Последнее предупреждение - Казанцев Кирилл - Страница 39

Они уже почти подошли к дому Скопцова, когда сзади послышался грубый окрик:

– Эй, мужик!

Скопцов остановился. Время было уже довольно позднее, народа на улицах практически не было, и в радиусе ближайших ста метров из мужиков присутствовал только он один. Вот он и неспешно обернулся на крик.

Их было трое. Они стояли немного в отдалении, в темноте. Массивные фигуры качков были прорисованы четкими линиями на фоне неяркого света отдаленных фонарей.

– Это вы мне? – поинтересовался Скопцов.

– Тебе, блин! – отвечал тот, что стоял в середине. – Сюда иди!

– Зачем?

– Иди, тебе говорят! Дело есть.

Вообще-то идти на этот зов, не предвещавший ничего хорошего, было не обязательно. Намерения этих троих были вполне недвусмысленны, и в другое время Василий бы просто убежал, причем не считал бы, что его чести и достоинству причинен какой-то ущерб. Но вот только убежать сейчас – это значило бросить на произвол судьбы доверившуюся ему девчонку.

– Подожди здесь. – Скопцов прислонил свою спутницу к стене и развернулся в сторону качков. Может, удастся разойтись миром.

– Ты че, мужик, спишь, что ли?! – недовольно пробурчал один из троицы.

Василий медленно приближался к ним.

– В чем дело, пацаны?

– Тема есть... Побазарить надо... – говорил тот, что стоял в середине. Его партнеры или друзья – кто их разберет! – довольно грамотно расходились в это время в стороны, стараясь взять Скопцова в полукольцо.

– Может, в другой раз? – осторожно поинтересовался Василий. Сегодня ему драться не хотелось. Настроение не то...

– Слышь, ты не ссы! – продолжал толковище средний. – Перетрем – и разбежимся!..

Василий сделал еще один шаг вперед. И тут же началось...

Ударил средний. Резко, хлестко, жестко. Хорошо ударил, умело. Но Скопцов от этого удара ушел – ждал его.

А вот той плюхи, что прилетела слева, – не ждал. Хотя и должен был. Слишком много было сегодня выпито. Удар, пришедшийся в левую сторону головы, был тяжелым, как свинцовая чушка. В голове зазвенело, в глазах запрыгали радужные круги. Скопцов тяжело рухнул на колени.

Перед глазами – розовый туман... За ним – плывущее, размытое лицо Командира. Губы искривлены в презрительной усмешке:

– Вставай! Вставай, тебе говорят! Чмо!

Позади неделя зачетов. По огневой и специальной подготовке, по тактике, по знанию оружия и уставов. Почему-то принято считать, что для получения заветного храпового берета достаточно немного побегать и подраться. Чушь! Если ты не знаешь своего оружия, если ты тактически неграмотен, если ты не знаешь и не чтишь устав – тебя никто не допустит к сдаче экзамена.

Скопцов все зачеты сдал. Да и не только он один – половина ребят его призыва изъявили желание получить главное отличие бойца частей специального назначения внутренних войск. И впереди оставалось последнее испытание – физическая подготовка. То, что так любят показывать в телепередачах о буднях современной армии.

Для начала – кросс. Или, точнее, марш-бросок с полной боевой выкладкой. Дистанция определена в двенадцать километров. По большому счету это не так уж и много – и во время карантина, и позже приходилось пробегать и большее расстояние.

Вот только рядом бежит контролер – капитан-"краповик" из второго батальона. Бежит налегке, посматривая по сторонам и улыбаясь чему-то своему.

– Ну, как, орлы? – примерно на пятом километре спрашивает капитан. – Зае...лись?

– Никак нет, товарищ капитан! – бодрится кто-то из соискателей.

– Понятно... – задумчиво говорит сам себе капитан. И тут же следует команда: – Правое плечо – вперед!

Куда?! Зачем?! Но капитан ничего не объясняет... А команда получена, и ее надо выполнять.

Еще недавно стройная и компактная колонна соискателей постепенно растягивается в длинную, витиеватую змею... Здесь, в этой колонне-змее все равны – и старослужащие, и салаги. Для кого-то из "стариков" это последняя попытка перед долгожданным "дембелем", и они выкладываются полностью. Потом – гражданка... И больше не будет возможности добыть то, что является честью и гордостью бойца спецназа. И всю оставшуюся жизнь им придется жалеть о несделанном.

Первыми ломаются качки. Не зря же Марков называет их мясом. Тяжело отдуваясь, начинают отставать: больший вес – больший расход энергии. Скопцов пока что уверенно держится в группе лидеров, со старослужащими. Рядом с Василием сопит Вовка Шварц – друг и земляк.

– Правое плечо вперед! – опять командует капитан, когда до стартовой линии остаются считаные метры. Сам забегает немного вперед и останавливается. Бойцы обегают офицера, а он внимательно заглядывает под "сферы", в потные лица.

Обежав капитана, колонна соискателей рвется вперед, к финишу, до которого все те же двенадцать километров.

Офицер легко догоняет колонну, пробегает в голову и на ходу выдергивает кого-то из общего строя. Боец кувырком летит на обочину, а капитан бросает ему презрительное:

– Свободен!

Понятно... Малый решил схитрить – пристроился к возвращающейся колонне, не добегая до офицера каких-то пятидесяти метров. Зря. Здесь никто никого не неволит – любой из соискателей в любой момент может сойти с дистанции. Это не обязательное упражнение. Тут каждый решает для себя сам – нужен ему берет или нет.

– Ну, как, орлы? – повторяет капитан свой вопрос. – Зае...лись?

В ответ – только тяжелое сопение.

– Тогда поднажмем! – офицер удовлетворен. А время, отпущенное на этот марш-бросок, остается тем же. И уложиться в норматив возможно только при одном условии – если будут бежать так, как обычно бегут спринтерскую дистанцию.

Тук-тук-тук – колотят подошвы берцов по утоптанной дороге. Тук-тук-тук – рвется из груди сердце. Воздух какой-то жидкий и тягучий, как кисель. Соискатели хлебают его широко открытыми сухими ртами, но не могут никак напиться. Ноги подгибаются, отказываются служить. Струящийся из-под "сферы" пот заливает глаза. Но колонна упрямо бежит вперед, постепенно ускоряя движение. Слабым – и физически, и духовно – нет места в спецназе.

А вот и финиш! Ведущий колонну офицер вырывается вперед – такое впечатление, что он не бежал вместе со всеми, а спокойно прогуливался по лесу.

Пересекая финишную черту, Скопцов услышал короткое: "Сдал!" Сдал... Он – сдал!.. Василий тяжело падает на траву. Через несколько секунд рядом с ним валится Шварц. Говорить он не может – воздуха не хватает. Но в глазах – счастье. Он тоже сдал.

– Встать!

Впереди – штурмовая полоса. Кажется, что сил уже нет даже на то, чтобы просто поднять голову. Но Скопцов, со стоном и хриплым рыком, все же встает на ноги. Его качает. Так же, как и Шварца. Как и других ребят.

Самое трудное – это сделать первый шаг. Второй – уже проще. Ну а третий...

Штурмовая полоса пройдена. Обломаны ногти, рассажены пальцы на руках, саднит поцарапанную щеку. Но норматив выполнен. Остается последнее – спарринги.

Это только называется так – спарринги. На самом же деле физическое состояние соискателя уже таково, что он просто не в силах оказывать какого-либо сопротивления. И его задача – устоять на ногах и не выйти из круга. Три раунда по три минуты с тремя разными противниками.

Скопцову повезло. При жеребьевке ему достались в противники сержант-"краповик" из его взвода и двое соискателей. Это – легче.

Первым выходит сержант. Бьет короткими сериями, удары, наносимые по "защите", надетой на каждого из бойцов, слышны далеко. Но, пытаясь уходить и уклоняться, Василий понимает, что бьет его сержант как своего. Можно сказать, ласково бьет.

– Время!

Сержант, ободряюще подмигнув Василию, покидает круг.

Второй противник. Такой же соискатель, как и Скопцов. Им обоим хочется сдать. Поэтому они слабо тычут друг друга кулаками в бока, даже не стараясь ударить по лицу. И все равно держится Скопцов из последних сил. Ног вроде бы как и нет совсем – по крайней мере, он их не чувствует. И просто удивительно, что до сих пор еще не упал.