Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Последний киногерой - Томпсон Джон - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

Все банки были украшены яркими этикетками с номерами, но старик Ник и без этих номеров мог с закрытыми глазами найти не только нужный фильм, но и ту часть, которую просил мальчик.

— Ну так что, пришли новые катушки? — нетерпеливо спросил мальчик.

— Не спеши, всему свое время. — Старый Ник прикрыл лицо руками, а когда отвел их, то это был уже не прежний Ник. С напускной серьезностью он смотрел на Дени.

— Ваш билет, — строго сказал он. — Ваш билет, молодой человек.

Дени растерялся.

— Если вы пришли в кино, — продолжал Ник, — то у вас должен быть билет. Когда-то, еще в моем детстве, знаменитый Джони Гудини выступал на этой сцене, а мой отец приводил меня к нему за кулисы. Однажды после своего выступления Гудини подошел ко мне, остановился и сделал вот такое движение, — старик взмахнул руками, и его правая рука оказалась вскинутой над головой, — а теперь вот так, — и не в правой руке, как ожидал Дени, а в левой у старика оказалась небольшая картонная карточка. Это был билет для посещения кинотеатра.

— Ты знаешь, — продолжал Ник, — у нас форма билетов не меняется уже пятьдесят лет. Этот мне и в самом деле дал Гудини. И теперь они такие же. «Это волшебный билет, — сказал мне Гудини. — Он был вручен мне самым знаменитым магом Индии».

Старый киномеханик повертел карточкой перед самым носом мальчика.

— Это пропуск в другой мир. И он принадлежал мне. Он перешел в мои руки от знаменитого Гудини, мага и чародея, а теперь этот билет твой. Я отдаю его тебе.

— А зачем он мне, Ник? — спросил Дени. — Что он делает волшебного?

Но старик как бы не услышал вопроса мальчика. Он неторопливо развернулся, поправил на голове шапочку, одернул галстук, оттянул широкие подтяжки, щелкнул ими и важно, набивая себе цену, подался на лестницу.

Старик долго спускался по широким мраморным ступеням, скользил выцветшим взглядом по потемневшим от времени портретам отцов нации, по лицам давно ушедших, но не забытых кинозвезд.

Смешно шаркая ногами, по широкому красному ковру старик спустился в обширный вестибюль и остановился у входной двери, морщинистой рукой прикоснулся к массивной бронзовой дверной ручке и как бы преобразился.

— Так чего ты меня сюда привел? Я здесь был тысячу раз, а может даже миллион, — раздосадованно сказал мальчик. — Чем ты меня хочешь удивить?

— Всему свое время.

— Но ведь время уходит, — возразил ему мальчик, — я мог бы уже посмотреть половину фильма, пока ты меня водишь по своему кинотеатру.

— А еще ты смог бы съесть три пачки воздушной кукурузы. Ведь без нее ты не можешь смотреть кино.

— Могу, если интересный фильм.

— У нас неинтересных фильмов не бывает, и знаешь, почему? Если мы будем крутить неинтересные фильмы…

— То к вам никто не будет ходить.

— Правильно, а если никто не будет ходить, мы разоримся.

— Да и так, кроме меня, к вам никто не ходит, — голосом знатока сказал мальчик.

Старик вдруг напустил на себя серьезный вид, вспомнив свою старую профессию. Он вытянулся по швам, как контролер, взял у Ника карточку, оторвал от нее половину и бросил в ящик, который, как водится, всегда стоит у входных дверей. Вторую половину Ник протянул Дени.

— А теперь, когда у тебя есть билет, послушай, для чего он может пригодиться. Старый Гудини говорил мне, что этот билет волшебный. Это пропуск в другой мир. Я всю жизнь боялся испробовать его силу. А ты еще молод и можешь проверить.

Дени с недоверием в голосе произнес:

— А что, если он и в самом деле сработает?

— Гудини мне сказал еще кое-что, — отозвался старик. — У этого билета собственный ум. Он делает лишь то, что хочет. И это его свойство всегда меня пугало. Поэтому я и не использовал его. Наверное, есть только один способ узнать что к чему — надо взять и испробовать билет. Сохрани свою половинку до конца сеанса.

Старый киномеханик провел Дени в пустой зрительный зал.

Мальчик, по привычке, сел на первый ряд, достал из сумки большой пакет воздушной кукурузы и принялся смотреть на еще пустой экран.

Уже тысячу раз мальчик сидел перед экраном, но всегда волновался, как будто ему было три года и его в первый раз привели в кино. Ему нравилась тишина пустого, замершего в ожидании зала. Его сердце замирало, когда постепенно начинали гаснуть лампочки в огромной хрустальной люстре. И бесконечный зал постепенно погружался в густую, наполненную волнующими вздохами темноту.

И только над входными дверями горело маленькое табло с зелеными буквами. Там был выход.

Но Дени за всю свою жизнь никогда не воспользовался манящим светом зеленых букв. Он всегда смотрел фильм от начала и до конца.

Он не только смотрел, как меняются цветные кадры, как замолкают финальные аккорды, но он всегда, от первого и до последнего слова, прочитывал все титры. Поэтому он знал каждого актера, режиссера, продюсера, композитора и всю кинематографическую братию, которая работала над фильмом.

В его цепкой детской памяти, как в каталоге, хранились все названия, имена…

И если бы кто-нибудь толкнул его ночью в плечо и тихо спросил: «Дени, ответь мне, кто играл главную роль в фильме режиссера такого-то?» Дени, ни на минуту не задумываясь, протирая глаза, и испуганно зевая, ответил бы: «В фильме режиссера такого-то, снятого в таком-то году, на киностудии такой-то, снимался такой-то актер».

Но никто и никогда у Дени этого не спрашивал.

А старик Ник знал не хуже Дени.

Обо всем этом подумал мальчик в то мгновение, когда зал погрузился в темноту.

С шумом разъехалось каше, и мальчик зачарованно вскрикнул:

— Слэйтер не может проиграть, он и на этот раз победит зло!

— Начинаю! — радостно крикнул Ник в проекционную амбразуру.

И на экране вспыхнули такие знакомые мальчику титры:

«Коламбия Пикчерс представляет новый фильм с Арнольдом Шварценегером в роли Джека Слэйтера».

Лицо мальчика расплылось в широкой довольной улыбке: на экране каждая новая фамилия актера разбивала предыдущую, сыпались буквы, вспыхивали взрывы. И, наконец, под тревожную музыку издалека на Дени надвинулось название фильма:

«Джек Слэйтер — 4».

На огромном экране перед лицом Дени стремительная панорама сменилась высоким обрывом, на котором красовалась вилла в сицилианском стиле.

Под обрывом плескался океан, лазурные волны бились в каменистый берег, тревожная музыка сменилась голосами гангстеров.

— Фрэнки, Фрэнки, ты зачем продолжаешь меня раздражать? — Тони Вивальди склонился к двоюродному брату Слэйтера.

Брата звали Фрэнки, а знаменитого гангстера, руководителя огромного бандитского клана — Тони Вивальди.

— Я бы никогда не посмел вас оскорбить, мистер Вивальди, — извиняющимся голосом говорил пожилой Фрэнк. Из его разбитой губы красной струйкой сочилась кровь.

— Твое существование — это уже оскорбление для меня, — продолжал бандит. — Ты же единственный, оставшийся во всем мире и самый любимый двоюродный брат Джека Слэйтера. Он же рассказывает тебе все, а я должен знать, что известно Слэйтеру.

— О чем я должен знать? Мне ничего не известно.

— Это ты думаешь, что тебе ничего неизвестно, а я думаю по-другому.

Гангстер безобразно улыбнулся и наклонился над связанным Фрэнки.

— И ты мне это рассказываешь, — толстым пальцем гангстер ткнул в лоб двоюродному брату Слэйтера. — Я должен знать все, потому что сейчас моя организация и банда Торелли подписали секретный акт о контроле над всем калифорнийским побережьем.

— Мы в основном беседуем о накачивании мускулов, — оправдывался Фрэнк.

— Сейчас мы тебе так накачаем мускулы, сволочь, что ты взорвешься, как воздушный шарик. И твоя вонючая кожа лопнет по швам!

— Нет, нет! Я очень боюсь болезненных ощущений, я даже к стоматологу не хожу, а лечусь грелкой… — шептал двоюродный брат знаменитого Слэйтера.

— И ты думаешь, я поверю в твои басни?

— Нет, нет, только не это… — просил Фрэнки.