Дар Каиссы - Казанцев Александр Петрович - Страница 3

— А вы теперь на пенсии, Иван Тимофеевич?

— На пенсии. Кадрами заправляю на хлебозаводе в Заречье.

— Знаю! Там тоже труба. Только у кирпичного выше.

— Трубу твою помню. А ты, случаем, не листочки с шахматными задачками запускать отсюда хочешь?

— Нет, нет! Теперь меня в шахматных журналах печатают.

И за рубежом тоже. Я ведь мастер по шахматной композиции.

Вот у меня значок. Не заметили?

— Заметить-то заметил. Думал, за альпинизм или за пещеры какие. К дымоходам ты смолоду склонность имел.

Молодой рассмеялся:

— Взаимопат вспомнили? И про тягу, о которой сказали?

— А как же? Там цугцванг получался.

— Цугцванг— великая вещь! Я и в жизни чувствую, что обязан найти ход, что-то большое сделать. Хотите, расскажу и покажу?

— Давай, давай! Только как это кони ходят? Давненько я…

— Знаем мы вас!..

Молодой человек достал карманные шахматы и предложил сидевшей с ним рядом Вике пересесть на его место к окну, а сидевшему напротив туристу — рядом с ней, чтобы самому вместе с седым дядькой рассматривать шахматную доску.

Вика сразу обрадовалась окну, но в нем мало что было видно из-за тумана и сетки дождя. Она перевела взгляд на шахматы.

— Какая неудачливая погода, — сказал турист и скучающе уставился на шахматную доску.

— Ничья, значит? — спросил пожилой дядька.

— Ничья, — подтвердил тот, кого называли Костей, — Никак мне не давался этот этюд. Дважды за него отличия присуждали — золотую медаль конкурса ФИДЕ, потом приз Руставелиады.

— И оба раза мимо проехало?

— Нет, за Шота Руставели я приз получил, но зря: этюд с дыркой оказался неверным. Я бы его бросил, если бы он не был кое с чем связан у меня в жизни. Помните, идею мне подсказали?

— Неужто ты про тягу?

Турист равнодушно отвернулся, но чуть наклонил голову, словно услышал далекий звук. Вика это отметила ц стала изо всех сил смотреть на шахматы, стараясь разгадать отраженную там судьбу ее молодого соседа.

— Это последняя переработка 3, — объяснял он. — Понимаете, здесь надо сразу играть 1. Сс2. А тяга…

— Стоп! — остановил Костю пожилой дядька.

И тут Вика качнулась вперед. Вращающийся зал, словно по команде седого дядьки, остановился.

Вика уперлась в стол обеими руками, глядя в лицо пожилому соседу.

— Спокойно, — сказал он. — Должно быть, ток отключили.

— Как это можно? — возмутилась Вика. — Вы посмотрите, что творится! — и она кивнула в сторону образовавшейся около лифтов толпы.

— А вы не туда смотрите, а сюда. В шахматах понимате?

— Слишком мало.

— Завидное самообладание, — заметил турист. Его лицо потеряло выражение надменности, оставшись серьезным. Казалось он с интересом изучал происходящее.

— Высота-то какая! — неуверенно произнесла Вика.

— Для того и поднимались, — заметил старший.

— А я из-за вас сюда, на верхотурье, Иван Тимофеевич… — возбужденно сказал молодой. Глаза его стали еще ярче.

— Из-за меня? Да ты ж меня десять лет не видел. Значит, ежели я слоном на с2 пойду, ты 1…d3 сыграешь, и придется мне 2. Cb1 отступить? — вслух размышлял седой дядька. — Я случайно здесь оказался. В отпуске. К родственникам заглянул на бывшую Мещанскую. Они мне и билет сюда достали.

— А здесь гала-представление! — кивнул молодой на лифты.

— Прошу спокойствия, — убеждал там метрдотель. — Возьмите пример с семнадцатого столика. Шахматы!..

— Слоном отступить на b1? — спросил Костя. — Тогда черный король ринется через образовавшуюся на d4 брешь, чтобы попасть на Ь2 и забрать вашего слона (4).

Турист прислушался к галдежу в зале и сказал:

— Разъяснение: не авария, а преднамеренное отключение.

— Энергии? — переспросил Костя. — Энергия — великая вещь! Показатель развития цивилизации.

— Ты мне цивилизацией зубы не заговаривай, — сказал седой. — 2…Крс6, говоришь? Тогда мы тоже королем побежим:

3. Kpg2, ты -Kpd5, мы -4. Kpf2, ты — в дырку Kpd4, а мы конем шахнем — 5. Ке2+! (5)

— Не выйдет, Иван Тимофеевич. Смотрите: 5…de 6. Кр : е2 КрсЗ 7.Kpd1 Kpb2 8.Се4 с3! (6) Нельзя брать пешку а2 из-за Крс2 с ничьей! Поэтому 9. Cf5 с2+ 10.С:с2 Кр:а2! (7) Теперь можно, потому что поле с2 заблокировано белым слоном.

11. Kpc1 Cb2+ 12. Kpd1 Ce5 13. Kpc1 Cf4+, и черные выигрывают.

Официант с героическим видом исполняющего долг человека пробивался сквозь гудящую толпу, неся поднос над головой.

— Подождите, сюда ставьте, — предложил ему Иван Тимофеевич, отодвигая тарелки. — Мне в особом блюде разобраться надо.

— Все в порядке, — объявил молодой бородач «типа геолог», усаживаясь за соседний столик. — Вертолетами спускать будут.

— Я лучше на парашюте спрыгну, — бодрясь, сказала Вика.

— Позиция обещающая, — оглядев зал, отозвался Костя.

— Недохватка энергии, возможно? — предположил турист. — Энергетический кризис — это модно…

— Не с ветром ли связано? — спросила Вика.

— С ветром? С ветром была связана энергетика наших предков, — заговорил Костя. — Паруса, ветряные мельницы. Голландия в петровские времена стала самой энерговооруженной страной в Европе благодаря ветрякам.

— О-о! Нидерланды! Конечно, — почтительно подтвердил турист.

— А что делают сейчас в мире? Сжигают топливо: деревья живые или ископаемые (в виде каменного угля, торфа), опять же нефть или подземный газ. Преступление!

— Да ты никак Прометея, похитившего у богов огонь с неба, под суд отдашь?

— Нас судить будут. Потомки.

— Это почему же?

Вика поняла, что молодой человек затеял этот разговор ради нее, чтобы отвлечь. Он с чуть напускным жаром заговорил об энергии Солнца. Об установившемся равновесии, когда планета использует на биопроцоссы и излучает в окружающее пространство ровно столько энергии, сколько получает ее от Солнца. Сжигание топлив, то есть освобождение законсервированной солнечной энергии былых времен, нарушает установившийся режим, ведет к перегреву планеты.

В зал торжественно вошла вереница официантов в белых куртках. Каждый нес подсвечник с зажженными свечами.

— Как романтично! — воскликнула Вика и посмотрела на Костю.

— Изобретя огонь, люди не думали, как он опасен.

— Это весьма правильное суждение, — заметил турист, который поначалу слушал рассеянно, а теперь заинтересовался.

— Вот именно! Это всякий знает, — обрадовался Костя.

— Всякий, всякий! — закивал турист. — На то и живем, чтобы за грехи каяться.

— Каяться мало! Надо прекратить сжигание всякого топлива.

Иван Тимофеевич откинулся на спинку стула, достал сигареты.

— А закурить можно? Земля не перегреется?

Но Костя не шутил. Он стал доказывать, что достаточно поднять температуру планеты на два-три градуса за счет дополнительной энергии, получаемой не от Солнца, и человечество окажется перед катастрофой.

— А ты случаем не перегрелся, а? — осведомился Иван Тимофеевич. — Может, суп горячий?

— Нет, суп не такой уж горячий.

— Суп не горячий? Вам тотчас заменят, — сказал метрдотель, обходивший все столики и сам устанавливавший подсвечники.

— Нет, нет, речь не о том, — успокоил его Костя.

— Энергия отключена в связи с переходом на новый кабель.

К концу «смены» посетителей лифты заработают, — заверил метрдотель, услужливо улыбаясь.

— Дело в парниковом эффекте, — сказал Костя, созерцая широкую спину отошедшего метрдотеля. — Из-за углекислоты.

— Это как же так? — поинтересовался Гусаков.

— А как в оранжерее, — внезапно вмешалась Вика. — Стекло пропускает солнечные лучи, а тепловые с грядок задерживает.

Углекислота, накапливающаяся в атмосфере, вроде стекла. Чем се больше будет, тем стекло как бы толще.

Все три соседа удивленно взглянули на Вику.

— Это у меня роль была такая, — встряхнув волосами, бодро сказала она.

— В спектакле.

Вика не шутила. В Московском энергетическом институте, где она училась, действительно репетировали инсценировку какого-то фантастического рассказа.