Мост дружбы - Казанцев Александр Петрович - Страница 109

Протягивая Волкову обе руки, она говорила:

— Я так рада, Николай Николаевич, видеть вас здесь. Но вы перепугали меня своим звонком. Вместо того чтобы вызвать меня к себе, приезжаете сами, обычным поездом, да еще в такой день всеобщей толчеи.

— А я не один. Видите? Два будущих ваших соратника ознакомиться с вашим делом хотят.

— Пожалуйста. Нам нужна смена. Мы здесь и учим и учимся сами на новых конструкциях.

Вместе с толпой пассажиров Волков со своими юными спутниками и Анной Ивановной Седых вошел в институт.

— Это невозможно, — говорила, тщетно стараясь сдержать себя, Анна Ивановна. — Ради того, чтобы успеть закончить лунолет ко времени завершения Арктического моста, я сама доставила из Восточного порта недостающее оборудование корабля…

Николай Николаевич быстро взглянул на Аню:

— Вы недавно были в Восточном порту?

— Да, была, Николай Николаевич. А теперь… — Аня протянула руку и с силой отломила ветку, свисавшую над самой дверью входа в здание. — Я так торопилась… Я ни минуты лишней не провела в порту, несмотря на то, что встретилась там… притом через столько лет…

— Вы встретились? — быстро спросил Николай Николаевич.

— Неужели нельзя на одиннадцать минут перегрузить Великое энергетическое кольцо? — отвечая на свои мысли, неожиданно произнес Сергей Буров.

— Одиннадцать минут! Видишь, Сергей, ты прав. А какая у тебя мощность получилась? — обернулся к нему Волков.

— Миллион киловатт, — ответил юный физик.

— Миллион сто тысяч, — поправила профессор Седых.

— Это не легче, — вздохнул Николай Николаевич. — Лунолет свой вы делали не по правительственному плану, а по вашей институтской инициативе. Конечно, все вам помогали. Но с запуском его в трубе дело сложное. Не от нас одних зависит. Есть еще американская сторона.

— О! Герберт Кандербль — мой давний друг!

— Друг, пока не идет речь о миллионе киловатт. А у нас мощность — шестьдесят тысяч киловатт на нашем берегу, шестьдесят — на его. Где ж здесь миллион взять?

— Замкнуть энергетическое кольцо, подключить Куйбышевскую, сибирские гидростанции, другие станции — атомные…

— Это связано с огромными техническими трудностями и может надолго вывести линию высоковольтной передачи, которую, кстати говоря, придется еще дотянуть до берега Ледовитого океана.

— Как же быть, Николай Николаевич?

— Придется отложить запуск лунолета. Но мы все же посмотрим на него… на общих основаниях… в день открытых дверей.

— Просим вас. Но только не закрывайте и нам двери. Как вы знаете, лунолет сделан студентами. Кое-кто из них мечтает вести его в космос.

— Разве они не знают, как комплектуются всегда экипажи космических кораблей? Исключений не будет. Первым пилотом будет человек-невидимка.

— Человек-невидимка? — обрадовался Сережа. — Как так?

— А так. Человек будет присутствовать, отдавать распоряжения, но его не будет.

— Чудило ты! Автоматы это, управляемые с Земли, — пояснил Сергей. — Как всегда.

В сопровождении Анны Ивановны Седых группа знакомящихся с институтом, а в ее числе и Николай Николаевич с двумя мальчиками, подошла к огромному ангару, куда вели железнодорожные пути.

— К отправке готовимся, — заметила Аня. — Все выполнено в габарите железнодорожного вагона. Теперь взгляните на сам лунолет. Он пока без разгонного локомотива. — И, нажав кнопку, она открыла ворота ангара.

Там блестело нечто серебристое, похожее на огромную цистерну.

Заложив руки за спину, Николай Николаевич словно в первый раз рассматривал хорошо уже знакомый ему космический корабль, совсем непохожий на многоступенчатую ракету. Здесь была как бы только последняя ее ступень, с кабиной космонавтов, с могущими выдвигаться треугольными крыльями, прижатыми сейчас к оболочке.

— А я и не знал, что вы с ним уже встретились в Восточном порту, — тихо сказал Волков.

— Не с ним, а с ней. Когда-то мы вместе работали в корабельном госпитале…

Волков улыбнулся и ничего не сказал.

Они обошли вокруг «цистерны» и вошли внутрь ее через открытый с другой ее стороны люк, оказавшись в цилиндрическом коридоре. Николай Николаевич сказал:

— Совсем как в подводном доке Арктического моста. Вам это не напоминает?

Аня вздрогнула:

— Это родилось из ракетного вагона и предназначено для разбега в трубе Арктического моста.

— Конечно, — улыбнулся Волков.

— Вот рубка управления, — сказала Аня, открывая дверь в торцевом отсеке.

Через толстое лобовое стекло, занимавшее всю переднюю часть кабины, виднелся двор института с толпой будущих студентов, стоящих у дверей ангара.

— После запуска в трубе разгонным локомотивом мы выйдем на трассу и полетим к Солнцу, чтобы использовать его притяжение. Для окна предусмотрен специальный светофильтр. — Аня нажала кнопку. Послышалось легкое шуршание, и все стекло затянулось розовой пленкой. — Теперь без боли можно смотреть на Солнце.

— И видеть все в розовом свете.

— Что же мне остается делать, если вы отменяете… — улыбнулась Аня.

Волков уселся в кресло пилота и потрогал рычаги:

— Рождено ракетным вагоном? И верно, словно в вагоне и сидишь.

— Не совсем так. Там не было боковых и тормозных дюз.

— Недаром же у вас Ракетный институт, хотя было бы вернее переименовать вас в электроракетный институт. Я имею в виду ваш знаменитый электроразгонный локомотив.

— Это будет очень правильно, Николай Николаевич. Ведь мы открываем у себя электротехнический факультет.

— Слышите, братья Сереги? — обернулся к застывшим от впечатлений мальчикам Волков. — Электроракетчиками можете стать! Вы не ждите меня, ребята, шагайте по аудиториям, лабораториям, идите с остальными…

Мальчики послушно вышли.

— Славные ребята, — сказал Волков. — Значит, ракетный вагон? — переспросил он. — А вы вспоминаете о нем?

— Ну конечно! Он же был прототипом корабля.

— Нет. Я спрашиваю об Андрее Корневе. — И Волков искоса взглянул на Аню. Возможно, из-за светофильтра лицо ее показалось ему залитым краской.

— Об Андрее? — тихо повторила Аня и почему-то прикрыла дверь в цилиндрический коридор, куда вышли мальчики. — Вы знаете, Николай Николаевич, не могу объяснить, но в последнее время я себе места не найду. Особенно после встречи в Восточном порту. Я вам как-то рассказывала о Барулиной. Она была врачом на корабле, где Андрей… Я встретила ее. Столько воспоминаний!.. Ах, если бы вы согласились на наш полет.

— Нет, этот вопрос пересматриваться не будет. Старт вашего корабля с автоматом на борту (имейте это в виду!) откладывается. И на это есть еще кое-какие причины. Я хотел сообщить вам, Аня, — он впервые сегодня назвал ее так, — что Андрей Корнев жив и вернулся к нам… через Восточный порт.

Аня ничего не ответила. Николай Николаевич сидел лицом к пульту и не поворачивался. За собой он не слышал никакого движения. Снаружи доносился гул голосов и какие-то глухие удары. Может быть, кто-то хлопал ладонью по обшивке корабля.

— Значит, перед этим стеклом сперва будет ледяной панцирь? Корабль взлетит внутри «летающего айсберга»?

— Да, да… — пролепетала Аня. — Лед растает в полете от нагрева о воздух, и тогда пленка пригодится, защитит от солнца.

Перед Волковым прыжками двигалась секундная стрелка хронометра. Он следил за тем, как переползала она из левой половины циферблата в правую.

— Он здоров теперь. Много перенес. Пролежал несколько лет в параличе. Терял память…

Стрелка хронометра поднялась вверх, прошла через нуль и стала спускаться.

Волков обратил внимание, что средняя часть пульта словно опрокидывается. Взявшись за специальные выступы, он потянул их на себя. С легким звоном доска пульта подалась и стала поворачиваться, превращаясь в маленький столик. На нем был письменный прибор с набором ручек и портрет в рамке.

Николай Николаевич хотел пододвинуть его к себе, но он оказался привинченным в расчете на перипетии полета.

Морщины на лице Волкова разгладились. Он обернулся.