Полярная мечта - Казанцев Александр Петрович - Страница 15

Защита уже началась. Идя на цыпочках, Женя ввела моряка в зал научных конференций. Федору бросились в глаза два ряда слабо светящихся и потому кажущихся хрустальными колонн. Он невольно оглянулся на свою провожатую. Сосредоточенная, с гордо поднятой головой, она смотрела на возвышение, где, отделенные белой мраморной балюстрадой, за длинным столом сидели члены ученого совета, профессора и академики. Указывая на председателя, широкоплечего гиганта с седой львиной гривой, прикрытой черной академической шапочкой, Женя шепнула:

— Мой отец.

Пройдя вдоль мраморной балюстрады, соединяющей колонны, молодые люди сели в один из последних рядов. Кожаное кресло показалось Федору удивительно покойным.

Еще в дверях зала, огромных, двустворчатых, Федор прислушался к тому, что говорил Алексей, стоя на кафедре перед географической картой и чертежами:

— В Арктике и поныне еще действует старая поговорка: «Каждый завезенный в Арктику гвоздь становится серебряным». Дорого еще стоит перевоз! Трудно еще плавать в полярных морях. Дорог ледокольный флот, который борется со льдами. Дорога сеть полярных станций, да и обслуживают они сравнительно небольшое число судов, плавающих лишь короткие два-три месяца арктической навигации.

Завтра нашу страну уже не могут устроить современные условия плавания в полярных морях. Завтра мы уже не можем подчиняться капризам льдов и ветров Арктики. Современная наука и техника позволяют нам изменить условия плавания кораблей в ледовитых морях. Этому и посвящена диссертация.

Федор оглядывал зал. В нем сидели по преимуществу молодые люди, многие в очках, лысеющие. Вероятно, все это были научные сотрудники институтов, которые завтра сами будут защищать свои диссертации с мудреными названиями, всегда вызывавшими у Федора смешанное чувство почтения и недоумения. Они казались ему заумными и далекими от жизни. «Об одном обобщении меры и категории», «Некоторые задачи равновесия пластин и стержней за пределами упругости», «Короткопериодические возмущения электромагнитного поля Земли», «О второй конечной разности и второй обобщенной производной», «Методика правописания непроверяемых безударных гласных в непроизводных основах»… Столь же непонятно и внушительно было и название диссертации А. С. Карцева, выступающего с ней, как говорилось в газетном объявлении, на соискание ученой степени кандидата технических наук: «О возможном изменении характера обледенения полярных морей в условиях применения холодильной техники».

«Рычаг, — думал Федор. — Повернуть мир! Уничтожить холод. Чем? Атомной энергией? Реально ли? Растают льды — поднимется уровень морей. Все столицы Европы, кроме Москвы, расположенной на возвышенности, окажутся под водой… Не создашь искусственный Гольфстрим».

— Гольфстрим, — произнес с кафедры Алексей Карцев.

Федор невольно улыбнулся совпадению.

— Одна ветвь этого могучего теплого течения идет к островам Шпицбергена, и климат там куда более мягкий, чем в любом другом месте Арктики. Другая ветвь делает петлю в Баренцевом море, отдавая ему свое тепло, препятствуя там появлению льдов, и это полярное море не покрывается льдом круглый год. Если бы условия, подобные существующим в Баренцевом море, были бы на всем побережье Сибири, будущая промышленность этого края получила бы самый дешевый в мире транспорт — морской. Через весь Азиатский континент проходит Великая сибирская железнодорожная магистраль. Новая морская магистраль по пропускной способности равна будет ста параллельным железнодорожным путям.

«Сто железнодорожных путей? — прикидывал в уме Федор. — Это даже трудно представить! Чуть ли не вся железнодорожная сеть страны, протянутая в одну сторону».

— Третья ветвь Гольфстрима, — продолжал Алексей, — стремится пройти вдоль сибирских берегов в пролив Карские ворота, отделяющий материк от Новой Земли.

Сколько раз проходил Федор через Карские ворота! Он мог бы быть там лоцманом. Даже в штиль, когда нет ветра и волнения на море, там, в проливе, над поверхностью воды всегда вздымаются огромные, вращающиеся, похожие на конусы волны. Полярный капитан прекрасно знал, что водовороты эти вызваны борьбой двух встречных течений.

Об этих течениях и заговорил Алексей.

— В Карских воротах Гольфстрим встречается с другим могучим, но холодным течением, идущим из-под полюса вдоль восточных берегов Новой Земли.

«Холодное течение задумал подогреть. Холодильными машинами?» — терялся в догадках Федор.

— Холодное течение преграждает Гольфстриму путь, нейтрализует, побеждает его. Тепло из далекого Караибского моря не проходит в Карское море, и это море покрывается льдом на большую часть года. Нечего и говорить о других полярных морях, о море Лаптевых, о Восточно-Сибирском, Чукотском. Туда совсем не попадают теплые воды. Великие сибирские реки: Обь, Енисей, Лена, Хатанга, Колыма — приносят слишком мало тепла, да и оно не остается у берегов, где должны были бы плавать корабли, а вместе с пресной водой уходит далеко на север, в высокие широты.

Федор морщил лоб, силился и не мог понять, куда клонит Алексей.

— Один из моих слушателей, полярный капитан, — соседи Федора невольно обернулись к нему, — мог бы подтвердить, что в сибирских ледовитых морях, в сотнях километров от берегов, можно часто встретить стоящие на мели айсберги или большие льдины — стамухи.

— Помните медведя на айсберге? — шепнула Женя.

Федор кивнул головой.

— Глубина сибирских полярных морей в ста километрах от берегов не превосходит двадцати-тридцати метров, редко глубже. Это меньше высоты многих домов. Вот если бы можно было воспользоваться мелководьем сибирских полярных морей и соорудить там искусственную преграду, стену, плотину, мол, который в ста километрах от берегов протянулся бы от Новой Земли к Северной, от Северной Земли к Новосибирским островам и дальше к острову Врангеля. Эта морская стена отгородила бы прибрежную часть морей от Ледовитого океана, от его холодных течений и дрейфующих ледяных полей. Холодные воды и льды, задержанные преградой, не попадали бы в отгороженную часть морей, питаемую лишь струями теплой ветви Гольфстрима, великих сибирских рек и теплого течения, идущего через Берингов пролив.

«Реки и то замерзают», — подумал Федор.

— Ясно, что температурный режим в отгороженной части морей будет подобен тому, который существует в Баренцевом море. Моря вдоль всего сибирского побережья не станут замерзать зимой, судоходство там будет круглогодичным!

«Значит, не отопление Арктики, а мол в четыре тысячи километров, — прикидывал в уме Федор. — Не лучше! Километровый мол в морском порту и то целое событие!»

Положительно Алексей читал мысли Федора:

— Конечно, если бы мы решили построить наш мол из камня, песка и цемента, из чего сооружают мол в портах, нам бы пришлось возить материал к месту стройки не меньше чем столетие.

Смех шорохом прокатился по аудитории. Федор тоже улыбнулся.

Профессора, члены ученого совета стали перешептываться.

— Конечно, каменный мол был бы неосуществимой, оторванной от действительности мечтой. Для нас же, техников, приемлема лишь та мечта, которая служит первым этапом проектирования. Запроектировать подобный мол, каким бы ни казался он грандиозным, м о ж н о! Надо сделать его из подручного материала, который ничего не стоит, имеется там в изобилии. Холодильщики уже понимают меня. Сделать мол из морской воды!

Женя торжествующе посмотрела на Федора, тот недоверчиво покачал головой.

— Представьте себе, — продолжал увлекшийся оратор, — что все мы находимся не в этом зале, а… на дне Карского моря!

Опять по рядам пробежал смех, сразу встряхнувший, ободривший аудиторию. Федор же нахмурился.

— И над нами не потолок, а поверхность воды. Сверху нам спустят трубы. Целый частокол труб. Их можно будет соединить попарно дугообразными патрубками, зарытыми в морское дно. Вдоль противоположной стены будет спущен второй частокол таких же труб. Оба частокола для лучшей теплопроводности нужно будет соединить металлическими сетями. По трубам сверху пропустить искусственно охлажденный, крепко соленый раствор, хорошо известный в холодильном деле, не замерзающий даже при пятнадцати градусах мороза. Этот раствор будет циркулировать по трубам, отнимая тепло у воды, заключенной между трубчатыми стенами. В конце концов вода замерзнет, превратится в ледяной монолит. Со дна моря к его поверхности поднимется ледяная стена. Намораживая слой за слоем, мы поднимем ее над уровнем моря и сделаем ее такой ширины, какой пожелаем, на какую расставим наши трубчатые стены. Ей не будут страшны ни напоры льдов, ни течения. Мы сделаем мол такой длины, на каком протяжении будем спускать под воду трубы. На все четыре тысячи километров. И вполне реально соорудить мол от Новой Земли к Северной, к Новосибирским островам, к острову Врангеля, к Берингову проливу! Вполне реально построить ледяной мол, который перегородит все полярные моря!