Ты в моей власти - Кауи Вера - Страница 12

— Если иметь в виду этого проклятого австралийца — а я первым долгом наведу справки, кто привел его, потому что я его не приглашал, — да, это самый грязный из заговоров, с какими мне приходилось сталкиваться. Я никогда не прощу тебе, что ты так подставила меня, никогда! И, отодвинувшись от Клэр в дальний угол, Рори до самого дома так и просидел надутый. Клэр была озадачена. Как можно говорить, что она его подставила? Каждый раз, когда она предлагала поставить на какую-нибудь лошадь, Рори снисходительно улыбался. «От куда ты знаешь? Поковыряла ее булавкой? — следовал издевательский вопрос. — Ну же, дорогая, не глупи, предоставь этим заниматься мне!» Клэр знать не знала, что Чарли Кокрен бывший жокей. При знакомстве об этом не было сказано ни слова. Да, он показался ей сведущим, но в «Аскоте» таких людей всегда хватает. Она и поставила всего-то пять фунтов, потому что никак не ожидала, что выиграет. А уж о прогрессивном пари за шесть лошадей и не мечтала! И пошла на все это, как ей казалось, просто так, ради шутки. Кроме того, она так много выиграла, что покрыла все расходы. Что же здесь такого оскорбительного? «Не понимаю, о чем он! — беспомощно думала Клэр. — Нет! Оказывается, я совсем его не знаю…» Едва они приехали домой, Рори прошел в свою комнату, затем вышел оттуда уже в другом костюме и, хлопнув дверью вылетел вон из квартиры. Он не появлялся два дня и две ночи.

В первую ночь Клэр заснула вся в слезах. Она знала, что Рори капризен, как мимоза, что его надо окружать постоянной нежной заботой и любовью, но то, что можно быть настолько бесчувственным, чтобы разозлиться на нее за крупный выигрыш, было выше ее понимания. Даже если бы она и решила утереть ему нос, никогда так безжалостно не поступила бы с ним; но ведь у нее даже в мыслях этого не было! Симпатичный коротышка-австралиец, увидев, как она изучает программу скачек, поинтересовался, каковы ее намерения, на что Клэр с улыбкой ответила: «Ну разумеется, поставить на лошадь, которая выиграет!» И тогда он произнес как бы между прочим: «Что ж, если хотите, я мог бы вам кое-что подсказать…» С ее стороны это было не более чем забава, развлечение. Когда австралиец описал все возможности, Клэр с легкостью сказала: «Ну что ж, может, и повезет!», абсолютно не ожидая, что все шесть лошадей могут прийти первыми. И вот, вместо того чтобы порадоваться за нее, за них обоих, оказавшихся в выигрыше, Рори вне себя от злости! Клэр провела еще одну ужасную ночь, тоскуя без его тепла, без его тела, без его нежных ласк, — и следующий день прошел для нее между двумя крайностями: безумной боязнью, что он больше не вернется, и страхом перед тем, что будет, если он придет. Ее губы шептали, точно молитву: «Боже, прошу тебя, сделай так, чтобы Рори вернулся, сделай так, чтобы он пришел ко мне! Он мне так нужен, я не могу жить без него!» Тело горело от желания. При мысли о жизни без Рори Клэр зарывалась с головой под подушку. Каков бы он ни был, при всех его недостатках Клэр продолжала страстно его любить. В нем заключалась вся ее жизнь. «Да, пусть он не идеален, наивно было бы этого ожидать. Он всего лишь человек, человек сложный, с недостатками и особенностями. А меня заклинило на денежной теме, — виновато говорила себе Клэр, — и в этом мы никогда не будем с ним единодушны. Рори тратит, я экономлю. Просто мне не следует свою бережливость показывать, вот и все! Не стану больше к нему придираться! Я не должна к нему придираться! — повторяла она. — Пусть только вернется, ни единого упрека ему никогда не брошу — ни в чем, не говоря уже о деньгах! Буду откладывать проценты, получаемые с капитала, а жить станем на зарплату. У нас вполне получится, если я стану вести себя с оглядкой, а он снова не начнет играть. Я умею экономно обращаться с деньгами. Это необходимо, если он опять сорвется. С этим надо считаться! — так убеждала Клэр себя. — Рори — транжира. Вот ты и следи, чтобы он не попал под суд за долги, а его от этих забот надо оградить. Он по-прежнему не знает о чеке, подаренном его матерью. Как хорошо она его знает! Как права она была, давая мне этот совет!» Когда Рори наконец появился дома, Клэр увидела, что он уже в гораздо лучшем настроении, и, когда она смиреннейше извинилась за свое поведение, он строго сказал:

— Чтоб больше никаких публичных издевательств!.. Понятно?

— Я не знала, что ты так это воспримешь… — начала было Клэр.

— В следующий раз знай! Да и как я, по-твоему, должен это воспринимать? Ты вступаешь в заговор с бывшим жокеем, крупнейшим специалистом, при этом мне — ни единого намека! Ты была обязана прийти ко мне, перед тем как делать свои ставки!

— Милый… — мягко запротестовала было Клэр, однако внезапно в ее тоне зазвучала сталь: — Я ведь тебе не раба! — Клэр тут же прикусила себе язык.

— И не смей выставлять меня жалким посмешищем перед моими друзьями!

— Если они над тобой смеются, значит, они тебе не друзья! — парировала Клэр и увидела, как мрачнеет физиономия Рори. — Прости! — поспешно сказала она. — Это все мой невоздержанный язык!

— Ты бы лучше учла кое-что! Мне не нужна строптивая же на! Насмотрелся, сыт по горло! Таких, как эти отвратные американки, которые к тридцати успевают двух мужей сменить, завести третьего, да и этого, беднягу, заездят, чтоб освободил место четвертому. Слишком уж остер бывает у тебя язык, Клэр. Ты бы поостереглась на будущее!

— Обещаю! — виновато сказала Клэр.

— Ни одна приличная жена не станет унижать на людях своего мужа! — продолжал Рори. — И я не позволю это делать и в отсутствие людей, — добавил он грозно. — Твоя обязанность всегда и во всем меня поддерживать.

— Я постараюсь, — сконфуженно пообещала Клэр.

Итак, они помирились, и остальная часть года прошла если не в таком безоблачном блаженстве, как первая, то, во всяком случае, мирно. В августе они приехали в Шотландию, и охотничий сезон был настолько успешен, что, когда Клэр показала финансовые счета, которые аккуратно вела и которые показывали, что получен приличный доход, Рори восхищенно воскликнул:

— Это все благодаря тебе! Ты прирожденный менеджер! Не слишком ограничивая себя в средствах, мы продвинулись гораздо удачней, чем я предполагал! Мысль, что впереди светит обладание кругленькой суммой, придала ему благодушное настроение перед охотой по случаю Дня рождественских подарков в поместье Драммондов, ежегодного события только для родных и близких. Клэр с гордостью продемонстрировала матери свои аккуратно заполненные бухгалтерские книги, когда на следующий день пришла к ней на чай.

— Ты умница, родная! — похвалила ее мать.

— У меня была отменная наставница, — с нежностью отозвалась Клэр.

— Рори доволен?

— Совершенно счастлив! Говорит, что я прирожденный менеджер!

— Ну дай-то бог! Ты все-таки моя дочь. Только не демонстрируй ему свои успехи.

Клэр нахмурилась:

— Вот это мне как раз не нравится! Зачем делать вид, что это не так, лишь бы не ущемлять самолюбие мужа?

— Потому что для твоего мужа самолюбие играет немаловажную роль!

— А как же я? Я тоже личность, и у меня есть свое самолюбие!

— Знаешь, что бывает, когда два бычка сцепляются рогами? Порой они не способны расцепиться и даже могут умереть от голода. Всегда лучше уметь отступить; кругом достаточно травы для обоих! — И, увидев, что дочь продолжает хмуриться, Марго Драммонд добавила: — Брак двух гордецов — это не брак… Это сплошное поле битвы. Можно побеждать совсем иными методами. Самое важное для мужчин, чтобы их победа была заметна. Но тебе, в свою очередь, никто не мешает эту победу организовать.

Клэр уставилась на мать:

— Именно так ты и ведешь себя с папой? А я-то думала, это он жмет курок, как любят выражаться американцы!

— Ну да, только ружье ему держу я!

Взглянув на безмятежное лицо матери, Клэр расхохоталась.

— Ох и хитрющая ты у меня!

— Ведь твой отец такой же гордец-шотландец и воспитан в традициях горцев. Я же истинная англичанка! — И Марго Драммонд добавила, похлопав дочь по руке: — Важно создать у них видимость, а как есть на самом деле, знаем только мы.