Потерявшие память - Стайн Роберт Лоуренс - Страница 2

— Джейкоб Миллер, — провозглашает он громко. — Будь добр, пойди к доске и попробуй это решить.

4

Я судорожно сглатываю слюну. Звук такой громкий, что мне становится неловко. Я краснею.

Мысленно молю о помощи. Как мне понять написанное?

— Пожалуйста, — снова приглашает меня мистер Крэй, — покажи нам, как решается это уравнение.

Я вздрагиваю.

— Да… Ну, вот… Э-э… — всё, что я смог произнести.

И это первый день в школе! Наверное, мои новые одноклассники принимают меня за идиота.

Стараясь говорить уверенней, смотрю в лицо учителя:

— Я не могу решить… В классе миссис Палкер мы не решали таких уравнений…

— Что-что? — сзади смеются и шепчутся.

Симпатичная девчонка с золотыми волосами удивлённо рассматривает меня.

— А кто-нибудь может решить? — обращается учитель к классу. — Я предложил вам самое лёгкое уравнение для начала.

«Лёгкое? — подумал я. — Наверное, это шутка».

Я вижу, как кудрявая темноволосая девочка изо всех сил тянет руку вверх. Вот она идёт к доске, берёт мел и быстро-быстро пишет под учительской писаниной.

На доске появляются три строчки странных значков. Я вижу, как строгое лицо мистера Крэя расплывается в довольной улыбке.

— Хорошо, Мирна, — говорит он, посылая мне хмурый взгляд.

Чувствую, что лицо моё горит. А тут ещё ребята начинают на меня оглядываться.

Ну что тут поделаешь. Ведь я не только решить, но даже прочесть условие задачи не могу.

Что происходит?

И в каком это я трейном классе?

Всё так странно, я слегка напуган. Размышляя над всем этим, я не слышу, о чём говорит с ребятами мистер Крэй.

Только замечаю, что все вдруг вскакивают со своих мест и устремляются к компьютерам, расположенным вдоль стен.

— Всё как обычно, — продолжает учитель. — Но это хорошее начало для ваших занятий. Пишите как всегда.

«Что писать» — ужасаюсь я. Я не слышал задания. Ну и начало! Не ожидал такого в свой первый школьный день.

На ватных ногах подхожу к компьютеру.

«Соберись, Джейкоб! — приказываю себе. — Не смей раскисать!»

Однако со мной ведь ещё ничего подобного не случалось. Никогда мне не было так туго. Я ведь уже несколько недель мечтал о школе. Так хотелось оказаться в своём классе. Почему же всё начинается так неудачно?

Пробираясь к свободному компьютеру, я нечаянно прикусил язык и тихонько вскрикнул. Поймал на себе весьма недружелюбные взгляды и сделал вид, что не замечаю их. А язык болит!

Беру себя в руки и спрашиваю у соседа:

— Что нужно написать?

Мальчик, склонившись над клавиатурой, уже быстро набирает текст. Не отрываясь от компьютера, он шепчет мне:

— Пиши обо всём хорошем, что произошло с тобой этим летом. Каждый год одно и то же. Хоть бы что-нибудь новенькое придумали!

Я пытаюсь улыбнуться:

— Попробуй только напиши, что у тебя, как всегда, было скучное лето!

Мальчик не отвечает, он напряжённо вглядывается в светящийся экран.

Я пытаюсь сосредоточиться и вспомнить, что особенно интересного произошло этим летом. Но в голову ничего не приходит.

«Джейкоб, думай скорее!» — твержу я себе.

Бросаю взгляд на клавиатуру и чувствую, что начинаю сползать с кресла на пол.

Что это за буквы? Я же не знаю их!

Этот алфавит мне вообще незнаком! Вместо букв — треугольные значки, волнистые линии, точки…

Я очнулся, когда понял, что сижу с глупым видом, разинув рот, дыша, как после стометровки.

Но ведь все ребята сосредоточенно пишут!

Чья-то рука легла мне на плечо. Мистер Крэй изучает мой пустой экран.

— Джейкоб, в чём дело? Не придумал, о чём писать? Но, наверное, вы отдыхали где-то всей семьёй?

Я кивнул:

— Да, конечно… Но… э-э-э…

— Так куда вы ездили?

Он перегнулся через меня и расправил на столе небольшую географическую карту.

— Где же вы путешествовали, покажи мне.

— О-о, да-да… э-э…

«Что это за карта?» — быстро мелькнуло в голове.

Вглядываюсь: ни одной знакомой мне страны. Где же Америка? Где страны Европы? Слишком много морей и океанов.

Между тем глаза учителя насмешливо прищурились.

— В чём дело, Джейкоб?

Быстро соображаю: не сказать ли ему? Не поделиться ли своим недоумением?

Но одёргиваю себя: так я могу навредить самому себе. Он не поймёт. И тут же у меня вырывается признание:

— Не понимаю! Ничего не понимаю! Наверное, я схожу с ума!

Звонок заглушает мои слова. А мистер Крэй хлопает в ладоши:

— Все в столовую! После завтрака жду вас в классе.

Ребята с криком и смехом вскакивают со своих мест. Бегут.

А мистер Крэй, похоже, моих жалоб не расслышал. Он уходит, не оглядываясь.

У меня же подкашиваются ноги, будто я только что после энергичного заплыва вылез из бассейна. Я словно оглушён всем, что произошло за этот час.

Проходя мимо доски, мельком взглядываю на строчки непонятных значков. Нет, я не сплю. Я по-прежнему ничего не понимаю.

Что происходит?

У кого мне искать помощи?

5

Есть мне не хочется. Однако беру бумажный пакет с завтраком и направляюсь в столовую.

Пока иду вдоль длинных коридоров, начинаю осознавать, что они выглядят какими-то незнакомыми. Разве стены в них всегда были зелёными? И где шкафчики? А почему рядом с лингвистическим кабинетом нет музыкального класса?

Я знаю, что я в той самой школе, где положено. Совершенно исключено, чтобы я вошёл не в то здание. Ведь в незнакомом помещении я бы наверняка заблудился. Но почему сегодня всё выглядит как-то не так?

В столовой я тщетно пытаюсь увидеть хоть кого-нибудь из старых друзей. Но мне так и не удаётся найти их.

Ребята весело занимают места у столиков. Они оживлённо переговариваются. Очевидно, все они между собой знакомы.

Но для меня они чужие. Я впервые их вижу. Ни одного знакомого лица!

Я сажусь за столик в глубине зала и тупо смотрю на свой пакет с завтраком. За соседним столиком три девочки в спортивной форме тихонько напевают незнакомую песенку. У них отличное настроение, им хорошо! Через стол от меня два мальчика обмениваются завтраками.

А я уныло размышляю: что это за странная карта с неведомыми морями и океанами? Алфавит какого языка так поразил меня на клавиатуре компьютера?

В животе у меня урчит, и я решаю, что лучше, пожалуй, поесть.

Достаю из пакета сендвич, разворачиваю его. Какой-то колбасный фарш. Выглядит не очень аппетитно. Но я отламываю кусок и отправляю его в рот. Через мгновение с набитым ртом замираю: все в немом ужасе уставились на меня!

Откладываю недоеденный завтрак. Что им от меня надо?

Эй! Что тут происходит?

Я совершенно ошеломлён: все ребята закатывают рукава рубашек.

И начинают заталкивать еду себе под мышки!

6

Я закрываю глаза. Открываю их снова.

Этого не может быть! Так не бывает. Но именно так и есть.

Стараясь ни на кого не смотреть, снова откусываю кусочек.

И слышу, как какая-то девочка восклицает:

— Фу, какая гадость!

Я наспех проглатываю половину бутерброда, а сердце колотится. По-моему, я заболеваю.

Две девочки за моим столом неприязненно разглядывают меня.

— Ты и вправду хотел засунуть свой завтрак в рот? — спрашивает одна из них.

Другая роняет с презрением:

— Брр, ну и мерзость! Это так неприлично!

Меня вот-вот стошнит от всего этого, но я через силу улыбаюсь:

— Это… это шутка. Ха-ха… Глупо, да?

— Не глупо, а непристойно! — скривившись, изрекает девочка. — И почему вы, мальчишки, всегда считаете, что сделать что-то противное — очень круто?

Девочки снова занялись своим завтраком. Они поднимают руки, и я вижу у них под мышками большие отверстия. И изнутри эти отверстия усажены по кругу острыми белыми зубами.