Дикая жизнь в лесу - Третьяков Юрий Федорович - Страница 8

Но незаметно они уснули…

Разбудил их Глеб. Он пришел усталый, но не злой, а веселый и закричал:

— Тревога! Нападение Синиц!

Потом начал хвастаться:

— Порядочно я прокопал! По-моему, успею докопать, если, конечно, не лениться! Сегодня да завтра… Завтра пойду с утра! А вы пойдете?

Помолчав, Братец Кролик ответил:

— Пойдем… Сделаем кой-какие дела и пойдем… Хотя мы тут здорово обленились… А почему? Потому что одичали сильно! У меня глянь как пальцы развились на ногах: могу любую мелкую вещь поднять с земли ногой и переложить в руку, понял? Скоро у нас отрастут хвосты!..

— А у отца часы даже остановились! — дополнил Мишаня. — Время теперь будем по солнышку узнавать, а погоду — по жабам, по муравьям… Только, несмотря на жаб, все жарче делается…

На обед пили лесной чай, но уже без хлеба.

— Голодновато, могикане? — смущенно спросил отец. — Терпите уж, завтра домой…

— А я, дядя Петя, давно мечтал когда-нибудь с голоду помирать, в каком-нибудь путешествии… — рассуждал Глеб, надуваясь чаем. — Не насовсем, конечно! Попробовать… Только в Свердловске условий никаких для этого не было… Хотя путешественники тоже не все время помирают: они поумирают-поумирают, а потом и съедят слона какого!.. Может, и у нас сом поймается…

— Поздоровше! — добавил Гусь.

— Насчет сома не ручаюсь, — сказал отец. — А вот дома от радости, что целы, пирогов напекут вам с начинкой разной… Наедитесь так наедитесь!..

— Я десять штук съем, — сказал Братец Кролик. — Пять с мясом, три с капустой, остальные — разные…

— Я только с мясом буду есть, — сказал Глеб, — и с вареньем тоже…

— А мне вряд ли согласятся печь… — печально сказал Гусь. — Не такой у матери характер… Ничего! Я чугунок щей наверну, у нас щи — аж ложка стоит!..

Он подтянул к себе пустой хлебный рюкзак, заглянул в него, нашел несколько сухих крошек, сунул себе в рот и начал ругаться:

— Глеб, сволочь, покидал мышу весь хлеб, а крысу эту, что картошку нашу уперла, своими руками задушу, если поймаю!.. Давайте, что ль, рака варить, хватит ему сидеть!

Он деятельно, раздул костер, поставил на огонь котел с водой, всыпал туда соли и даже лаврового листа не забыл положить, пошел к берегу за раком, но оказалось, что рак сумел каким-то образом отвязаться, или его выручили другие раки, но только от него осталась одна веревочка.

Гусь совсем расстроился и побежал с голоду в чащу, где принялся рвать и есть ежевику, от которой еще хуже усиливался аппетит…

Чтобы не обижать Глеба, пришлось опять идти по жаре на остров: ничего не поделаешь, раз обещали…

Глеб начал копать первый. Лопатка была одна, и Мишаня с Братцем Кроликом решили не терять времени зря, а обойти весь остров и разведать, нет ли где какой опасности.

Остров оказался даже и не островом, потому что второй рукав речки давно пересох, и за ним начинался уже настоящий лес.

В лесу было еще жарче. Мишаня с Братцем Кроликом хотели сразу вернуться, но заблудились. Братец Кролик сказал, что это пустяк, если знаешь следопытские приметы. Первым делом надо найти север. А север находят по деревьям: с какой стороны на стволе больше мха — там и север. И по пеньку можно узнавать — кольца к северу тоньше, и по сучьям — на южной стороне они гуще.

Он принялся бродить от дерева к дереву, присматриваясь. Пеньков вообще не было, а сучья росли как-то бестолково: то с одной стороны их больше, то с другой… Мох тоже рос, где ему удобнее.

Братец Кролик осмотрел штук двадцать деревьев и все никак не мог определить, где мха больше, а некоторые деревья обросли мхом со всех сторон.

Наконец ему посчастливилось: он нашел дерево, обросшее мхом с одной только стороны, и позвал Мишаню к нему:

— Вот где север!..

Возможно, там и был самый настоящий север, без обмана, но теперь возникал вопрос: что с ним делать? Пойдешь на север, а вдруг остров — в стороне юга? И Братец Кролик не знал, что делать после того, как север найдется.

Они долго стояли около этого дерева и думали. Так ничего и не придумав, решили идти просто так, не разбирая, где север, а где юг, и вышли к острову.

Но у озера Глеба уже не было.

— Я так и знал! — обрадовался Братец Кролик. — Надоело ему, он и бросил! А то придумал: канал какой длиннющий прокапывать!

— А почему его рубашка тут? — спросил Мишаня, показывая на Глебову рубашку, висящую на сучке.

— Забыл… — ответил Братец Кролик и вдруг при сел на корточки, что-то разглядывая на земле.

— Чего там?

— Глянь! — тревожно зашептал Братец Кролик, то озираясь по сторонам, то взглядывая на землю. — Эти следы босые — наши, а вот с каблуком, а вот — в кедах… У нас такой обувки нету…

Сырые берега озерков были сильно затоптаны, но Мишане удалось разглядеть чужой след с каблуком и другой след — в кедах, а больше ничего разглядеть он не мог. Зато Братец Кролик, хоть север плохо умел отыскивать, зато в следах разбирался так, будто всю жизнь прожил в тайге, а не на Гусиновке, и по следам все видел ясно как на ладони:

— Вот Глебова лапа — толстая, я ее знаю… А по бокам — ихние следы… Тащили они его куда-то… И ветка вот поломана — цеплялся он, сильно не хотел идти…

— Ветку я сломал… — сказал Мишаня.

— Какую?

— Вон ту, на какую ты показываешь…

— Об этой я и разговора не веду!.. Я о другой! — обиделся Братец Кролик. — И не можешь ты в лесу все ветки знать — какую ты сломал, какую — не ты… Может, и следы все ты натоптал?..

— Следы не я…

— Ну вот… А споришь! Значит, так дело было: он копает, а они в засаде сидят: дожидаются, когда мы уйдем… Потом наскочили, схватили… и повели к себе в плен!

— Кто?

— Синичата, кто же еще! Лешие, что ли? Лешие небось в кедах не ходят!

— Что ж теперь делать?.. — растерялся Мишаня.

— Гусю надо сказать!

Они побежали к броду и встретились с Гусем, который шагал им навстречу.

— А я к вам! — сообщил Гусь. — Сейчас чуть еще одного рака не подсек! Если б он не сорвался да тот не убег, уже пара была б! Тогда бы еще трех подловить, каждому по штуке, и можно варить!.. А вы много прокопали?..

— Глеба не видал? — спросил Братец Кролик.

— Не… Я думал, он с вами… А куда он делся?..

— Ты вот думал! — воскликнул Братец Кролик. — А его Синичата в плен увели!

Гусь остолбенело уставился на Мишаню с Братцем Кроликом, потом спросил:

— А вы чего ж?

Братец Кролик смутился:

— Да мы… временно отсутствовали…

Отважный Гусь не любил долго раздумывать.

— Айда выручать! — скомандовал он и зашагал в сторону синичьего жилища так быстро, что Мишаня и Братец Кролик едва за ним поспевали.

— Может, отцу скажем? — предложил Мишаня.

— Это на кой? — удивился Гусь. — Я их и без отца сейчас по всему лесу разгоню! Эти лесные оглоеды и картошку украли, и хлеб поели да еще и Глеба увели!.. У меня об них давно руки чесались!..

— Дубину твою не захватим? — спросил осторожный Братец Кролик.

— А ну ее! Только мешаться будет! — отмахнулся Гусь.

На песке у синичьей хижины суетились только маленькие Синичата — мальчишки и девчонки, а также хлопец Пэтя.

Он скинул девчачье платье и расхаживал безо всего с одним кнутиком в руке.

По виду непохоже было, что война уже открылась, потому что Синичата занимались самым мирным делом: одни стирали белье, другие развешивали его по кустам, а младенец ползал по песку и радостно взвизгивал, когда его окатывали водой.

Двое старших — Микола и другой — отсутствовали: возможно, в своих тайных синичьих подземельях допрашивали пленного Глеба…

При виде гусиновцев Синичата прекратили стирку, замолкли и настороженно уставились на них.

— Куда нашего дели? — без всяких церемоний грозно спросил, подойдя, Гусь.

От его грозного вида Синичат охватил страх, и они начали пятиться к дому, а девчонки побежали.

— Якого вашего? — спросил Синичонок побольше.