Страхи из новой коллекции - Селин Вадим - Страница 14

А палец гноился и гноился…

С дядей приключилось что-то странное, и он всем говорил, что начало действовать проклятье, что он сам на себя наговорил. Он словно сошел с ума, его глаза лихорадочно блестели, на каждом углу говорил о пустой косуле и показывал всем свой гноящийся палец. Все его принимали за дурачка, но я почему-то ему верил.

А потом случилось нечто ужасное, такое ужасное, что я до сих пор вспоминаю это с дрожью. Я приехал к дяде в гости и, когда пил на кухне чай, услышал крик из ванной. Я мгновенно понял, что что-то случилось. В ушах зашумело, а перед глазами поплыло. На негнущихся ногах я зашел в ванную и увидел…

Дядя отрезал себе палец.

Уже когда приехала «Скорая помощь», выяснилось, что он подставил палец под холодную воду, дождался, когда он онемеет, и… отрезал его.

Позже дядю поместили в психиатрическую клинику. У него нашли какое-то психическое заболевание. То ли мания какая-то, то ли психоз — не знаю, в психологии я не разбираюсь.

Дядю я не видел уже давно…

— Это что, правда? — поразился я, выслушав Женькин «триллер».

— А ты думаешь, что я могу такое соврать про своих родственников? — рассердился он.

— Нет… Просто история ужасная.

— Ну, какая есть. Истории не выбирают. Хочешь, скажу тебе самый-самый прикол?

— Скажи.

— А вот, смотри, — проговорил Женька, порылся в кармане и извлек… монету, на которой было нарисовано круглое солнце с сердитым лицом, окаймленное лучами.

Меня пробрала дрожь.

— Это что… та самая? — Я заворожено смотрел на монетку. Казалось, что она мерцала, светилась откуда-то изнутри.

— Наверное. Я, когда собирал вещи в лагерь, нашел ее на полке между старыми книжками. Хотел что-нибудь взять почитать, что на лето задали, а монета свалилась с полки и упала мне прямо в руку. Ну, до меня сразу же и дошло, что это за монета, но до сих пор не понимаю, как она попала ко мне на полку.

— Мистика какая-то, — задумчиво протянул я. — Может, ее лучше выбросить?

— Зачем это?

— Она столько несчастий принесла, а здесь как раз лес… Вернул бы ее лесу, бросил бы, потом, глядишь, какая-нибудь косуля съела бы ее, все встало бы на свои места, и с вас проклятье сошло бы.

— Ну, не знаю… — задумался Женька и повертел ее в руках. — Пока что она никаких несчастий лично мне не принесла.

Только он это произнес, как на небе ни с того ни с сего грянул гром. А утреннее небо было чистое. Без единого облачка.

Мы в полном молчании уставились друг на друга.

— Женька… Не говори так… Твой дядя тоже не верил, а потом…

— Все! — крикнул Женька. — Дальше можешь не продолжать. Наверное, ты прав, лучше от нее избавиться от греха подальше. Может, судьба сама меня в лес завела, чтобы я монету здесь оставил, может, она — своеобразный откуп от чего-то…

— Нас сюда не судьба завела, а Настя, — не преминул напомнить я. — А насчет откупа — не знаю… Вы же ее взяли без спросу, она ведь лесу принадлежала, и что, будешь от леса его же деньгами откупаться?

— Ой, Влад, хватит! И так мозги не варят, а тут ты еще путано изъясняешься. Короче говоря, монету надо выкинуть.

Сказав это, Женька отвел руку назад и со всего размаху бросил монету. Она в полете пошуршала листьями и куда-то упала.

И в этот момент гром грянул еще раз.

Недавно взошедшее солнце, вы не поверите, превратилось в луну. Одна за другой загорелись звезды, небо почернело.

Снизу послышались знакомые звуки.

— Э… — только и смог вымолвить Женька. — Бежим отсюда, пока они не собрались в стаи!

Не понимая, что произошло, мы стали спускаться вниз, придавили ногами двоих существ и рванули куда-то между деревьями. Мы бежали, задыхаясь и не понимая, почему день внезапно сменился ночью. И вдруг густые деревья с кустами расступились, мы выскочили на пустое пространство, которое заканчивалось… обрывом. Пропастью.

— Стой, — сказал Женька.

Мы прислушались к звукам леса и не услышали их голосов.

— Подожди. — Женька тяжело дышал, отводил меня подальше от обрыва и старался не смотреть вниз. — Что случилось? Почему потемнело? Почему ночь наступила, ведь только что рассвело!

— Откуда я знаю! Черт! Это все из-за монеты! Потемнело, когда ты ее выбросил! — воскликнул я сердито.

— И что, не надо мне было ее выбрасывать?

— Не знаю!

— Да что ты вообще знаешь!

— Да уж побольше, чем ты!

— Заткнись, придурок!

— Сам заткнись, козел!

Слово за слово, мы набросились друг на друга, как разъяренные львы. От души мутузили друг друга.

Вы не думайте, что мы действительно со злостью дрались, просто, как я потом догадался, таким образом мы сбросили напряжение последних дней.

Затем, разгоряченные, драться перестали, прислонились к деревьям и тяжело задышали, восстанавливая дыхание.

— Знатно помахались, — добродушно сказал Женька.

— Ага, — подтвердил я, утирая разбитый нос.

Темно было, как ночью. Впрочем, ночь, наверное, это и была, ведь только ночью на черном небе горят звезды, а над головой висит полная луна.

Я вдруг вспомнил, что, когда мы с Женькой слезли с дерева, я мимоходом рассмотрел трупы существ.

Они были высотой сантиметров сорок, с огромными лапами-ластами, тоненькими ножками, тоненькими ручками с длинными когтями, большой головой на тонюсенькой шее и с выпученными глазами. Из-за губ виднелись острые зубы. Эти существа были темно-зеленого цвета.

Когда мы увидели их первый раз, то не могли даже определить, на кого они похожи. Мы видели, как они собираются в стаи по пятнадцать-двадцать штук и нападают на животных, как безжалостно их загрызают и разрывают на части.

Это было так ужасно… Скорее всего, лосей убили именно они.

А потом они приблизились к нам. Женька не придумал ничего лучше, как воспользоваться зажигалкой и отпугнуть ею существ. И что самое удивительное — помогло. Они заметались из стороны в сторону, сталкиваясь друг с другом, начали закрывать глаза руками, пытались скрыться от огня и света.

Так мы узнали, что они боятся света и огня. А понаблюдав за ними еще несколько ночей, сделали вывод, что, кроме всего прочего, они боятся дня. Просто дня.

В лесу мы остались странным образом.

Просто Настя вела нас по лесу, то и дело восклицая: «Ой, смотрите, тут гриб! А здесь ягоды! А если пойти туда, то можно увидеть водопад!» Люба тут же спросила, запоминает ли кто-нибудь дорогу, лес-то густой и вдобавок незнакомый, на что вожатая ответила, что знает его как свои пять пальцев, и посоветовала нам не забивать себе голову всякой ерундой, а наслаждаться природой и компанией. Люба сказала, что все равно будет, как в сказке, оставлять за собой хлебные крошки, но Настя прямо-таки рассвирепела и приказала Любе не портить продукты, потом прочитала нам нотацию по поводу того, что где-то дети мрут от голода, а мы хлеб под ноги бросаем. Когда мы насторожились и переглянулись, Настя расплылась в виноватой улыбке и сообщила, что она — член какой-то там благотворительной организации. Люба сразу же почувствовала в Насте союзника и подробно рассказала о том, что она тоже состоит в обществе, но защищает не детей, а животных.

Мы — наивные души, расслабились, развесили уши, слушая то Настю, то Любкину шепелявую болтовню. К тому же все мои мысли были заняты происшествием на теплоходе и машиной, которая меня чуть не сбила. Страху тогда я натерпелся!..

Очнулся от девчоночьей паники: «Кто-нибудь скажет, куда делась Настя?»

Начали искать вожатую, которая неизвестно куда пропала, потом Люба вспомнила, что последний раз видела ее у водопада — когда перехватила словесную эстафету и стала рассказывать о животных.

Мы запаниковали и приняли решение вернуться к водопаду, но, пройдя несколько метров, обнаружили, что половина нашей компании куда-то исчезла. Пока мы звали ребят, старательно аукали и залезали на деревья, как на обзорные вышки, пропала и вторая половина.

Так мы с Женькой остались вдвоем. Захотели все-таки дойти до водопада, но не дошли. Заблудились. И неудивительно — никто, наверное, не смог бы выбраться из незнакомого густого леса.