Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

За далью — даль

Твардовский Александр Трифонович

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

За далью — даль - Твардовский Александр Трифонович - Страница 27

Изменить размер шрифта:

Вступила в комнату без стука,

Едва заметный знак дала —

И удалилась прочь наука,

Старушке этой сдав дела..

Сломилась ночь, в окне синея

Из-под задернутых гардин.

И он один остался с нею,

Один —

Со смертью — на один…

Вот так, а может, как иначе —

Для нас, для мира не простой,

Тот день настал,

Черту означил,

И мы давно за той чертой…

Как говорят, отца родного

Не проводил в последний путь,

Еще ты вроде молодого,

Хоть борода ползи на грудь.

Еще в виду отцовский разум,

И власть, и опыт многих лет…

Но вот уйдет отец — и разом

Твоей той молодости нет…

Так мы не в присказке, на деле,

Когда судьба тряхнула нас,

Мы все как будто постарели — в этот час.

Безмолвным строем в день утраты

Вступали мы в Колонный зал,

Тот самый зал, где он когда-то

У гроба Ленина стоял.

Стоял поникший и спокойный

С рукою правой на груди.

А эти годы, стройки, войны —

Все это было впереди;

Все эти даты, вехи, сроки,

Что нашу метили судьбу,

И этот день, такой далекий,

Как видеть нам его в гробу.

В минуты памятные эти —

На тризне грозного отца —

Мы стали полностью в ответе

За все на свете —

До конца.

И не сробели на дороге,

Минуя трудный поворот,

Что ж, сами люди, а не боги

Смотреть обязаны вперед.

Там — хороши они иль плохи —

Покажет дело впереди,

А ей, на всем ходу, эпохе,

Уже не скажешь: «Погоди!»

Не вступишь с нею в словопренья,

Когда гремит путем своим…

Не останавливалось время,

Лишь становилося иным.

Земля живая зеленела,

Все в рост гнала, чему расти.

Творил свое большое дело

Народ на избранном пути.

Страну от края и до края,

Судьбу свою, судьбу детей

Не божеству уже вверяя,

А только собственной своей

Хозяйской мудрости.

Должно быть,

В дела по-новому вступил

Его, народа, зрелый опыт

И вместе юношеский пыл.

Они как будто из-под спуда

Возникли — новый брать редут…

И что же — чудо иль не чудо, —

Дела идут не так уж худо —

И друг и недруг признают.

А если кто какой деталью

Смущен, так правде не во вред

Давайте спросим тетку Дарью —

Всего ценней ее ответ…

Но молвить к слову: на Днепре ли.

На Ангаре ль — в любых местах —

Я отмечал: народ добрее,

С самим собою мягче стал…

Я рад бывал, как доброй вести

Как знаку жданных перемен,

И шутке нынешней и песне,

Что дням минувшим не в пример.

Ах, песня в поле, — в самом деле

Ее не слышал я давно,

Уже казалось мне, что пели

Ее лишь где-нибудь в кино, —

Как вдруг от дальнего покоса

Возник в тиши вечеровой,

Воскресшей песни отголосок,

На нашей родине с тобой.

И на дороге, в темном поле,

Внезапно за душу схватив,

Мне грудь стеснил до сладкой боли

Тот грустный будто бы мотив…

Я эти малые приметы

Сравнил бы смело с целиной

И дерзким росчерком ракеты,

Что побывала за Луной…

За годом — год, за вехой — веха,

За полосою — полоса.

Нелегок путь.

Но ветер века —

Он в наши дует паруса.

Вступает правды власть святая

В свои могучие права,

Живет на свете, облетая

Материки и острова.

Она все подлинней и шире

В чреде земных надежд и гроз.

Мы — это мы сегодня в мире,

И в мире с нас

Не меньший спрос!

И высших нет для нас вселений —

Одно начертано огнем:

В большом и малом быть, как Ленин,

Свой ясный разум видеть в нем.

С ним сердцу нечего страшиться.

И в нашей книге золотой

Нет ни одной такой страницы,

Ни строчки, даже запятой,

Чтоб нашу славу притемнила,

Чтоб заслонила нашу честь.

Да, все, что с нами было, —

Было!

А то, что есть —

То с нами здесь!