В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста - Кегель Герхард - Страница 43

Генерал Кёстринг

В отличие от Хильгера, проведшего первую мировую войну в ссылке на северо-востоке европейской части России, Кёстринг участвовал в боях против России на различных фронтах в качестве офицера армии германского кайзера. В конце войны он был направлен в германскую военную миссию в Киеве при главаре контрреволюционных бандитов гетмане Скоропадском. Миссия имела задание создать армию для Скоропадского, которого правительство кайзеровской Германии прочило на пост главы зависимого от нее, вассального украинского государства. Армия Скоропадского должна была расправиться с большевиками и их Красной Армией. В своих воспоминаниях Кёстринг пишет о реализации этого поручения наряду с прочим следующее: «Организация украинской армии продвигалась вперед чрезвычайно медленно и с трудом. Революционизация масс большевиками, конечно, распространилась и на украинские войска… Можно сказать, что вся Украина превратилась в ад. Единственным примечательным событием в ходе предпринятой попытки создать украинскую армию было собрание у Скоропадского, в котором участвовали примерно два десятка царских генералов. Но ценность упомянутой встречи состояла лишь в роскошном торжественном обеде, который Скоропадский устроил по этому поводу для германского командования и его генералов… 9 ноября в Германии означало конец всей этой затеи».

Такое весьма бурное прошлое Кёстринга не помешало, однако, правительству Веймарской республики назначить его через несколько лет на пост военного атташе в Москве. В 1933 году, когда к власти в Германии пришли гитлеровские фашисты, Кёстринг на несколько лет куда-то исчез, но в 1935 году он вновь был назначен военным атташе в Москве.

После нападения на Советский Союз Кёстринг поначалу примерно на год был отстранен от дел. Но позднее он все же принял участие в войне, которую вначале отвергал и в частных беседах даже называл губительной для Германии. В сентябре 1942 года он был назначен на должность специального уполномоченного по вопросам Кавказа в армейской группе А. Его задача состояла в том, чтобы привлечь народы Кавказа к войне фашистской Германии против Советского Союза. И он якобы был убежден в том, что это ему удастся. Его адъютантом стал Герварт фон Биттенфельд. В 1944 году Кёстринг был назначен командующим так называемых «добровольческих отрядов», состоявших главным образом из насильственно загнанных в них при помощи голода и террора военнопленных. В 1945 году он сдался в плен американцам, которые вывезли его в США, где он изложил американскому правительству в письменном виде то, что знал об отношениях между Германией и Советским Союзом.

Кёстринг явно рассказал американцам все, что они хотели узнать, ибо уже в 1946 году он, как позднее с удовлетворением отметил Биттенфельд, «стал первым освобожденным немецким генералом».

Будни дремучего антикоммунизма

Для атмосферы внутри германского фашистского посольства, отличавшейся крайней антикоммунистической ограниченностью, была характерна какая-то самоизоляция, в которую без особой нужды поставило себя большинство сотрудников.

Эти исходившие из принципа «не может быть того, что не должно быть» дипломаты и служащие посольства фашистской Германии просто не хотели видеть, что снабжение основными видами продовольствия в те годы в Москве уже в значительной мере было налажено. Хотя кое-где временами и происходили сбои, в крупных булочных города, например, всегда имелось по меньшей мере до 20 различных видов хлебобулочных изделий. В специально оборудованных магазинах можно было купить мясо, птицу, рыбу и молочные продукты. Продавались хорошие шоколадные конфеты и другие кондитерские изделия, национальные русские сладости, например клюква в сахарной пудре, и многое другое. Рыба и рыбные консервы, камчатские крабы, осетрина и стерлядь были самого высокого качества. А лучшее в мире московское мороженое, которое приготовлялось в необыкновенно разнообразных вариантах, на хорошо оборудованных фабриках! Оно продавалось и летом и зимой при 20-градусном морозе в великолепной упаковке прямо на улице и, конечно, в специальных кафе-мороженое. Крупные продовольственные магазины, скажем на улице Горького, были открыты до 22-х и даже до 24 часов.

Поскольку в свободное время я с удовольствием предпринимал ознакомительные прогулки по магазинам, я, конечно, знал, какие продукты есть в магазинах, каково их качество. Иногда я покупал что-нибудь на пробу, чтобы самому убедиться в хорошем качестве и вкусе продукта.

Если обычный потребитель в Москве еще нередко испытывал трудности в получении того или иного продукта, какой он хотел иметь к обеду или на ужин, то для сотрудников дипломатических представительств это в целом не вызывало каких-либо трудностей, так как имелось специальное бюро для зарубежных представительств, где можно было сделать письменный заказ. А на другой день вы получали там по недорогой цене и в хорошей упаковке все, что требовали душа и желудок, – от икры до осетрины, от клюквы в сахаре до шоколадных конфет «Мишка», от сливочного масла до овечьего сыра и консервированных камчатских крабов.

Продукты, которые, может быть, не каждый день имелись в государственных магазинах, можно было купить на каком-либо из колхозных рынков, где цены были несколько выше, чем в магазинах.

Я рассказываю об этом столь подробно, ибо при таком положении совершенно не мог понять того, что почти все дипломаты и многие другие сотрудники посольства фашистской Германии в Москве – в дипломатических представительствах других капиталистических государств дело обстояло подобным же образом – выписывали большинство каждодневно требовавшихся продуктов, включая скоропортившееся молоко и молочные продукты, из Финляндии, которые доставлялись оттуда самолетом. Ведь каждый антикоммунистически настроенный дурень совершенно точно «знал», что если вы будете употреблять «коммунистические» продукты и деликатесы, да к тому же еще в большевистской столице, то «вы подвергаете себя опасности отравиться». Хорошо-де известно, что на соответствующих коммунистических фабриках царит антисанитария. Глупцы-антикоммунисты, которые задавали тон в посольстве фашистской Германии, а также и в большинстве других посольств капиталистических государств, разглагольствовали, что на молочных фермах, колбасных и мясных фабриках, в рыбных консервах и московском мороженом кишат-де миллиарды гнилостных бактерий и возбудителей всевозможных болезней. И все они будто бы лишь дожидаются того, чтобы наброситься на безобидных, ничего не подозревающих дипломатов капиталистических государств и сгубить их вместе с их семьями. Эти одурманенные антикоммунизмом люди пытались противодействовать выдуманной «большевистской угрозе» тем, что из принципа выписывали себе продукты из Финляндии.

Я знаю, что сегодня это может показаться преувеличением и неправдой, но могу поклясться, что в посольстве фашистской Германии в Москве тогда, накануне ее нападения на Советский Союз, дело обстояло именно так. Антикоммунизм настолько затуманил людям головы, что они без всяких раздумий верили всяким небылицам, глупейшей лжи, верили любым абсурдным утверждениям и повторяли их.

Конечно, тогда имелись люди, которые умели превращать антикоммунизм в звонкую монету. Для тех, кто охотился за деньгами – а среди них находились, и не только в то время, также дипломаты из капиталистических стран, – было чрезвычайно выгодно распространять россказни о том, что ввиду «плохого снабжения» продовольствием, его «плохого качества» и «антисанитарии» в Москве совершенно необходимо все получать из Хельсинки с доставкой самолетом. Ведь таким образом можно было установить фантастические цены при расчете прожиточного минимума в Москве, который, в свою очередь, служил основой для определения суммы надбавки за работу за границей. Доставка на самолете из Хельсинки в Москву скоропортящихся продуктов стоила, безусловно, немалых денег. И разумеется, нельзя было проверить, действительно ли кто-то получал масло и хлеб, молоко и сыр, мясо и колбасу всегда из Хельсинки, или этот «кто-то» все же, может быть, предпочитал приобретать основные продукты питания в Москве, где все это можно было получить не только значительно дешевле, но и в более свежем виде и лучшего качества. И конечно, каждый громко заявлял о том, что вынужден покупать все в Хельсинки.