В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста - Кегель Герхард - Страница 50

Однажды генерал Кёстринг спросил мое мнение относительно того, как следовало бы относиться немецкой администрации к колхозам в оккупированных вермахтом областях Советского Союза. Я сказал, что подумаю над этим интересным вопросом. Но откуда я должен знать, чего мы хотим от колхозов в оккупированных нами областях Советского Союза? Интересы обеспечения производства продовольствия потребуют сохранения колхозов, заметил я. А впрочем, мне совсем не нравится делить шкуру неубитого медведя. Почему генералу приходится раздумывать над такими вопросами? «Я полностью разделяю Ваше мнение, – ответил он. – Но мое начальство в Берлине хотело бы знать это и многое другое. Я противник коллективизации сельского хозяйства. Но если мы распустим колхозы и вновь превратим колхозников в единоличников, то наступит хаос».

Из этой и других бесед с Кёстрингом и Хильгером вытекало, что военное нападение фашистской Германии на Советский Союз с целью захвата и присоединения его обширных территорий последует в ближайшие недели или месяцы. Оба они, несмотря на свою классовую принадлежность и предубежденность в отношении коммунизма и Советского Союза, довольно реалистически, как квалифицированные страноведы, оценивали обороноспособность этого огромного государства и соотношение сил Советского Союза и фашистской Германии. И поэтому они были против такой войны, хотя все же активно участвовали в ее подготовке.

Откровения господина Шелленберга

Как-то один из сотрудников посольства в разговоре со мной заметил, что господин Шелленберг, который некоторое время тому назад нагрянул в Москву в качестве представителя химической промышленности Германии, является очень странным человеком. Ему, сотруднику посольства, выпала неблагодарная задача показать этому господину Шелленбергу достопримечательности Москвы. А по вечерам этот господин, накачавшись водки, безответственно несет какую-то околесицу. Если он вообще проявляет интерес к советской химической промышленности, то этот интерес весьма поверхностный. Хотя, правда, в ближайшие дни он намерен побывать на химическом заводе где-то на нижней Волге или на юге Урала.

Я уже кое-что слышал об этом мнимом представителе германской химической промышленности Шелленберге и его пребывании в Москве, но еще не познакомился с ним лично. Навострив уши, я спросил, что же рассказывает этот господин за графином водки. И узнал, что, придя в результате изрядных возлияний в соответствующее настроение, Шелленберг распускал язык и под строгим секретом рассказывал своим немецким собутыльникам о том, что дни Советского Союза уже сочтены и война между Германией и Россией неизбежна. Эта война начнется скоро. А Советский Союз – это «колосс на глиняных ногах». Одного сильного удара германского вермахта будет достаточно, чтобы «господство большевиков» рухнуло. Надо-де только сбросить с самолетов на русские деревни достаточно пулеметов, винтовок и боеприпасов, и в мгновение ока всю страну охватит пожар. Русские крестьяне сами рассчитаются с «еврейско-большевистскими заправилами».

Я не был склонен расценивать подобные высказывания господина Шелленберга лишь как глупую обывательскую болтовню тупого фашистского «стратега». Может быть, мне следует рассказать обо всем этом моему другу Петрову? Так я и поступил. Этот Шелленберг приехал в Москву явно не для того, чтобы вести переговоры о поставках оборудования для химических заводов.

Чтобы получше во всем разобраться, я рассказал Хильгеру о речах упомянутого мнимого представителя химической промышленности Германии в ресторанах гостиниц «Националь» и «Метрополь». И спросил Хильгера, что за птица на самом деле этот странный человек. Как мне показалось, Хильгер был обеспокоен поведением Шелленберга в Москве. Но мне он дал пока уклончивый ответ. Через несколько дней он позвонил мне по внутреннему телефону посольства и попросил немедленно зайти к нему в кабинет. У него как раз находится господин Шелленберг из Берлина, сказал мне Хильгер, и он намерен рассказать нам весьма важные вещи.

Через несколько минут я был в кабинете Хильгера, который познакомил меня с гостем. Встреча происходила в предобеденный час, и Шелленберг был трезв. Он весьма подробно и явно гордясь своей осведомленностью о делах государственной важности рассказал нам о ходе подготовки к агрессивной войне против Советского Союза. В том, что война начнется скоро, он был абсолютно убежден. Это будет, уверял он, одна из разновидностей блицкрига. Победа, так сказать, у Гитлера в кармане.

Хильгер сделал осторожное скептическое замечание. Чтобы оживить разговор, я выразил убеждение в том, что при подготовке войны, конечно, учитывалось, что зима в России обычно значительно холоднее, чем в Центральной Европе. Эти замечания лишь подзадорили Шелленберга, и он стал с еще большим воодушевлением рассказывать о подготовке к войне. Ее масштабы настолько велики, хвастался он, что их просто невозможно себе представить. Все до мелочей предусмотрено и учтено. Поскольку в Советском Союзе, как известно, разглагольствовал Шелленберг, почти не имеется телефонной связи на большие расстояния, то неподалеку от мест сосредоточения войск для атаки сложены штабеля телефонных мачт, и сразу же победоносно наступающими войсками будет сооружаться телефонная сеть, связывающая захваченные районы России с тылами Германии. А что касается зимы, то немецкие солдаты будут зимовать в Москве, Киеве и Ленинграде, а может быть, и в городах и деревнях Урала. К началу зимы война уже будет давно закончена.

И поскольку мы с Хильгером все еще делали скептические мины, господин Шелленберг сообщил нам, разумеется под строжайшим секретом, что названные и многие другие детали чрезвычайно доверительного характера он знает по службе. Он может также сказать нам, как будет протекать война, которая не только обеспечит Германии на все времена достаточное «жизненное пространство», но и наше мировое господство. Никогда не забуду, как Шелленберг подошел к занимавшей всю стену кабинета Хильгера огромной карте Советского Союза, схватил лежавший на письменном столе карандаш и показал на карте исходные позиции немецких армий и главные направления намечавшихся ударов. Эти удары, говорил он, последуют по всему фронту от Балтийского моря на севере до Черного моря на юге с таким превосходством сил и напором, что любое сопротивление будет сломлено. Через три недели после нападения в руках Германии окажутся Москва и Ленинград и, разумеется, вся Украина вместе с Киевом. Самое позднее через шесть недель после начала войны победоносные германские армии полностью разобьют Красную Армию и выйдут на линию «А». На мой вопрос, что следует понимать под линией «А», Шелленберг разъяснил, что речь идет о линии Архангельск – Астрахань, расположенной значительно восточнее линии Москва – Ленинград. Победоносные германские армии остановятся, лишь достигнув Урала, который будет в немецких руках самое позднее через три месяца после начала вторжения.

Когда, бойко отсалютовав нам приветствием «Хайль Гитлер», господин Шелленберг удалился, не преминув еще раз сослаться на абсолютно доверительный характер сообщенных нам сведений, я спросил Хильгера, что он обо всем этом думает и зачем пригласил меня участвовать в разговоре. Ведь это просто сумасшедший, заметил я. Во всяком случае, мне кажется, что он – общественно опасная личность. К сожалению, ответил Хильгер, этот человек явно представляет угрозу безопасности, но он не сошел с ума. Он – весьма высокопоставленный и влиятельный деятель НСДАП, который благодаря своему положению действительно может иметь доступ к самым секретным планам, если такие планы существуют. Но все услышанное представляется ему дурным сном. Зачем он пригласил меня участвовать в этом разговоре? Ему, Хильгеру, не хотелось беседовать с этим человеком без свидетеля. И лучше всего было бы, если бы я забыл все, что слышал.

Все значение рассказанного Шелленбергом я понял лишь позднее, когда стало ясно, что суть сообщенных им сведений является частью главных стратегических соображений авантюристического и преступного плана «Барбаросса» – плана нападения на Советский Союз, уничтожения первого социалистического государства и захвата территории Советского Союза вплоть до Урала. Эти соображения содержали также детали почти завершенной и осуществлявшейся полным ходом подготовки агрессии. Тогда я еще не знал, что упомянутый господин Шелленберг был тем самым военным преступником Вальтером Шелленбергом, который несколько позднее стал заместителем руководителя, а затем руководителем разведывательной службы за рубежом в главном управлении имперской безопасности.