Парень из преисподней, Беспокойство, Жук в муравейнике, Волны гасят ветер - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 5

- Я готов, господин офицер.

Сухопарый оглядел его.

- Как, нравится тебе это? - спросил он.

Гаг дернул плечом.

- Конечно, я предпочел бы форму…

- Обойдешься без формы, - проворчал сухопарый, поднимаясь.

- Слушаюсь, - сказал Гаг.

- Поблагодари врача, - сказал сухопарый.

Гаг отчетливым движением повернулся к румяному с лицом святого, снова сдвинул пятки и снова наклонил голову.

- Позвольте поблагодарить вас, господин врач, - сказал он.

Тот вяло махнул рукой.

- Иди уж… Кот…

Сухопарый уже уходил, прямо в глухую стену.

- До свидания, господин врач, - сказал Гаг весело. - Надеюсь, здесь мы больше не увидимся, а услышите вы обо мне только хорошее.

- Ох, надеюсь… - откликнулся румяный с явным сомнением.

Но Гаг больше не стал с ним разговаривать. Он догнал сухопарого как раз в тот момент, когда в стене перед ними не распахнулась, а как-то просто вдруг появилась прямоугольная дверь, и они ступили в коридор, тоже кремовый, тоже пустой, тоже без окон и дверей и тоже непонятно как освещенный.

- Что ты сейчас рассчитываешь увидеть? - спросил сухопарый.

Он шагал широко, вымахивая голенастыми ногами, но ступни ставил с какой-то особой мягкостью, живо напомнившей Гагу неподражаемую походку Гепарда.

- Не могу знать, господин офицер, - ответил Гаг.

- Зови меня Корней, - сказал сухопарый.

- Понял, господин Корней.

- Просто - Корней…

- Так точно… Корней.

Коридор незаметно превратился в лестницу, которая вела вниз по плавной широкой спирали.

- Значит, ты не против того, чтобы оказаться на другой планете?

- Постараюсь справиться, Корней.

Они почти бежали вниз по ступенькам.

- Сейчас мы находимся в госпитале, - говорил Корней. - За его стенами ты увидишь много неожиданного, даже пугающего. Но учти, здесь ты в полной безопасности. Какие бы странные вещи ты не увидел, они не могут угрожать и не могут причинить вреда. Ты меня понимаешь?

- Да, Корней, - сказал Гаг и снова позволил себе улыбнуться.

- Постарайся сам разобраться, что к чему, - продолжал Корней. - Если-чего нибудь не понимаешь - обязательно спрашивай. Ответам можешь верить. Здесь не врут.

- Слушаюсь… - ответствовал Гаг с самым серьезным видом.

Тут бесконечная лестница кончилась, и они вылетели в обширный светлый зал с прозрачной передней стеной, за которой было полно зелени, желтел песок дорожек, поблескивали на солнце непонятные металлические конструкции. Несколько человек в ярких и, прямо скажем, легкомысленных нарядах беседовали о чем-то посреди зала. И голоса у них были под стать нарядам - развязные, громкие до неприличия. И вдруг они разом замолчали, как будто их кто-то выключил. Гаг обнаружил, что все они смотрят на него… Нет, не на него. На Корнея. Улыбки сползали с лиц, лица застывали, глаза опускались - и вот уже никто больше не смотрит в их сторону, а Корней знай себе вышагивает мимо них в полной тишине, словно ничего этого не заметив.

Он остановился перед прозрачной стеной и положил Гагу руку на плечо.

- Как тебе это нравится? - спросил он.

Огромные, во много обхватов, морщинистые стволы, клубы, облака, целые тучи ослепительной, пронзительной зелени над ними, желтые ровные дорожки, а вдоль них - темно-зеленый кустарник, непроницаемо густой, пестрящий яркими, неправдоподобно лиловыми цветами, и вдруг из пятнистой от солнца тени на песчаную площадку выступил поразительный, совершенно невозможный зверь, состоящий как бы только из ног и шеи, остановился, повернул маленькую голову и взглянул на Гага огромными бархатистыми глазами.

- Колоссально… - прошептал Гаг. Голос у него сорвался. - Великолепно сделано!

- Зеброжираф, - непонятно и в то же время вроде бы и понятно пояснил Корней.

- Для человека опасен? - деловито осведомился Гаг.

- Я же тебе сказал: здесь нет ничего ни опасного, ни угрожающего…

- Я понимаю: здесь - нет. А там?

Корней покусал губу.

- Здесь - это и есть там, - сказал он.

Но Гаг уже не слышал его. Он потрясенно смотрел, как по песчаной дорожке мимо зеброжирафа, совсем рядом с ним, идет человек. Он увидел, как зеброжираф склонил бесконечную шею, будто пестрый шлагбаум опустился, а человек, не останавливаясь, потрепал животное по холке и пошел дальше, мимо сооружения из скрученного шипастого металла, мимо радужных перьев, повисших прямо в воздухе, поднялся по нескольким плоским ступенькам и сквозь прозрачную стену вошел в зал.

- Между прочим, это тоже инопланетянин, - сказал Корней вполголоса. - Его здесь вылечили, и скоро он вернется на свою планету.

Гаг сглотнул всухую, провожая выздоровевшего инопланетянина глазами.

У того были странные уши. То есть, строго говоря, ушей почти не было, а голый череп неприятно поражал обилием каких-то бугров и узловатых гребенчатых выступов. Гаг снова глотнул и посмотрел на зеброжирафа.

- Разве… - начал он и замолчал.

- Да?

- Прошу прощения, Корней… Я думал… это все… Ну, вот это все, за стеной…

- Нет, это не кино, - с оттенком нетерпения в голосе сказал Корней. - И не вольера. Это все на самом деле, и так здесь везде. Хочешь погладить его? - спросил он вдруг.

Гаг весь напрягся.

- Слушаюсь, - сказал он осипшим голосом.

- Да нет, если не хочешь - не надо. Просто ты должен понять…

Корней вдруг оборвал себя. Гаг поднял на него глаза. Корней смотрел поверх его головы в глубь зала, где снова уже раздавались голоса и смех, и лицо его неожиданно и странно изменилось. Новое выражение появилось на нем - смесь тоски, боли и ожидания. Гагу уже приходилось видеть такие лица, но он не успел вспомнить, где и когда. Он обернулся.

На той стороне зала, у самой стены стояла женщина. Гаг даже не успел ее толком рассмотреть - через мгновение она исчезла. Но она была в красном, у нее были угольно-черные волосы и яркие, кажется синие, глаза на белом лице. Неподвижный язык красного пламени на кремовом фоне стены. И сразу - ничего. А Корней сказал спокойно: - Ну что ж, пошли…

Лицо у него было прежнее, как будто ничего не произошло. Они шли вдоль прозрачной стены, и Корней говорил: - Сейчас мы очутимся совсем в другом месте. Очутимся, понимаешь? Не перелетим, не переедем в другое место, а просто очутимся там, имей в виду…

Позади громко захохотали в несколько голосов. Гаг, вспыхнув, оглянулся. Нет, смеялись не над ним. На них вообще никто не смотрел.

- Заходи, - сказал Корней.

Это была круглая будка вроде телефонной, только стенки у нее были не прозрачные, а матовые. В будку вела дверь, и оттуда тянуло запахом, какой бывает после сильной грозы. Гаг несмело шагнул внутрь, Корней втиснулся следом, и дверной проем исчез.

- Я потом объясню тебе, как это делается, - говорил Корней. Он неторопливо нажимал клавиши на небольшом пульте, встроенном в стену. Такие пульты Гаг видел на арифметических машинах в бухгалтерии школы. - Вот я набираю шифр, - продолжал Корней. - Набрал… Видишь зеленый огонек? Это означает, что шифр имеет смысл, а финиш свободен. Теперь отправляемся…

Вот эта красная кнопка…

Корней нажал на красную кнопку. Чтобы не упасть, Гаг вцепился в его свитер. Пол словно исчез на мгновение, а потом появился снова, и за матовыми стенками вдруг стало светлее.

- Все, - сказал Корней. - Выходи.

Зала не было. Был широкий, ярко освещенный коридор. Пожилая женщина в блестящей, как ртуть, накидке посторонилась, давая им дорогу, сурово смерила взглядом Гага, глянула на Корнея - лицо ее вдруг дрогнуло, она торопливо нырнула в будку, и дверь за нею исчезла.

- Прямо, - сказал Корней.

Гаг пошел прямо. Только сделав несколько шагов, он тихонько перевел дух.

- Один миг - и мы в двадцати километрах, - сказал Корней у него за спиной.

- Потрясающе… - отозвался Гаг. - Я не знал, что мы умеем такие вещи…

- Ну, положим, вы еще не умеете… - возразил Корней. - Сюда, направо.

- Нет, я имел в виду - в принципе… Я понимаю, все засекречено, но для армии…