Выбери любимый жанр

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии
оксана2018-11-27
Вообще, я больше люблю новинки литератур
К книге
Professor2018-11-27
Очень понравилась книга. Рекомендую!
К книге
Vera.Li2016-02-21
Миленько и простенько, без всяких интриг
К книге
ст.ст.2018-05-15
 И что это было?
К книге
Наталья222018-11-27
Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни
К книге

Запретный плод (Найди меня, Путь к счастью) - Кауи Вера - Страница 4


4
Изменить размер шрифта:

– Прямо в забвение. – Изящным жестом суперзвезды Мэгги Кендал протянула руки старинной приятельнице. – Неужели я похожа на Аркадину?

Конни взглянула на нее снизу вверх.

– При соответствующем гриме, – тактично ответила она и, снова уткнувшись глазами в разлетевшиеся по полу стекляшки, продолжила: – Это гениальная роль. Для настоящей актрисы просто подарок. – И после паузы добавила: – Для такой, как ты.

– Да, – великодушно согласилась Мэгги, – но в надлежащее время! А оно еще не пришло.

– И все же... – протянула Конни.

– Что – все же?

– Все же пробный шаг сделать не помешает. Сразу станет ясно, в том ли направлении ты движешься, может, надо скорректировать курс. – Конни опять помолчала и серьезно сказала: – В одном Барт несомненно прав: через три коротких месяца тебе исполнится сорок пять.

Мэгги прыжком перемахнула через комнату, подхватила Конни под руку и подтащила к огромному венецианскому зеркалу, висевшему над камином.

– Разве мне дашь столько лет? Отвечай! – потребовала она.

– Нет, – не кривя душой, ответила Конни и отрицательно покачала головой. – Тебе столько не дашь.

На гладкой шелковистой коже, покрытой персиковым тоном, не было не единой морщинки – если не считать тонких ниточек, заштрихованных карандашом, возле глаз и в уголках изящно очерченных губ. Никакого намека на двойной подбородок и подтяжку. Густые волнистые волосы цвета шерсти породистого ирландского сеттера.

Зеленые глаза встретились с темно-голубыми.

– Но тебе не дашь и двадцати семи, – безжалостно закончила Конни. – Нельзя прятать голову в песок, Мэгги. Сколько можно цепляться за молодость! Будет гораздо умнее, если ты проявишь дальновидность. Сделай правильный вывод из этого неприятного урока. Соверши плавный переход от амплуа молодой блестящей женщины к амплуа зрелой и не менее блестящей женщины. Послушайся Барта, он прав, как всегда бывает прав, когда дело идет о твоей карьере. Ты сможешь сыграть прорву замечательных ролей и покажешь себя, как этим чертовым продюсерам и не снилось. У тебя просто безграничный горизонт. Будет где разгуляться. Не то что в ролях девчонок, где тебе не на чем блеснуть, даже когда играешь коварную сучонку. Ты сама всегда твердила, что боишься типовых ролей. А если – заметь, это только предположение! – если ты примелькалась в этих шаблонных ролях, всем приелась, и теперь вот их потянуло на свежачок?

Мэгги нахмурилась, но тут же вспомнила о морщинах, и лоб ее разгладился.

– Подумай хорошенько, – посоветовала Конни, возвращаясь к осколкам. – И не сердись на Барта. Он желает тебе добра. И всегда дает точную наводку. Вспомни, сколько раз ты с разлету отказывалась от ролей, которые он для тебя устраивал, а потом оказывалось, что тебе за них премии дают! Посчитай-ка, сколько призов он тебе обеспечил!

Мэгги отвернулась от зеркала.

– А сколько хамства я от него натерпелась!

– Он Овен, – значительно сказала Конни, – а ты Скорпион. Противоположные знаки. Поэтому и живете как кошка с собакой.

– Хочешь, чтобы я тебе свои шрамы показала? – вскинулась Мэгги.

– Благодарю, не надо, у меня и своих достаточно. Заработала, вас разнимая. – Конни поднялась, держа в руках мусорную корзинку с осколками. – В другой раз, если вздумаешь скандалить, делай это, пожалуйста, в словесной форме. Мне надоело подбирать за тобой куски битого стекла.

Оставшись одна, Мэгги сбросила салатовые замшевые туфли на высоком каблуке и, заметив за стеклянной дверцей бара-холодильника недопитую бутылку шампанского, налила себе бокал, осушила и налила еще.

Потом залезла с ногами на мягкий диван. Ладно, черт с ней, с Клодией Альбиони, наплевать и забыть! Но все же роль Джудит Кейн написана точно для нее, Мэгги Кендал. Никто лучше ее не влезает в шкуру таких ощетинившихся всеми иголками стервочек, которых жизненные обстоятельства припирают к стенке. Ну что с того, что она переиграла их десятки? Разве не этого ждет от нее публика?

Тут бесстрастный внутренний голос напомнил ей о двух последних провалах. Да, две последние роли никак не назовешь творческой удачей. Если уж начистоту, это был оглушительный провал.

случаем

Нет начала фразы.

. Надо срочно придумать что-нибудь такое, что восстановит пошатнувшиеся позиции. Но что тут придумаешь? Ясно одно, предложение Барта не годится. Перейти от ролей женщин в возрасте тридцати с небольшим к сорокалетним дамам? Конечно, когда-то придется это сделать, но не теперь же... Упаси бог, только не теперь. Это же будет началом конца! Что бы там Барт ни говорил, но роли молодых женщин гораздо выигрышней, чем роли матрон. Мало кому из актрис удавалось проскочить этот рубеж безболезненно. Кэтрин Хепберн, например, но у нее всегда были фантастические сборы; Джоан Кроуфорд это удалось уже с меньшим успехом, а самая великая из этой тройки, бессмертная Бетт Дэвис, так и не смогла укрепиться в новой категории, после сорока ее карьера кончилась вместе с фильмом «Все о Еве». Все свои знаменитые роли она сыграла в первые два десятка лет карьеры. А Мэгги продержалась уже двадцать три года...

«Нет, на мне рано ставить крест, – твердила себе Мэгги, пытаясь перебороть тревожные чувства. – Я так просто не сдамся! Хепберн устояла, и Кроуфорд, и я смогу... Я не дам превратить себя в жалкую развалину из фильма «Что случилось с беби Джейн?». Не дождетесь! Выход должен найтись! Только какой?»

Через какое-то время Конни неслышно приоткрыла дверь в гостиную. Хорошо зная, какова бывает Мэгги в тяжелые минуты жизни – а сегодня у нее выдался непростой денек, – Конни предпочитала оставлять хозяйку наедине с самой собой. Так она восстанавливала равновесие. Ей удавалось это всегда, удастся и на этот раз. У Мэгги эластичный характер; она страстная, непредсказуемая, неуравновешенная, подчас впадает в черную меланхолию, но никогда не погружается в хандру надолго. Сейчас, наверно, она успела перебрать все косточки бедняжки Клодии Альбиони.

Картина, которую увидела Конни, поразила ее: Мэгги не металась с проклятьями по комнате, а спокойно сидела, удобно устроившись в мягких подушках, и смотрела телевизор. Стоя в дверях, Конни не видела экрана, зато ей хорошо была видна фигура Мэгги, и по ее прищуренным глазам, выражению лица и позе можно было уверенно заключить, что та вся поглощена тем, что на нем происходит.

Конни так же неслышно прикрыла за собой дверь. Чтобы Конни днем сидела и смотрела телевизор? Невиданное дело! Чтобы заставить ее белым днем усесться перед телевизором, да еще отвлечь от собственных проблем, должно было идти нечто из ряда вон выходящее. Независимо от масштаба проблем, с которыми приходилось сталкиваться Мэгги, они поглощали ее без остатка, и, покуда не находилось решения, она ни на что другое не отвлекалась. И что-то Конни не замечала, чтобы Мэгги искала решение на телеэкране. Но лучше уж пускай смотрит в ящик, чем орет и бесится, успокоила себя Конни. Да и вообще, разве можно со стопроцентной точностью объяснить что-нибудь, когда дело касается Мэгги Кендал?

И она пошла разбирать письма поклонников.

Внимание Мэгги было приковано к экрану, на котором баснословно популярная авторша семейных саг Вирена Ричмонд отвечала на вопросы Мэри Маршал – этой хитрюги с лицом святоши, некогда пронырливой журналистки, а теперь ведущей программы «Горячее место». Несколько недель назад Мэгги пригласили участвовать в этой передаче, но она, подумав, отказалась. Она вообще редко давала интервью. И сама Мэри Маршал вместе с ее программой нисколько не интересовали Мэгги.

Ее привлекла тема разговора.

Вирена Ричмонд рассказывала, как по прошествии двадцати одного года после того, как она отдала на усыновление своего шестимесячного ребенка, он нашел ее и написал ей письмо, в котором выразил желание увидеться с ней.

– Какова же была ваша реакция? – спросила Мэри Маршал.

– Крайнее удивление – и невероятная радость. Я даже мечтать не смела о том, чтобы увидеться с ним, хотя дня не проходило без мыслей о нем. И уж тем более мне не приходило в голову, что он сам отыщет меня и захочет познакомиться. Он прислал удивительное письмо. – Глаза Вирены Ричмонд повлажнели. – Полное любви и понимания. В нем говорится, что у меня, должно быть, нашлись очень серьезные причины оставить ребенка и что, читая мои книги, он сделал вывод о том, что я не какая-нибудь черствая, бесчувственная особа и очень тепло пишу о материнстве...