Магия греха (Двойная жизнь) - Кауи Вера - Страница 29

– Итак, – резко бросил он, когда Нелл закончила свое повествование, – поделитесь со мной теперь, что вы думаете о предложении Элизабет?

– Слишком уж невероятно, чтобы быть похожим на правду.

Филипп пожал плечами и помолчал.

– Понятно. А как вы думаете, могли бы вы делать то, что мы от вас хотим?

– Да.

– Расскажите почему.

Лиз налила им еще чаю. Нелл взяла свою чашку и, с благодарностью посмотрев на Лиз, сделала глоток. Во рту все пересохло. Филипп Фолкнер все-таки оказал на нее влияние. Он умел задеть за живое больнее, чем орел, клевавший печень Прометея. «Годы практики, наверное», – подумала она.

– Мне нравится сама идея – играя, превращаться в новую личность, – наконец заговорила она, – постоянно перевоплощаться... это уже роль, ее надо хорошо играть.

– Ну и как вы себе это представляете?

– А что тут такого особенного? Разве здесь есть что-нибудь сверхъестественное? Работа куртизанки должна доставлять удовольствие мужчине в сексуальном плане. За это она и получает деньги. Что здесь может быть еще, кроме первоклассной игры? Особенно если учесть, что Лиз прекрасный специалист по фантазиям.

– А вы когда-нибудь фантазировали?

Ему показалось, что она слегка улыбнулась, но лицо сохранило по-прежнему серьезное выражение.

– Я постоянно фантазирую. Я только и живу фантазиями.

– И вы, наверное, считаете, что вполне подходите для роли актрисы?

– Да.

– Эх... самоуверенность юности, – ностальгически вздохнул Филипп. – Итак, вы считаете, что у вас не возникнет никаких трудностей с фантазиями и их реализацией на практике, какими бы они ни были?

– Да, считаю.

– Даже если, скажем, их содержание оказалось бы непривлекательным или даже шокирующим? Не повлияют ли подобные вещи на ваше юношеское воображение и способность играть роль?

– Тот факт, что мужчина может позволить себе за большие деньги купить меня, прибавит мне сил.

Филипп откинулся назад и с явным удовольствием рассмеялся. Он высоко ценил чувство юмора, а у этой девушки оно явно присутствовало, наряду с ярким воображением, если учесть ту сказку, которую она только что ему тут рассказала. Конечно же, она что-то скрывает, но так поступает большинство людей. То, что она поведала ему о себе, была ее собственная тщательно отработанная и продуманная версия правды. Нелл была слишком умна, чтобы лгать целиком, но она явно говорила неправду о причинах, вынудивших ее убежать из дому. А вот о своих актерских способностях она, похоже, сказала правду. Да, Лиз абсолютно права. Эта девушка настоящая артистка. Видимо, хрупкая невинность и уязвимость были бы неплохим имиджем для нее. Эти большие серые глаза могли бы растопить даже лед, хотя по мере общения приходилось признать, что под нежной вуалью недотроги прячется холодный гранит личности. Но, честно говоря, два года на панели вполне могут превратить даже Красную Шапочку в Снежную Королеву.

Филипп поставил на поднос чашку с блюдечком.

– Спасибо, было очень приятно, но мне пора идти. Бинки Ласситер устраивает сегодня вечеринку, а ты знаешь, что у него обычно происходит, так что... мне надо подготовиться к празднику.

«Да, знаю, – подумала Лиз, – какой-нибудь молодой очаровательный Аполлон обслужит тебя в спальне на кровати». Но ему она сказала другое:

– Ну и каким будет твое мнение? Заслужила я твое одобрение? Ты поможешь или нам придется начинать все самим?

Она видела, как на лице Нелл постепенно тает напряженное выражение, и улыбнулась. Филипп тоже улыбнулся:

– Моя дорогая Элизабет, я думал, что ты достаточно хорошо меня знаешь, чтобы понять, когда я за, а когда против. – Он повернулся к Нелл: – У вас прекрасные возможности. Мы должны превратить их в реальные качества. Вы по-прежнему желаете стать еще лучше таким способом?

– Да.

– Вы действительно хотите быть высококлассной проституткой, а не дешевкой?

– Да.

Нелл увидела, как он плотно сжал губы. «Ну что, проглотил, мистер Фолкнер? Надо пережевывать! – с издевкой подумала она. – Нельзя причинить боль в том месте, где уже все умерло».

– У вас были какие-нибудь контакты с полицией, приводы, записи, которые могли бы негативно повлиять на вашу будущую деятельность? Вас арестовывали за проституцию?

– Нет. Но меня дважды предупреждали.

– Расскажите, если вам не трудно.

Она работала на Йорк-уэй, рядом со станцией Кингз-кросс. Прошло всего шесть недель со дня первого выхода на «работу», и она еще сильно волновалась, не зная всех трюков и уловок, которыми владели другие девушки. Поэтому, когда рядом с ней остановилась машина и она увидела темно-голубую форму, сердце сжалось и, казалось, чуть не выпрыгнуло через горло. Потом Нелл увидела, что полицейский в машине – женщина. Полная, среднего возраста. Нелл застыла от страха и ждала, когда на нее наденут наручники и, затолкав в машину, отвезут в участок. Вместо этого женщина-сержант вежливо обратилась к ней:

– Сегодня вечером дела, кажется, не идут, да? Это всего лишь третья машина, с которой ты имеешь дело, малышка. Я наблюдала за тобой. – Она достала из кармана блокнот. – Ладно, давай говори, как тебя зовут.

– Элли... Элли Литтл. – Это было первое имя, пришедшее в голову. Нелл прекрасно знала, что никто никогда не называл в подобных ситуациях своего настоящего имени.

– Адрес? Она ответила.

– Сколько тебе лет?

Нелл снова солгала, сказав, что ей восемнадцать. Она ужасно боялась попасть обратно в какой-нибудь приют, в худшем случае в тот, откуда она сбежала.

Сержант обвела Нелл взглядом с ног до головы и, остановившись на белом от страха лице, вздохнула:

– Мы должны будем это проверить, ты же знаешь.

«Вы не знаете моего настоящего имени, ничего у вас не получится», – подумала Нелл.

Сержант официально заявила ей, что занятие уличной проституцией запрещено и предупреждают всего только раз. На следующий раз ее просто арестуют.

– Ты этого хочешь? Ну что такие девушки, как ты, могут делать на Йорк-уэй? Или ты больше ничего не умеешь делать? У меня есть возможность помочь тебе найти что-нибудь другое. Я дам тебе адрес и название одной организации, созданной специально для того, чтобы помогать таким девушкам, как ты. Раньше я уже не раз направляла туда девушек, и это всегда шло им на пользу. Ты еще слишком маленькая для продажной любви, дорогуша.

Перед сержантом стояла хрупкая, беззащитная девчушка с неумело накрашенными губами. Когда она отвечала на вопросы, на ее ровных белых зубах были видны следы помады. Она явно попала совсем не туда, куда надо. Они становятся все младше и младше... Этой и шестнадцати наверняка нет, какие восемнадцать, да и имя она скорее всего сказала неправильное. Запуганная и затравленная душа.

– Вот, позвони этим людям, – проговорила она. – Иди... спрячь этот листок бумаги поглубже в сумку, чтобы не потерять... и позвони им завтра же! Они обязательно тебе помогут. Они для этого там и находятся.

Когда полицейская машина отъехала, Морин, работавшая в тандеме с Нелл и все это время наблюдавшая с противоположной стороны дороги, быстро поспешила к ней.

– Что, предупредила? – спросила она.

– Да.

– Ну, скажи спасибо, тебе повезло. Она пела тебе что-то по-дружески. Наверное, о том, что заниматься проституцией плохо и надо это бросать, пока не поздно, да?

– Да...

– Это Мамаша Паркер. Она поступает так со всеми девочками. Она верующая. Считает, что это ее жизненный крест – спасать заблудшие души. Она дала тебе адрес и название организации?

– Да.

– Только ради всего святого, ни в коем случае не показывай Мики, иначе он взбеленится и опять устроит скандал с мордобоем. – После этих слов она вдруг резко повернулась к Нелл и спросила: – А ты случайно не собираешься пойти туда? Я бы на твоем месте не пошла. Ты не найдешь там ничего, кроме лектора и его скучных проповедей по поводу совершенных тобою грехов. Я знаю пару девчонок, попавшихся на эту приманку. Они пошли туда, но очень скоро вернулись назад на улицу, благо никто не следил. Хуже, если они вычислят, где ты живешь, и отправят тебя обратно домой, к родителям.