.

— Долго ли ты там будешь сиде-еть?..

— Всю жизнь!

— А к тебе вот мальчишки пришли! Ну, вылезь!

За решеткой появилась белокурая челка и карий веселый глаз Кота. Потом Кот скрылся, сильно зазвенел цепью и запел:

— Сижу за решеткой в темнице сырой…

Потом глаз Кота появился опять и полюбовался произведенным впечатлением. Наконец Кот сказал:

— Залезайте сюда! Юлька, покажи им, как сюда залезть!

В подвале со сводами и решеткой было сумрачно и сыро, как в настоящей тюрьме.

Большой знаток подвалов и подземелий, Зямка подвал одобрил:

— Все точно. И даже паутина! И плесень — пушистая, хорошая. А вон гриб растет какой-то красный, здорово! Неужели и крысы есть?

— Есть! — сказал Кот, сидевший у окошечка на сундуке в кандалах из собачьей цепи. — Сейчас они попрятались… Еще что должно быть?

— Ну… жабы…

— Жаб нет. Но я их наловлю во дворе и напущу! Это ты правильно знаешь! Их в саду полно… Вообще хорошие хозяева жили в этом доме.

— Почему?

— А по всему! Сначала мне было жалко из старого дома переезжать. Вы же видали мой дом? Крыша, хоть и соломенная была, но зато на ней трава росла и даже деревце маленькое! Я такой крыши нигде не видал! Если зачем понадобится соломинка, всегда можно выдернуть. Но как сюда переехали, начал я все обсматривать — ку-у-да тому дому! Там что! А тут растут везде лопухи и крапива — повыше меня! Потом поглядите. И репьи, и всякие колючие кусты! И бегают везде жабы целыми оравами! Сверчки поют! А сколько всякого имущества хозяева оставили, всяких интересных вещиц! Вот!

Кот показал цепь, потряс хорошенько, чтоб все могли послушать ее звон.

— Это прямо на заборе висела. А загляните на чердак — чего там только нет! Я еще не все обыскал и уже полный сундук разных сокровищ набрал!

Кот встал, открыл сундук и широким жестом предложил ребятам полюбоваться имуществом. Сундук и верно был полон всяких сокровищ.

— Вот, — пояснил хозяин, — это когти железные, по столбам лазить! Видали у монтеров? Это было на чердаке. А вот, гляди сюда: машинка — стричь! Я пробовал ее на своем воротнике на пальто — стрижет, как из пушки! Теперь, кому подстричься, может идти ко мне! Там под низом где-то была ручка от сабли, сейчас покажу…

В окно заглянула девочка:

— Ну, Костя. Ну, куда я дену молоко…

— Замолчи! — сказал брат. — Выйди лучше на улицу — погляди, не бродит где конопатый мальчишка!

Девочка скрылась. Зямка спросил:

— Какой это конопатый? Котовы глаза засверкали:

— Эт-то такой… крокодил! Я, понимаешь, пацанам говорю: хватит, говорю, меня Котом звать. Что это такое: Кот, Кот… Лучше меня надо Стенькой Разиным прозвать. Ну, те говорят: ладно. А этот крокодил, где б я ни был, меня везде находит: «Здрассте, Котофей Котофеич, давно приехали из сибирских лесов?» Только и дела — бей его, да гоняйся за ним, еще и бегает быстро!

— А откуда он взялся?

— А кто его знает! Я думаю: не иначе это сын учителя французского языка; отец у него хоть не конопатый, но другого такого ехидного я и не видал: одни двойки мне ставит! Что с ними делать — прямо не знаю. Мне говорят недавно: конопатый поехал купаться и утонул. Но только это, оказывается, утонул конопатый с Октябрьской. Хороший был пацан!.. Если б не он, прямо было все здорово!

— Это всегда так, — сказал Алик. — У тебя конопатый, а у нас такие есть — Гориллы…

— А те что? — спросил участливо Кот. — Тоже дразнятся?

— Если б дразнились, это еще ладно, — сказал Борис.

— Все у нас отнимают! У него вот даже, — Зямка показал на Сережку, — отняли выдернутый зуб!

И Кот уставился своими круглыми карими глазами на Сережку.

— А ты, вообще, откуда взялся? Я тебя чего-то не знаю.

— Из Ленинграда приехал! — объяснил Сережка.

— А! — сказал Кот. — Из Ленинграда? Значит, ты приехал из Ленинграда, а они у тебя зуб отняли?

— Ну да!

— Ах они, крокодилы! Как они смели! Этого терпеть нельзя… Человек приехал из Ленинграда, а у него здесь зуб отнимают! Я им дам! Кто отнял?

— Горилла, Страшила… — начал перечислять Зямка.

— Страшилу я немножко знаю, — перебил его Кот. — Надо будет пойти взять.

— А они не будут отдавать?

— Как не будут? — удивился Кот. — Это Страшила-то? Еще как отдаст! Он у меня отдаст, как из пушки! Ведь этот зуб у тебя во рту рос?

— Ну да! — Сережка опять открыл рот и показал место, где рос зуб.

— Ну вот, а ты говоришь—не отдаст. Пусть попробует! Пошли.

Кот впереди, березовцы за ним — все вылезли из подвала и пошли прямо к воротам, но вдруг Кот спохватился:

— Стой, чуть не забыл! Юлька! Принеси мою папаху!

Юлька куда-то сбегала и принесла большую облезлую папаху из какого-то серого меха. Надвинув ее на голову. Кот повертелся и спросил удивленных ребят:

— Ну, как? Похож я на Стеньку Разина?.. Не разрешают мне ее носить летом, поэтому она у Юльки на сохранении, чтоб не спрятали…

— Да в ней, наверное, жарко летом-то ходить? — спросил Борис.

— Все равно! Зато она из волчьего меха!

— А! Ну тогда конечно…

Юлька подозрительно посмотрела на брата и спросила;

— Ты куда хочешь идти?

— В одно место, — сказал Кот. — Дело одно есть.

— Знаю! — сказала девочка. — Это они тебя драться пришли звать! А сам еще начал новую жизнь!..

Но Кот молча прошел к калитке и только там, обернувшись, сказал:

— Сам знаю! Ты еще мала в этих делах понимать… На улице, уже отойдя от дома, он вздохнул:

— Как она догадалась! Удивительно умная девочка. Остальные все дуры, а это прямо как мальчишка. Я, понимаете, вообще-то начал новую жизнь: не драться, никуда не замешиваться. Я уже давно ее собираюсь начать! Сперва хотел с нового года, потом — с первого мая, потом—с каникул. Окончательно решил: как только в новый дом переедем! Но раз такое дело, придется мне теперь с какого-нибудь другого дня начинать… Верно! С дня рождения я ее лучше начну!..