Кубатура сферы - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 7

— Туда, к знаку, — скомандовал Вадим.

В два счета перебежав шоссе и мягкую землю обочины, они пробрались к бетонному монстру. Конструкция из циклопических железобетонных букв была хорошей защитой и позволяла расположиться на двух уровнях. Уже возле знака Малахов подсознательно отметил, что Сухого не видно. А ведь он вышел буквально минуту назад. Спрятался, что ли?

— Кстати, где этот хренов сталкер, Сухой?

— Нет его, — передал Гера, всматриваясь в главный монитор. — Растворился.

— Дыхание у наступающих сбилось, скорее устали, чем волнуются, — доложил Тимур данные с монитора. Он уже устроился под мягким знаком слова «Припять» и выбирал наиболее выгодное положение для обзора. — Значит, бандиты. Нет специальной подготовки.

— Не факт. Сейчас у них такой спецназ, что и в бандиты не возьмут. Но главное, что это люди… Готов? — почти беззвучно, так, что сигнал был воспринят только через коммуникатор, спросил Малахов. — Готовь захват целей.

— Если они так и будут кучей переть — смогу захватить всех. — В голосе Тимура чувствовалось некоторое злорадство.

Он извлек из заплечника небольшую прямоугольную коробочку и пристроил ее так, чтобы ничто не закрывало обзор между ней и вероятным местом выхода противника. Через секунду на мониторе появилась отметка — локатор и система подсветки цели синхронизированы. Внутри невзрачной коробочки активировался мощный неодимовый лазер. Система развертки устремила его тонкий, незаметный для человека инфракрасный луч на затаившихся врагов. Развертка работала так, что на противнике появились отметки, которые сразу же захватила система управления огня на оружии Тимура и Малахова. Реактивные пули с самонаведением в толстых, непривычных на вид магазинах активировались. Бандиты были уверены, что находятся в полной безопасности, укрывшись кто за деревьями, кто в развалинах дома. Но система лазерного наведения, постоянно сканируя пространство, смогла найти незащищенное место у каждого из наступавших.

— Секунду, не спеши, вдруг это просто грибники какие-то, — предупредил Малахов. Хотя представить себе грибников с «калашами» он не смог.

— Анализ выдоха — адреналин повышен, психическое состояние — агрессия и страх. — Впрочем, Тимуру говорить и не надо было — Малахов тоже получал данные анализа.

— Гера — можешь меня вывести на ту частоту, на которой они вели радиообмен?

— Соединяю, — кратко ответил Тельбиз. В коммуникаторе Малахова послышалось сопение и тихая ругань.

— Это кто там крадется, чего надо?

После небольшой паузы в ответ послышалось:

— Хитер, сука! Ты чего сюда приперся? Тут чужим нет места! — Голос был хриплым, слова вылетали как собачий лай — резко и нервно.

— Ты бы представился, прежде чем рычать, — спокойно ответил Малахов.

— Кишки тебе выпущу сейчас — ты у меня быстро представишься. — Шутка понравилась говорившему, и он заржал, довольный своим остроумием. — Ты про Бузу слыхал? Так вот на его территорию заходить нельзя. Никогда и никому!

Гера сразу же послал запрос на этого самого Бузу. Через несколько секунд Малахов уже знал, что Буза — мелкий бандит из Зоны, его отряд насчитывает около двадцати человек. Так как у бандита не было собственных вертолетов, то, скорее всего, он нанял их на стороне. Вот только почему такой интерес у бандитов вызвала группа Малахова, было непонятно.

— Слышь, может, поговорим нормально? — Вадим до последнего надеялся на мирное разрешение ситуации. — Мы же все разумные люди. Ты видел, что с вашими «вертушками» случилось. Зачем зря кровь проливать?

— На понт берешь? — продемонстрировал знание фени бандит. — У меня приказ, так что никаких разговоров.

— А может, к Бузе пойдем? Обсудим…

Малахов не договорил. Из-за развалин одноэтажки раздался громкий хлопок. Снаряд от гранатомета пролетел над рельсами и ударил в торец буквы «П», рассыпав бетонное крошево.

— Огонь, — кратко скомандовал Вадим.

Тихонько, словно лопались старые надувные шарики, фыркнуло оружие. Отметки о целях на сканере замерли, система сообщила о поражении основных жизненных функций. Наверное, нападающие даже не смогли понять, откуда на них налетела стая стальных жал. Несколько секунд — и на месте боевой группы остались только растерзанные тела. Опушка леса наполнилась запахом крови и фекалий.

— Так, с этими ясно. Клава, ты там как? — Малахов говорил скупо, рублеными фразами. Но на вопрос не последовало никакого ответа. — Тимур, что у них?

— Связь в порядке, системы действуют, мониторинг с главного компьютера идет. Но голосовой связи нет. Да и текстовой тоже.

— Блин, да что… — Малахов не успел договорить, как резкий звук взрыва прямо над головой оглушил и его, и Тимура. Россыпь сигнальных ракет расцвела в небе. Системы контроля словно взбесились. Примерно полсотни красных точек высветилось на мониторах. Теперь другая группа двигалась широким полукольцом — от хранилища отходов и от Саркофага. Перемещались быстро и слаженно, сжимая клещи в том месте, где находились Тимур с Малаховым.

— Система не справится, придется самим, — без тени пессимизма сообщил Рымжанов.

— Отходим. — Малахов принял решение. — Что-то тут многолюдно. Ярмарка перед днем конституции…

— Куда?

— Уходим в Рыжий лес. Иначе может плохо кончиться. Ты уверен, что машина не захвачена?

— Так там же мутанты… — попытался возразить Тимур.

— Лишь бы не люди, — проворчал Малахов. — Ставь завесу.

Веером, словно зерна в пашню, Рымжанов выбросил пригоршню микроскопических дымогенераторов. За несколько секунд воздух наполнился белым маревом. Быстро, почти бегом Вадим с Тимуром ринулись назад, где тупым треугольником в перекресток упирался Рыжий лес. За первыми же соснами залегли, приготовившись к обороне. В окрестностях знака еще висело марево завесы, и прямого визуального контакта с нападающими не было. Мониторы показывали, как враги неотступно приближаются, захватывая дорожный знак в смертельные клещи.

— У нас есть пять минут, пока дым держится. — Тимур готовился к бою основательно. Установил на сошки свой тяжелый автомат, положил рядом несколько рожков. — Пока они поймут, что…

Договорить ему не довелось. Стало ясно, что там, возле знака, происходит что-то странное. Сначала белая пелена дымзавесы покрылась рябью, словно море под утренним бризом. Потом пространство вокруг начало пульсировать, искажая воздух, как в мираже… Бешеный вихрь сжал туман, и бетонные буквы, которые в нем скрывались, завертелись, хлопая, как крылья раненой птицы. Мгновение — и в звеняще чистом воздухе осталась только куча строительного мусора. А чуть дальше — открытый строй нападающих. Люди в незнакомой униформе. Казалось, «воронка» совершенно не задела их, а появилась только для того, чтобы показать им как на ладони Малахова и Тимура.

Свинцовым градом ударили автоматные очереди по деревьям, сшибая на голову кору и хвою. Вадим по-звериному помотал головой, стряхивая сор, и открыл огонь одиночными. Как когда-то в юности, он ощущал только две точки в пространстве — ствол и цель. Не целясь, не задерживая дыхание перед выстрелом. Просто отправляя смерть из-за ствола сосны туда — за сотню метров от опушки Рыжего леса. Тимур хоть и отличный стрелок, но отстреливался не так экономно. Короткими очередями он прижимал к земле врагов, не давая им приблизиться. В пылу боя Малахов только успевал отмечать, как гасли одна за другой на мониторе отметки врагов. Как сначала замедлилось, а потом стало кривиться полукольцо оцепления. Еще через несколько мгновений атакующие совсем остановились, потом развернулись и отступили.

Тихо звякнула последняя гильза и упала в прошлогоднюю хвою. Вадим только сейчас понял, что он дышит тяжело, как после долгого бега. Чуть дрожал воздух над раскаленным стволом автомата, устраивая микроскопический мираж. Деловито зажужжала муха, до сих пор прятавшаяся от шума среди веток ближайшей ели. Пожужжала и села прямо на мушку еще горячего оружия. И стала чистить крылья. Что-то странное было в этой черно-радужной мухе. Малахов, тренированный на распознавание необычного, быстро сообразил. У нее было девять лап. И вместо привычного хоботка — короткие жвалы. Муха словно почувствовала, что на нее смотрят, и, прекратив умываться, вцепилась жвалами в легированную сталь мушки. Оторвав кусочек, рванулась прочь. «Ишь ты, какая цеце», — подумал Малахов.