Ночь утонувших кораблей - Селин Вадим - Страница 6

Он отпустил меня.

Я с облегчением вздохнул и отыскал глазами своих друзей. Кристина тоже каким-то образом освободилась от утопленницы, с ног до головы оплетенной зелеными водорослями, а вот Леше пришлось несладко — богатырски сложенный утопленник с объеденной рыбами ногой пытался задушить его и бросить в море.

Мы с Кристиной поспешили на помощь Алексею. Каждый схватил по одной урне, и на счет «три» мы съездили утопленника по голове — я справа, Кристина слева. Не буду описывать, что стало с его черепушкой, скажу лишь, что Леша освободился от ожившей мертвечины.

— Спасибо, — поблагодарил он нас, потирая шею, — этот гад чуть меня не задушил.

Вооружившись урнами, мы втроем начали войну против утопленников. Один за другим они падали в честном бою с отвалившимися головами. Люди быстро сообразили, что надо делать, и последовали нашему примеру — разыскивали урны и били утопленников что есть силы по головам и другим частям распухших тел. Да, забыл сказать, удары по голове были эффективней ударов по телу, так как распухшая кожа на теле была похожа на губку и смягчала побои, а на голове кожа тонкая и, значит, не такая распухшая.

Мы ушли с пляжа — точнее, нас оттуда вынесли толпы утопленников — и пошли в город. Там был кошмар — утопленники, не стесняясь, сносили заборы и заходили в частные дома, обосновались во всех кафе, клубах и прочих забегаловках.

Испуганные до смерти и потрясенные люди выбегали из домов и летних домиков, а те, кто отдыхал «дикарями», бросали свои палатки и машины и спасались как могли — одни залезали на пальмы и сосны, другие с молниеносной скоростью взбирались на крыши, а некоторые даже пытались залезть на телеграфные столбы. По всему городу бегали люди в трусах, пижамах и ночных рубашках, а кто-то успел нормально одеться и сражался с восставшими утопленниками при полном параде.

Тихая Бухта за час превратилась в город утопленников. Грохочущая музыка в ночных кафе и дискотеках кое-где стихла, а где-то, наоборот, играла так, что закладывало уши, повсюду раздавались душераздирающие крики, гудели машины, где-то что-то свистело и взрывалось…

Мимо меня пробежала красивая девушка с распущенными волосами, держащая в руках урну. Если бы она знала, что это я изобрел способ расправы с утопленниками, то, думаю, мгновенно очаровалась бы мною. Надо бы запатентовать этот вариант использования урны.

Потом выяснилось, что урн катастрофически не хватает. На тридцать — тридцать пять человек приходилось по одной штуке. Люди взбесились и стали уже драться между собой за право владения урной. Началась настоящая война. Мусорки, на которые еще час назад никто не обращал внимания, сейчас пользовались диким спросом благодаря утопленникам и мне.

Наблюдая за битвой живых людей с утопленниками и видя, как в разные стороны летят головы, я радовался, что от напасти из глубины моря так легко избавиться. Тем не менее меня ждало разочарование. После того как утопленник расставался с головой, он валился на землю и не подавал никаких признаков активности, но через некоторое время тело начинало двигаться, вставало и безошибочно шло к тому месту, где валялась голова, потом пыталось прикрепить ее на законное место, но она не прикреплялась. Тогда мертвецы совали головы под мышку и продолжали дальше терроризировать мирных жителей. Каким образом покойники находили свои головы, для меня оставалось загадкой.

И тут-то я вспомнил.

— Кристинка, Лешка, как там Ромка? Он-то куда подевался?

— Офигеть! Как мы могли о нем забыть? — с досадой воскликнула Кристина. — Его нельзя упускать из виду, друг все-таки!

— Бежим обратно на пляж, — предложил Лешка.

И мы помчались.

Глава V

Мы миновали кафе «Пирамида» и стали глазами искать Ромку, но его нигде не было. Живые люди, плюнув на дефицит урн, уже отбивались от утопленников швабрами, граблями, какими-то корягами и трубами.

— На дне моря тоже будет жизнь! — выкрикивали мертвецы.

Когда первая часть бесчинства прекратилась, за ней последовала вторая, еще ужаснее — утопленники начали тянуть людей в море. У кого-то получалось отбиться и остаться на суше, а кому-то не посчастливилось, и они уходили на дно вместе с утопленниками.

На всю Тихую Бухту стояли визг, плач, крики и другие душераздирающие звуки. Даже неугомонные цикады перестали стрекотать.

Мы старались ходить среди деревьев, чтобы не попадать под свет фонарей и в поле зрения утопленников, и в то же время боялись, что из-за темного угла на нас набросится покойник. И вдруг под деревьями, на лавочке возле пляжа мы увидели мальчика-утопленника. Смотреть на него было страшно — распухший, синий, полуразложившийся, но мы уже привыкли. Этот парень сидел и плакал.

— Давайте подойдем к нему, — сказала Кристина.

— Это еще зачем? — фыркнул Леша. — Давно с утопленниками не сражалась?

— Но посмотрите, он плачет… Вдруг с ним что-то случилось…

— Конечно, случилось, он утонул, — посмотрел Алексей на мальчика. — Идем лучше Ромку искать. — Раз так, то вы идите за Ромкой, а я к тому мальчишке, — уперлась Кристина. — К тому же что Ромка утонул, что этот пацан… Может быть, нам удастся установить контакт с утопленниками и мирно сосуществовать с ними?

В конце концов мы подошли к мальчику на лавочке.

— Эй, ты, чего ревешь? — поинтересовалась Кристина. — От своих отбился?

— Лучше уходите отсюда, пока не поздно, — повернулся к нам мальчик. Если бы не его распухшее лицо и ужасное тело, он выглядел бы симпатичным. — Уезжайте из Тихой Бухты, иначе повторится то, что было в позапрошлом веке. Или, может, это уже повторяется…

— А что тогда было? — заинтересовался я, наблюдая, как мои друзья переглянулись и побледнели.

— Потом расскажем, — отмахнулась Кристина. — А почему ты сидишь на лавочке, плачешь, а не утягиваешь в море людей, как твои сородичи?

— Я не хочу, я еще не до конца стал жителем дна. Ведь я утонул недавно, в мае, за это время я еще не превратился окончательно в такого, как все. В мае мы с родителями тут отдыхали, и я их уговорил, чтобы они разрешили мне покататься на «банане». Нас завезли очень далеко, берега почти не было видно, и водитель катера, который тянул «банан», спросил, не хотим ли мы «полетать».

— То есть? — не понял я.

— Ну, «полетать» — это когда катер резко сворачивает в сторону, и «банан» из-за этого переворачивается. «Банан» был десятиместный, и я сидел самый последний. Все смеялись, радостно визжали, а мне было не до смеха — мой спасательный жилет начал расстегиваться. Я хотел крикнуть водителю, чтобы он остановил катер, но он в этот самый момент спросил, не хотим ли мы «полетать», и все как один согласились. Их крики заглушили мой голос, и водитель меня не услышал. Уже через секунду катер резко повернул в сторону, и «банан» перевернулся. Я ушел под воду, а мой спасательный жилет остался на воде. Я пытался выбраться, но «банан» накрыл меня, у меня не получилось его приподнять. Я пытался выплыть, но не смог — я очень плохо плавал. Короче говоря, я утонул. Когда уходил под воду, я слышал где-то наверху приглушенные голоса тех, кто катался вместе со мной на «банане». Их всех держали на воде жилеты, а я тонул. Я помню, как мимо меня проплыла большая медуза с огромными прозрачными щупальцами-жгутами, потом ощутил давление воды на уши, затем холодную-холодную воду, помню, как в мои легкие попала соленая вода, внутри возникла такая тяжесть — и все, темнота. Там, где перевернулся «банан», было очень сильное подводное течение, оно-то и отнесло мое тело достаточно далеко…

Мы все молчали. Потом Кристина осипшим голосом проговорила:

— Какой кошмар. Тебя, наверное, водолазы искали, а родители выплакали все глаза.

— Да… Мое тело не нашли… После того как я утонул, я увидел, как сквозь воду пробиваются лучи солнца, услышал музыку. А вслед за этим ко мне подошли какие-то люди, они улыбались, пожали мне руку и стали что-то там говорить о том, как хорошо живется под водой. Они поздравляли меня с тем, что я вовремя утонул, так как скоро будет создана подводная империя. Мне нужно было время, чтобы привыкнуть к миру утопленников… А сегодня ночью нас всех словно что-то потянуло из моря на сушу. Как будто кто-то приказал нам затянуть людей в море, и мы повиновались. Все чему-то радовались, смеялись, говорили, что нашего полку прибыло. Но я не хотел делать людей утопленниками, я же помню, как это ужасно — тонуть. Окончательно жителями дна становятся через три месяца после того, как человек утонул. Эти три месяца его все еще влечет на сушу, к родным, близким, друзьям, а потом он про все про это забывает. Их цель — сделать утопленниками как можно больше людей, чтобы расширить подводное царство. Скоро исполнится три месяца со дня моей смерти, и я буду таким же, как все они. А пока что я помню жизнь на суше…