Инструмент богов - Соболева Лариса Павловна - Страница 47

– Ты опоздал, – упрекнула Мила.

– Ну, извини, колес не имею, а летать не умею, – сказал он, идя за ней к злополучному мосту. – Не злись, злая ты похожа на Бабу-Ягу в молодости. Вижу, учла мои советы и оделась, как бомжиха. Это правильно.

– Черт, уже смеркается, – бубнила Мила, не обращая внимания на шпильки Алика. – Из-за пасмурности, что ли?

Мост перешли молча, у Милы душа уходила в пятки при одном воспоминании о нападении на нее. На подходе к дому Клары учащенно забилось сердце – в окне свет. Мила не в силах была идти шагом, побежала, Алик бурчал:

– Мы не договаривались делать забег на длинные дистанции, да еще в гору и с препятствиями.

Мила искала кнопку звонка – не нашла, постучала. Услышав «открыто», она вошла в маленький предбанник, затем в комнату. Хрупкая женщина трудноопределяемого возраста из-за землистого цвета лица и сутулой, угловатой фигуры гладила на столе белье, стоя в профиль к входной двери.

– Вы Клара? – спросила Мила.

– Да, – ответила Клара, ничуть не испугавшись незнакомых людей.

– У вас открыто... – не знала, с чего начать, Мила. – Вы не боитесь?..

– Кого? – усмехнулась женщина, не отрываясь от глажки. – Уж не вас ли? Брать у меня нечего. Вы кто?

Тон грубоватый, но Мила не стушевалась:

– Я бы хотела поговорить... Мы лежали в роддоме, у вас родился... мертвый ребенок, а у меня умер...

Клара взглянула на нее недружелюбно, отчего Мила осеклась, чувствуя, что не те слова сказаны. Только сейчас дошло: зря пришла сюда, эта женщина не прояснит ситуацию, ей, как и Миле, не повезло. Лишний раз напоминать о потере – нехорошо, она собралась извиниться и уйти... Но Клара неожиданно шмыгнула носом, глаза ее увлажнились, а у Милы появилась уверенность, что женщина разговорится.

– Вы молодая, еще родите, а мне тридцать шесть, – утирая слезы, сказала Клара. – Соседи языками извели: зачем, мол, рожать надумала. А каково одной-то?..

– У вас мальчик родился? – осторожно спросила Мила, хотя боль уже причинила и было неловко выпытывать подробности.

– Мальчик, – закивала Клара, вздыхая. И вдруг разоткровенничалась, как с подругой: – Легко родила, верите? Лежала и ждала, когда покажут. Думаю: чего он не кричит? А тут меня и огрели: мертвый. Я и сама увидела... Лучше б не видеть...

Клара горько заплакала, вызвав у Милы жалость, застрявшую горячим комом в груди, уж ей-то понятна эта боль. Что-то еще надо спросить, а что?

– Когда это было? – нашлась Мила.

– Двадцать шестого января.

– Надо же, в этот день рано утром у меня родился сын.

– А у меня в одиннадцать часов, только вечером.

– Вечером? – задумчиво произнесла Мила, считая в уме: не этого ли ребенка подложили в кроватку вместо ее сына? – А какой вес у вашего был?

– Не сказали. А зачем вам?

– Просто так... – потупилась Мила, не придумав ответа. – А почему ребенок родился мертвым?

– Слабый. Мне в вину ставили, будто я за здоровьем не следила. А я ни грамма не пила, как только узнала про беременность, верите?

– Верю. Простите нас.

– Да чего там... – махнула рукой Клара.

– Может, вам деньги нужны? – Мила раскрыла сумочку.

– Нет-нет, – отказалась Клара. – Я ж работаю, мне хватает.

Больше не о чем расспрашивать, Мила попрощалась и вышла.

– Милка, чего ты себе душу рвешь? – был в несказанном недоумении Алик.

– Потому что моего ребенка подменили! – сказала Мила. – Возможно, подменили мальчиком Клары. И я хочу найти сына, понял?

Потрясенный Алик даже остановился, но, поскольку Мила продолжала идти по дороге, он догнал ее:

– Милка, ты в своем уме?

– В своем! – вспыхнула она.

– Это похоже на мексиканский сериал, извини за сравнение. С чего ты взяла, что его подменили? Зачем?

Мила остановилась, захлебываясь слезами, и выпалила:

– Я не знаю зачем. В кроватке лежал не мой ребенок. При мне обнаружили, что он... мертв... У меня крупный, пять сто, а тот был маленьким. Детей воруют даже на улицах, а у меня украли прямо в роддоме.

И продолжила путь. Алик рванул за ней:

– Ну, допустим, ты права, хотя в это сложно поверить. А как докажешь факт подмены? Это невозможно сделать.

– Значит, я должна уступить? – гневно произнесла Мила, будто во всем виноват Алик. – Не будет этого! Никогда. Ни за что!

– Тихо, тихо, не кипи.

До моста шли молча, Мила пыхтела, перепрыгивая канавы, от помощи Алика отказывалась, выдергивая локоть.

– А что твой муж? – задал Алик следующий вопрос.

– Не верит. Думает, у меня голова не в порядке. Но поехал со мной в милицию, мы написали заявление, жалобу на роддом еще раньше накатали...

– Это правильно, – согласился Алик. – Чего ты стала?

– Меня приводит в ужас этот мост.

– Идем, бомба в одну воронку дважды не попадает.

Поднявшись на мост, Мила увидела идущего навстречу мужчину, вся съежилась, Алик подтолкнул ее, мол, иди вперед. Проходя мимо мужчины, она поворачивала голову за ним, боясь внезапного нападения. Только очутившись на площади, Мила расслабилась, поблагодарила Алика:

– Спасибо за помощь, извини, что использовала тебя.

– Ерунда. Что собираешься делать?

– Искать. До свидания.

– Удачи тебе...

Серафим ждал ее дома, встретил с пасмурным выражением, на которое Мила уже не реагировала. Она поставила чайник на плиту, начала готовить ужин. Серафим наблюдал за ней, стоя у шкафа и барабаня пальцами по боковой поверхности, он явно не решался задать вопрос, где она была, а Мила очень не хотела на этот вопрос отвечать. Но вопрос все-таки последовал, правда, из другой сферы:

– Ты была в ресторане с бывшим мужем?

– А-а... Вагина уже доложила, – усмехнулась Мила. Предположив, что он ревнует, она пошла на ложь: – Случайно встретились. Я зашла перекусить и согреться, там оказался Алик.

– Почему мне не сказала?

– Не придала значения. А это важно?

– Важно. Мне неприятно, что ты встречаешься с бывшим мужем.

– Послушай... – Мила набычилась, открытая ревность ее оскорбила. – Мы развелись давно, еще до встречи с тобой. Работаем вместе, остались в хороших отношениях. Раньше тебя Алик не волновал.

– Раньше ты не сидела с ним в ресторане, – завелся Серафим.

– Хорошо, больше не буду, – нивелировала назревавшую сцену Мила, но от негодующего тона не отказалась: – Пройду мимо и не поздороваюсь. Устраивает?

– Нет, когда обещают таким тоном. Мила, у нас было все хорошо, мне бы хотелось, чтоб так и осталось...

– Тогда почему ты не хочешь мне помочь?

– Чем? Как? – застонал Серафим.

Но она сама не знала.

Около трех недель Вячеслав не знал покоя. В Москве он лишь вечер посвятил родителям, остальное время употребил на возобновление связей. Для чего они нужны? Чтобы помочь непосредственно на месте. Одно дело – он приедет в город Линдера частным лицом, другое дело, когда позвонят в соответствующие органы и попросят оказать ему помощь.

Две недели Вячеслав торчал в архивах в поисках Веры Линдер, а там... черт ногу сломит. Понимая, что времени уйдет непомерно много, он искал и другими способами. Во-первых, нанял водителя с машиной, проехался по адресам, указанным Линдером. Дома Фургона уже не существовало, на том месте выстроен спортивный комплекс лет тридцать назад. Родительский дом Веры стоит, но в нем живут другие люди, о бывших хозяевах ничего не знают. Стоит и дом, где Линдер жил с женой, теперь это учреждение, раньше-то строили на совесть. Дом Тараса и Майи снесли, выстроили многоэтажки, которые успели обветшать. Проезжая по этим местам, Вячеслав восстанавливал в памяти историю Линдера, иногда казавшуюся неправдоподобной...

Во-вторых, ему посоветовали обратиться в налоговую и пенсионный фонд, где есть сведения о людях. Вячеславу нужны были не только фамилии, а места работы, адреса. Пришлось побегать по местным органам, просить помощи...

О результатах поисков Вячеслав регулярно писал Линдеру, звонил.