Тайна гибели адмирала Макарова. Новые страницы русско-японской войны 1904-1905 гг. - Семанов Сергей Николаевич - Страница 43

Пауза. И тогда Макаров говорит снова:

— Итак, приказываю. Уголь экономить. Норму выдачи продовольствия сократить для всех с завтрашнего дня. Александр Григорьевич, внимательно следите за здоровьем экипажа, помните о возможности возникновения цинги в случае тяжелой зимовки и заранее примите все необходимые меры. Михаил Петрович, подберите партию в шесть-семь человек для перехода на материк. Партию поведет Николай Ильич. Объявите экипажу. Чтобы написали письма родным и близким. Подождем еще неделю, и если положение не изменится, партия пойдет по льду. Благодарю вас, господа, все свободны.

…Глубокой ночью Макаров вышел на палубу. Было довольно светло, даже читать можно. Кругом, насколько хватал глаз, расстилалась ледяная пустыня. Ровная поверхность льда во многих местах была вздыблена гигантскими нагромождениями торосов, вершины некоторых доходили чуть ли не до труб «Ермака». Пронизывающе дул холодный ветер. Ледяное поле казалось мертвым, но оно двигалось, оно жило, дышало. Белоснежные громады молча и зло уперлись в корабль, железные борта поскрипывают от натуги. «Ермак» кажется одинокой черной точкой на белом полотнище. Он чужой здесь, в этом царстве Снежной королевы, среди вечной тишины и белизны. Ныне корабль — пленник полярной стихии. Льды медленно, но неуклонно влекут его на северо-восток — в направлении, обратно противоположном дому.

А дома сейчас светит над лугами яркое солнце, сено уже сложено в стога, и пчелы гудят в теплом летнем воздухе.

…Пятый день «Ермак» неподвижно стоит во льдах.

Решение совещания довели, как полагалось, до сведения всей команды. Закаленные русские моряки встретили известие спокойно: то ли приходилось превозмогать. Работы спокойно продолжались.

Что только не предпринимал Макаров в своем стремлении прорваться вперед! На лед лили горячую воду. Забивали якорь в лед впереди корабля и подтягивались на канате. Ломали льдины вручную и оттаскивали их в сторону, чтобы повернуть корабль. В этих тяжелых трудах принимала участие вся команда, включая ученых и даже самого адмирала. Но положение с каждым днем становилось хуже, и наконец «Ермак», израсходовав огромное количество угля, остановился среди ледяного поля. Вскоре продвижение сделалось невозможным. «Стоп» посреди огромного моря.

Прошел месяц. Положение экспедиции по-прежнему оставалось опасным. Макаров мучительно переживал неудачу.

«Напрягаю все силы, чтобы найти силы, чтобы найти выход…» — писал он жене в том письме, которое так и не удалось отправить. Однако выхода не предвиделось никакого…

Все более грозно назревала опасность зимовки во льдах. В предвидении этого был уменьшен рацион, подготовлялась группа из нескольких человек, чтобы пешком добраться до Новой Земли и передать весть о «Ермаке» на родину, такую теперь далекую.

Но поистине пути Господни неисповедимы! Вдруг… Да, именно вдруг 6 августа ветер переменился. Льды стали быстро расходиться, образовались большие полыньи, и вскоре корабль уже шел полным ходом. Но время было потеряно, а запас топлива угрожающе сократился. И во изменение первоначального плана достигнуть устья Енисея Макаров приказал взять курс к Земле Франца-Иосифа — пустынным и малоизученным островам, куда никогда еще не заходил ни один русский пароход. Для любого моряка это было бы достижением, но от него привычно ждали только рекордов. Только их одних.

В конце августа 1901 года ввиду неблагоприятной погоды экспедиция раньше срока повернула обратно. С тяжелым сердцем приближался Макаров к родному Кронштадту. Он знал, найдется достаточно людей, которые не захотят понять, что Ледовитый океан — это не «Маркизова лужа», что материалы. Собранные экспедицией в тех неведомых краях, исключительно ценны, а приобретенный опыт принесет огромную пользу последующим русским полярным плаваниям.

«Вся ответственность как за мою мысль, так и за ее исполнение лежит на мне одном», — так написал Макаров царю еще 10 июня 1901 года. И все неудачи экспедиции он готов был принять на себя. Ледокол? Он полностью оправдал свое назначение. Команда? Она вела себя превосходно. Но теперь Макарова не хотели слушать. Слушали Бирилева, он предупреждал, и не он ошибся в расчетах, а главное — не он же застрял во льдах!..

Ну, а что Витте? Ведь Сергей Юльевич был в ту пору на вершине власти и к тому же любил выставлять себя поборником всего передового и прогрессивного. Теперь, когда все документы, относящиеся к полярной эпопее адмирала, хорошо известны, становится ясно, что Витте палец о палец не ударил, чтобы помочь Макарову. Более того, он его предал самым бесцеремонным образом. Даже отказал Степану Осиповичу в отпуске ничтожных трех тысяч рублей для печатания его книги «„Ермак“ во льдах», которые тот, будучи, как обычно, стесненным в средствах, у него попросил.

Все отношение либеральствующего временщика к Макарову объясняется очень ясными интересами — интересами чисто потребительскими. Пока можно было погреться в лучах макаровской славы, Витте напоказ «покровительствовал» ему. Но вот начались трудности — отчасти случайные, отчасти неизбежные. И тогда Макаров стал не нужен. Зачем же связывать себя с человеком, который не приносит непосредственной политической прибыли? Ну а что до освоения северных областей России… оно обождет…

Десять лет спустя незадачливый «преобразователь страны», давно уже находившийся не у дел и проживавший пенсион на заграничных курортах, писал мемуары. Не обошел он своим внимание и Макарова. И что же?

В таком-то году, читаем в соответствующем месте, «был по моей инициативе заказан ледокол „Ермак“, ближайшей целью ледокола была у меня та мысль, чтобы…» Моей… У меня… Помилуйте, да кто это пишет?! Тот самый министр финансов, от которого в свое время с таким трудом удалось добиться поддержки макаровского проекта (мы уже видели, как он его поддерживал). Дальше — больше. Оказывается, во всех трудностях полярных плаваний виноват один покойный адмирал, поэтому-де «те проекты, которые я имел в голове, не осуществились…». Он «имел в голове» проекты исследования Арктики! Он, а не кто-нибудь другой…

Вот так. Разумеется, в мемуарах ни слова не сказано, что это именно он, Витте, наслал на Макарова комиссию Бирилева, что именно он подал на подпись государю проект указа, фактически отстранивший адмирала от участия в работе по освоению Северного морского пути. 13 октября 1901 года Министерство финансов распорядилось:

И все. Ни благодарности, ни признания заслуг. Смерть помешала Макарову продолжить борьбу за освоение Арктики. Он не успел даже издать материалы третьего полярного плавания. Его унизительно отставили от им же начатого дела. А главное — само-то дело забросили.

…Портовый катер четко подошел к пирсу Кронштадтского порта, два матроса ловко повязали канаты за причальные тумбы. Ловкими молодецкими движениями поднялись на причал двое: высокий бородатый адмирал и сухой, тонкий, безбородый моряк, на погонах два просвета, ни одной звезды — капитан первого ранга.

— Ну, Михаил Петрович, давайте простимся здесь, на виду у моря, так сказать. Как говорится, мне направо, а вам налево. Я тут поднимусь в губернаторский особняк, а вы давайте прямым ходом в Петербург, не задерживайтесь.

— Спасибо, Степан Осипович, спасибо за все.

— Не стоит благодарности, это вам спасибо за службу. Как только Адмиралтейство даст вам новое назначение, телеграфируйте.

— Всенепременно. Имею честь.

Каперанг Васильев козырнул, Макаров протянул руку для прощания. Обнялись, троекратно поцеловались.

— Надеюсь еще раз послужить под началом вашего превосходительства! — улыбнулся Васильев.

— Послужите, послужите, — рассмеялся Макаров, — куда вы от меня денетесь!

Круто повернулся и двинулся к Якорной площади.