Звездные самураи - Като Кен - Страница 25

И тут наружу выплеснулся гнев. Это была та же слепая ярость, что охватила его накануне, во время ссоры с отцом. Как по волшебству, владевший им до этого ужас неожиданно отступил, и на драгоценный, кристально-ясный миг он наконец избавился от страха. Сейчас его обуревало только одно желание: броситься за Хидеки Синго и вцепиться тому в глотку.

— Грязный тупой япошка!

Эти слова Хайден выкрикнул вслед самураю, очень громко, но Хидеки Синго уже отошел шагов на двадцать, а голос Стрейкера от слабости стал хриплым, да и кричал он по-английски. Самурай то ли сделал вид, что не услышал, то ли не понял — он даже не остановился.

В наступившей тишине страх вновь навалился на Хайдена Стрейкера, и он двинулся прочь — на негнущихся ногах, вихляющей походкой, к околице, в сторону корабля-храма, чтобы оказаться как можно дальше от смертоносного меча Хидеки Синго. И не останавливался до тех пор, пока не оказался под высокими сводами потемневшего от времени плекса. Хайден дрожал, лицо от пережитого потрясения бледно как мел; он чувствовал презрение к себе, поскольку знал, что на какое-то мгновение в нем все-таки сверкнула искорка отваги, он мог бы раздуть ее в пламя… но вместо этого позволил искорке угаснуть.

9

— Эй! Да ты же просто пси-проклятый трус!

Снова голос отца гремел у него в голове. Хайден Стрейкер остановился, со всех сторон окруженный отзывающимися громким эхом на каждый звук плексовыми пластинами, ребрами гигантского, выброшенного на берег и как будто насмехавшегося над ним космического кита. Импровизированных храм был гораздо больше любого собора и неизмеримо величественнее разбросанных вокруг него убогих хижин; он служил напоминанием о неслыханном могуществе и о том, как легко оградить человеческий разум от света цивилизации.

Хайден впился пальцами в ствол дерева столь яростно, что из под ногтей выступила кровь. Боль немного пригасила сжигающий его гнев. Да, я трус, мысленно воскликнул он. И глупец притом! Неужели я только этим отплачу Розей-сану за то, что он вернул меня к жизни — осквернением его храма?

Теперь я понимаю, почему эти люди боятся Хидеки Синго, почему они стелются перед ним в пыли, если не успевают убежать… почему они прячут детей и не осмеливаются открыто взглянуть на него. Клянусь пси, я и раньше знал, что самураи считают крестьян бесполезным хламом, что крестьяне хуже грязи, которую они попирают ногами, но я никогда не верил, что они могут с такой легкостью убить человека. Ужасно!

Он тяжело дышал и напрочь забыл о боли. Казалось, каждый нерв кричал ему: «Беги! Скройся в лесу! Беги, потому что, все остальные твои действия не сулят ничего, кроме кошмарного конца». Что же мне делать? Что я еще могу сделать? Ведь я больше не капитан корабля. Я тут чужой, это клочок личного удела Хидеки Синго на южном континенте. Здесь он облечен верховной властью. Пси милостивое, что же мне делать?..

Пошатываясь, Хайден зашел внутрь корпуса и только тогда понял, почему во сне испытывал перед ним непреодолимый страх. Являясь мне в ночных кошмарах, корабль всегда угрожающе нависал надо мной. Я чувствовал, как меня окружают ками — страшные злые духи, я видел, как они собираются вокруг меня при мерзком отсвете бури, точно дикие псы, сбегающиеся на запах падали. Они хотели, чтобы я вместе с ними отправился на тот свет, и я соглашался. А Розей-сан вернул меня к жизни в тот момент, когда я готов был расстаться с ней навсегда…

Он остановился и, задрав голову, принялся разглядывать плексовые стены. От времени и капризов погоды плекс сделался хрупким. Когда-то в корпус из этого практически непробиваемого материала угодил мезонный залп, и тот где стал мягким, где начал крошиться, а где и шелушиться, как некачественный металл или незакаленный сталлекс. Вверх уходили с полдюжины огромных, похожих на балки свода церковного купола, шпангоутов и терялись в высоте. Корпус в окружении деревьев и кустарника напоминал то ли готический собор, то ли вытянутый вигвам, то ли ломоть русского хлеба, а мостик был похож на уступчатую пирамиду, увенчанную грибовидным куполом. Да, корабль был исполинским. Скорее всего, еще времен вторжения. Корабль-мир, вмещающий в себя миллион человек. Остатки человеческого улья, некогда заполненного анабиозными ячейками, каждую из которых занимал погруженный в долгий сон солдат, похожий на мумифицированного робота; над головой солдата мигал оранжевый огонек — вспыхивал ежесекундно, с точностью до одной триллионной доли секунды оранжевым огоньком.

Больше никто никогда не пошлет отсюда сигнал бедствия. Ячейки превращены в раки, многие из которых украшает затейливая резьба и которые источают почти физически ощутимую темную силу, приводящую в трепет простодушных, преданно поклоняющихся ей людей.

Из своей ниши на Хайдена уставился лик некоего злобного божества — воинственная горгулья, мертвая примерно с дюжину лет.

— Всегда встречай врагов лицом к лицу, — услышал он резкий голос отца. — Кидайся на них первым, и они тут же улетучатся, как осенние листья на ветру!

Хайден проковылял через сырой грузовой отсек, где над землей клубился доходивший ему до колен туман, казалось, вытекающий из многочисленных дыр и отверстий, и вдруг вспомнил о смертельно ядовитых рисовых змеях-крайтах, обитающих на Осуми и сейчас, возможно, притаившихся где-то во мраке.

Что за дьявольское место, этот храм, подумал Хайден, озираясь.

Его захлестнула волна отвращения, волосы встали дыбом. Какая-то часть сознания заставила его начать нараспев читать адвентерскую молитву за упокой душ павших — двадцать второй псалом Давида: «Господь — Пастырь мой; я ни в чем не буду нуждаться…»

Когда пустота внутри корпуса наполнилась эхом слов молитвы, он резко оборвал себя.

Идиот суеверный! Адвентеры с их глупыми ритуалами, жертвами, чтобы оградить себя от Гнева, умерщвлением, чтобы умилостивить своего Бога, ничем не лучше здешних крестьян, пребывающих во власти собственных суеверий и не способных мыслить рационально. Адвенторы терпят тиранию мерзких священников, не имея ни малейшего понятия о пси. На что же им надеяться?

Хайден Стрейкер потряс кулаком, грозя всему окружающему миру. Почему крестьяне с готовностью подставляют шею под федальное ярмо? Почему не борются? Круглый год, без устали пашут и сеют, и после выплаты разорительных налогов, установленных кланом Хидеки, остаются с крохами, на которые едва можно существовать. Ежечасно могут погибнуть либо от стихийных бедствий, либо от болезней, любо от войны, то ли от голода, в то время как повелитель Мияконодзё каждый вечер пьет и ест до отвала палочками из ауриума и содержит во дворце сотню девушек-мико, единственная задача которых устилать розовыми лепестками дорогу его многочисленным женам и наложницам. Пси милостивое, что же потеряют крестьяне, если восстанут? Ведь они должны люто ненавидеть Хидеки Синго. Почему же они не набросятся на него сообща, почему не прикончат? Почему они не перерезали нам глотки сразу после крушения? Ведь потом они могли бы сказать, что мы погибли в катастрофе. Девять из десяти человек в Суитуотере на Вайоминге именно так бы и сделали!

Он еще раз обежал взглядом плексовые стены и подивился, как потерпевший крушение корабль ухитрился на протяжении десяти или даже больше лет оставаться незамеченным в роще искусственно выведенных быстрорастущих каштанов, посреди сотен квадратных миль рисовых полей… Но чем дольше он размышлял, тем более возможным это казалось. Название свое деревня получила от быстрорастущих каштанов, которые вырастают за один сезон. Так что, скорее всего, огромные деревья почти сразу скрыли рухнувший корабль от поисковых отрядов, а роща стала священной.

Да и кто, собственно, станет тут искать? Чужеземцам, кем бы они ни являлись, крайне редко удавалось получить разрешение на свободный въезд во владениям императора. Все имперские миры охранялись весьма ревниво, и Осуми, несмотря на существование здесь Анклава, в этом смысле не была исключением. Даже чтобы выехать за пределы Каноя-Сити, в глубь окрестных территорий, нужно было получить официальное разрешение, а само правительство планеты — шестьдесят пять миллионов квадратных миль суши и вдвое большая площадь, занимаемая океанами — вряд ли было заинтересовано в поисках никчемных обломков. Скорее всего, о координатах места крушения корабля власти Ямато в Мияконодзё просто-напросто не знали.