Кубатура сферы - Слюсаренко Сергей Сергеевич - Страница 27

— Не беспокойся, мне сканер напряженность поля показывает. С таким уровнем, как сейчас, мне бояться нечего. Да и сам знаешь, нас этой хренью психотронной не сильно прошибешь. Ну, голова чуть поболит. — Гера переключил визуальную информацию сканера на очки-коммуникатор и, повесив сканер на разгрузку, достал из-за спины автомат. Передернув затвор и убедившись, что оружие в порядке, Гера двинулся в ту сторону, куда упала гайка.

Тонкий слой снега почти прикрывал хвою, но еще не скрывал рисунок иголок. Гера осторожно ступал, оставляя за собой черную цепочку следов. Петь на публику Тельбиз стеснялся, он решил просто насвистывать.

— Нет, Гера, по твоему свисту не угадаешь твое состояние, — прозвучал в коммуникаторе голос Малахова. — Ты все-таки лучше пой.

— Вам же хуже будет, — ответил Гера и запел, вернее, закричал первую пришедшую на ум, песню: Шла собака по роялю Туда и обратно!

— И вправду, когда ты поешь, кажется, что излучение тебя уже накрыло по полной, — прервал его Вадим. — У тебя всегда так со слухом круто было?

— Ну я же говорил, мне лучше не петь, — ответил Гера. — Вот лучше я стихи буду читать. Вот и лето прошло, словно и не бывало…

Герман читал с подвывом, как это делают поэты. Вкладывая в свой подвыв эмоции, которые обычно передают интонациями и выражением. Но это устраивало Малахова, и он молча следил за Герой. Сухому такая декламация не понравилась, и он покрутил пальцем у виска.

У елки, в которую угодила гайка, Гера остановился и осмотрелся. Впереди метров на тридцать в лесу раскинулась поляна, заросшая черным по осени бурьяном.

— Слушай, я вот что думаю, Сухой-то меня прокинул! Я, конечно, гайку далеко могу запустить, нет проблем, но я ни фига не увижу ее! Реже бросать надо!

— Сухой говорит, что надо, как кинул, гайку подбирать! — ответил после паузы Малахов.

— Слушай, Вадим, тебе не кажется, что для нашей оснастки это как-то несерьезно — гайки кидать? Может, лучше эти гайки на памятник пустить? Да с машины каждый сантиметр сканируется, Клава, ты слышишь, да?

— Да слышу я все прекрасно, — ответила Клава, — и на локаторе вижу. Чисто все. Если что не так, сразу бы сказала. И кабанов там близко никаких нет! Биокативность минимальна. Так, птички какие-то по веткам. А йоптель у нас, судя по всему, один. Сухим его зовут. Давайте скорее, а то тут Тимур жрать хочет. К пайку подкрадывается.

— Сухпай не трогать! — строго приказал Малахов. — Ждите, мы скоро. Гера, продолжай движение. И гайки все-таки кидай, не будем нарушать местные традиции.

— Ладно, есть не нарушать. Только вот… — Гера достал из набедренного кармана индивидуальный пакет, разорвал упаковку зубами и отмотал метр бинта. Он аккуратно привязал к обрывку гайку и сообщил Малахову: — Если уж не нарушать традиции, то я по старинке, с бинтом. Кстати — спроси у Сухого, почему они гайки голые кидают? Видно же плохо. Чтобы потом проще про них мультики 3-дэшные снимать было? О славе будущей хлопочут?

— Гера, на тебя поле действовать начало? — спросил Вадим. — Что-то ты многословен стал.

— Достали просто эти гайки, извини. Да и вообще все достало. Ладно, пошел я дальше. Все, что сбыться могло, мне, как лист пятипалый…

Гера взял за конец бинта гаечную конструкцию и, сильно раскрутив, как пращу, пустил гайку в полет в направлении казарм. Фыркнув, гайка с бинтом пролетела по большой дуге и упала среди елок, только чудом не зацепившись за ветки.

— Вот так-то лучше, — в один голос сказали Герман и Вадим.

— Черт, мы от длительного общения начинаем просто петь дуэтом, — улыбнулся Малахов. — Хотя нет, дуэтом с тобой петь не получится. Продолжай движение, мы пока тебя видим.

Гера спокойно направился на границу поляны. Хотя что-то в полете гайки, вернее, в ее падении, его слегка смутило. Что, он еще не понял. Но уже в нескольких метрах от того места, где виднелся белый на белом бинт, стало ясно, что марлевый хвост завис в нескольких сантиметрах над землей.

— Странные тут артефакты. — Гера присел над бинтом и включил картинку с коммуникатора на передачу. — Видишь, Вадим, что за цаца?

— Да вижу, осторожно. Только откуда тут растяжка?

Бинт не упал полностью в снег, потому что повис на тоненькой проволочке. Осмотревшись, Герман увидел, что одним концом проволочка крепилась к колышку рядом со стволом молодой ели. Второй конец уходил направо, через несколько торчащих из земли стальных колечек. В итоге проволока оканчивалась на закрепленном на толстой сосне невысоком цилиндре зеленого цвета, диаметром сантиметров в сорок.

— Зацепи я эту растяжку — коридор метров в пятьдесят выдуло бы огненным валом, — пробормотал Гера. — Интересно, тут всюду такого натыкано? По всей Зоне?

— Сухой говорит, что растяжек не видел никогда. Можешь дать поближе картинку фугаса? — Вадим уже связывался с Центром. — Я хочу узнать, чье это производство.

В ответ на укрупненное изображение пришел немедленный ответ из Центра.

«Фугас тактический, устанавливаемый, входит в состав штатного оружия стран НАТО».

— Что-то много тут железа из НАТО. И те М16 у таможенников… — прокомментировал новость Гера. — Кстати, проволочка не ржавая, все свеженькое. Надо внимательнее быть. Ну, спасибо Сухому за гайки!

— Он говорит пожалуйста, — ответил Малахов. - И еще он спрашивает, что такое биокативность.

— Ха, заметил! — раздался веселый голос Клавы. — Так скажи ему, это мы сами придумали.

— Это давно придумали, — сообщил Малахов сталкеру. — Обозначает степень враждебности биосреды. От итальянского cattivo — злой или вредный. Сначала просто опечатка в отчете была, ну и чтобы перед начальством в грязь лицом не ударить — придумали термин.

— Биологи, итить его, — буркнул Сухой. Тельбиз, запустив вперед очередную хвостатую гайку, осторожно двинулся дальше. Хотя новых растяжек и не попалось, он вздохнул спокойно уже только возле автопарка. От него до самой аппаратной была довольно широкая дорога, которая хорошо просматривалась и не таила очевидных опасностей.

— Как дела, Гера? — в очередной раз окликнул его Малахов. — Не стал еще зомби?

— Башка, конечно, побаливает, как в тисках жмет, — отозвался Тельбиз. — Типичное проявление психотронки, но терпимо. Так что, я думаю, мне бояться нечего.

Аппаратная, достаточно большое здание, когда-то набитое электроникой, охраняющей небо страны на дальних подступах, находилась у дороги с неизбежными тополями на обочине. Направо и налево от здания уходили галереи с кабелями, которые подавали сигнал к несуразно большой квадратной решетке антенны. Здесь, у самой антенны, уже явственно чувствовалось гудение, исходящее от излучателей антенны, похожее на гудение высоковольтных проводов.

— Приближаюсь к входу, — сообщил Гера. — Осталось пятнадцать метров.

— Да, мы картинку принимаем. Еще раз — осторожно!

— Я думаю, что тут побеспокоились о том, чтобы в аппаратной не было сильного поля, там я буду в безопасности.

— Гера, а почему ты решил идти сначала в коммутационную? — раздался голос Клавдии. — Я думаю, что…

— Все в порядке, Клава, я просто хочу проверить сначала, что там стоит. Иначе мне сложно будет понять логику работы этой байды, — ответил Герман. — Ведь вся система работает совершенно не так, как задумывалось много лет назад.

— Так, внимание. — Голос Тельбиза стал тревожным. — Вход в коммутационную явно переделан. Новая бронедверь, подозреваю, есть скрытое видеонаблюдение, сейчас разберусь.

Гера снял с разгрузки сканер и переключил его на другой режим работы. Картинка распределения сигнала с антенны уменьшилась и уехала в левый угол монитора. На весь экран развернулась программа поиска электронных устройств в радиусе нескольких метров.

— Так, есть одна камера, сигнализация на двери. — Гера скорее говорил сам себе, чем докладывал. — Интересное дело. Артефакт, видать, сам себе двери новые заказал и поставил. Не люблю я такие умные артефакты.

— Ты в зоне видимости камеры? — поинтересовался Малахов. — Интересно, кто смотрит на картинку с нее?