Парень из преисподней, Беспокойство, Жук в муравейнике, Волны гасят ветер - Стругацкие Аркадий и Борис - Страница 31

- Вперед, - сухо сказал Поль Алику.

x x x «Щенков» было сорок три. Они медленно, но неутомимо двигались колон- ной один за другим, словно текли по земле, переливаясь через стволы сгнивших деревьев, через рытвины, по лужам стоячей воды, в высокой тра- ве, сквозь колючие кустарники. И они оставались белыми, чистыми, ни одна соринка не приставала к ним, ни одна колючка не поранила их, и их не пачкала черная болотная грязь. Они лились с тупой бездумной уверен- ностью, как будто по давно знакомой привычной дороге.

Алик с величайшей осторожностью, выключив все агрегаты внешнего воз- действия, шел параллельно колонне, стараясь не слишком приближаться к ней, но и не терять ее из виду. Скорость была ничтожная, едва ли не меньше скорости пешехода, и это длилось долго. Через каждые полчаса Поль выбрасывал сигнальную ракету, и скучный голос Шестопала сообщал в репро- дуктор: «Ракету вижу, вас не вижу». Иногда он добавлял: «Меня сносит ветром. А вас?» Это была его личная традиционная шутка.

Время от времени Сартаков (с разрешения Поля) выбирался из рубки, соскакивал на землю и шел рядом с одним из «щенков». «Щенки» не обращали на него никакого внимания: видимо, они даже не подозревали, что он су- ществует. Потом, (опятьтаки с разрешения Поля) рядом со «щенками» прош- лись по очереди Рита Сергеевна и Леонид Андреевич. От «щенков» резко и неприятно пахло, белая оболочка их казалась прозрачной, и под нею волна- ми двигались какието тени. Алик тоже попросился к «щенкам», но Поль его не отпустил и сам не пошел, может быть желая таким образом выразить свое неудовольствие просьбами экипажа.

Возвратившись из очередной прогулки, Сартаков предложил изловить од- ного «щенка». «Ничего нет легче, - сказал он. - Опростаем контейнер с водой, накроем одного и оттащим в сторону. Все равно когданибудь при- дется ловить». «Не разрешаю, - сказал Поль. - Вопервых, он сдохнет. А вовторых, я ничего не разрешу до тех пор, пока не станет все ясно». «Что именно - все?» - спросил агрессивно Сартаков. «Все, - сказал Поль.

- Что это такое, почему, зачем». «А заодно - в чем смысл жизни,» - ска- зал агрессивно Сартаков. «Помоему, это просто разновидность живого су- щества,» - сказал Алик, который очень не любил ссор. «Слишком сложно для живого существа, - сказала Рита, - я имею в виду, что слишком сложно для таких больших размеров. Трудно себе представить, что это может быть за живое существо.» «Это вам трудно представить, - сказал Алик добродушно.

- Или мне, например. А вот, скажем, ваш Тойво может все это представить без малейшего труда, ему это проще, чем для меня - завести двигатель. Раз - и представил. Величиной с дом» «Знаете, что это, - сказал успоко- ившийся Сартаков. - Это ловушка» «Чья ловушка?» «Чьято ловушка», - ска- зал Сартаков. «Занимается ловлей вертолетов», - сказал Поль». «А что же,

- сказал Сартаков. - Сидоров попался три года назад. Карл еще раньше по- пался, а теперь вот мой вертолет». «Разве Карл здесь сгинул?» - спросил Алик. «Это неважно, - сказал Сартаков. - Ловушек может быть много». «Поль, - сказала Рита Сергеевна, - можно я поговорю с Тойво?» «Можно, - сказал Поль, - сейчас я его вызову…»

Рита поговорила с Тойво. Сартаков еще раз вылез и прошелся рядом со «щенками». Шестопал еще раз сообщил, что его сносит, и еще раз спросил, не сносит ли их. А потом они увидели, как строй «щенков» нарушился. Ко- лонна разделилась. Леонид Андреевич считал: тридцать два «щенка» пошли прямо, а одиннадцать, построившись в такую же колонну, свернули налево, наперерез вездеходу. Алик продвинулся еще на несколько десятков метров и остановился.

- Слева озеро, - объявил он.

Слева между деревьями открылось озеро, ровная гладь неподвижной тем- ной воды - совсем недалеко от вездехода. Леонид Андреевич увидел низкое туманное небо и смутные очертания дирижабля. Одиннадцать «щенков» уве- ренно направлялись к воде. Леонид Андреевич смотрел, как они переливают- ся через кривую корягу на самом берегу и один за другим тяжело плюхаются в озеро. По темной воде пошли маслянистые круги.

- Тонут! - сказал Сартаков с удивлением.

- Тогда уж - топятся, - сказал Алик. - Ну что, Поль, за ними? Или прямо?

Поль рассматривал карту.

- Как всегда, - сказал он. - Этого озера у нас на картах нет. Если карте больше двух лет, то она уже никуда не годится. - Он сложил карту и придвинул к себе перископ. - Пойдем прямо, - сказал он. - Только погоди немного.

Он медленно поворачивал перископ, а потом остановился и стал вгляды- ваться. В кабине вдруг стало тихо. Все смотрели на него. Леонид Андрее- вич увидел, как его правая рука нашарила клавишу кинокамеры и несколько раз нажала на нее. Потом Поль обернулся и, моргая, посмотрел на Леонида Андреевича.

- Странно, - сказал он. - Может, вы взглянете? У того берега…

Леонид Андреевич подтянул перископ к себе. Он ничего не ожидал уви- деть: это было бы слишком просто. И он ничего не увидел. Озерная гладь, далекий, заросший травою берег, зубчатая кромка леса на фоне синего не- ба.

- А что вы там увидели? - спросил он, вглядываясь.

- Там была белая точка, - сказал Поль. - Мне показалось, что там, в воде, человек… Глупо, конечно.

Темная вода, кромка леса, серое небо.

- Будем считать, что это была русалка, - сказал Леонид Андреевич и отодвинулся от перископа.

4

- Сегодня мы наконец улетаем, - сказал Турнен.

- Поздравляю, - сказал Леонид Андреевич. - А я еще останусь немножко.

Он бросил камешек, и камешек канул в облако. Облако было совсем близ- ко внизу под ногами. Леса видно не было. Леонид Андреевич лег на спину, свесив босые ноги в пропасть и заложив руки за голову. Турнен сидел на корточках неподалеку и внимательно, без улыбки смотрел на него.

- А ведь вы действительно боязливый человек, Горбовский, - сказал он.

- Да, очень - согласился Леонид Андреевич. - Но вы знаете, Тойво, стоит поглядеть вокруг, и вы увидите десятки и сотни чрезвычайно смелых, отчаянно храбрых, безумно отважных… даже скучно становится, и хочется разнообразия. Ведь правда?

- Да, пожалуй, - сказал Турнен, опуская глаза. - Но ято боюсь только за одного человека…

- За себя, - сказал Горбовский.

- В конечном итоге - да. А вы?

- В конечном итоге - тоже да.

- Скучные мы с вами люди, - сказал Турнен.

- Ужасно, - сказал Леонид Андреевич. - Вы знаете, я чувствую, что с каждым днем становлюсь все скучнее и скучнее. Раньше около меня всегда толпились люди, все смеялись, потому что я был забавный. А теперь вот вы только… и то не смеетесь. Вы понимаете, я стал тяжелым человеком. Ува- жаемым - да. Авторитетным - тоже да. Но без всякой приятности. А я к этому не привык, мне это больно.

- Привыкнете, - пообещал Турнен. - Если раньше не умрете от страха, то привыкнете. А в общемто вы занялись самым неблагодарным делом, какое можно себе представить. Вы думаете о смысле жизни сразу за всех людей, а люди этого не любят. Люди предпочитают принимать жизнь такой, какая она есть. Смысла жизни не существует. И смысла поступков не существует. Если поступок принес вам удовольствие - хорошо, если не принес - значит, он был бессмысленным. Зря стараетесь, Горбовский.

Леонид Андреевич извлек ноги из пропасти и перевалился на бок.

- Ну вот уже и обобщения, - сказал он. - Зачем судить обо всех по се- бе?

- Почему обо всех? Вас это не касается.

- Это многих не касается.

- Да нет. Многих - вряд ли. У вас какойто обостренный интерес к пос- ледствиям, Горбовский. У большинства людей этого нет. Большинство счита- ет, что это не важно. Они даже могут предвидеть последствия, но это не проникает им в кровь, действуют они все равно, исходя не из последствий, а из какихто совсем других соображений.

- Это уже другое дело, - сказал Леонид Андреевич. - Тут я с вами сог- ласен. Я не согласен только, что эти другие соображения - всегда собственное удовольствие.

- Удовольствие - понятие широкое…

- А, - прервал Леонид Андреевич. - Тогда я с вами согласен полностью.