Игра теней - Катериничев Петр Владимирович - Страница 20

— Дрон, а зачем ему это надо — снова двигать в Президенты?.. Должность по нонешним временам хлопотная, и со здоровьем у него вроде бы неважнец… Взял бы и передал кому-нибудь власть…

— Милая барышня… Власть никто никогда никому не передает. Ее всегда — захватывают.

Глава 9

Сижу перед мерцающим экраном компьютера, и в голове — ни одной мысли.

Только их составляющие — обрывки слов, понятий, символов… И вместо пустых и никчемных умствований хочется погрузиться в сюрреально-сиреневый мир Врубеля, плавать во влажно-мерцающем тумане Эдгара Дега, постигать спокойную сосредоточенную мудрость «Старика» Рембрандта или попросту заблудиться в «Красных виноградниках» Винсента Ван-Гога…

«Москва златоглавая, звон колоколов…» И еще — Бунин и лошадка с мохнатыми от инея ресницами, и шампанское у «Яра», и незнакомка, укутанная в меха, и…

А что мы имеем по факту?

А по факту мы имеем здоровенную «простыню» из сорока трех избирательных объединений по отшумевшим выборам в Гэ-Дэ, комментарии к ним со стороны всяких «…ологов», катящиеся, словно снежный ком, «судьбоносные перемещения» во власти и около нее, похудевшего и деятельного Президента в шапке серебристого соболя, тихо чахнущего рядом молчаливого Премьера, нарастающую нестабильность во всем исламском пространстве СНГ и окрестностях, расовые беспорядки среди эфиопских израильтян, серию терактов в Иерусалиме, перетасовку губернаторов и представителей Президента на местах, юбилей чистокровного орловского рысака, год Красной крысы, выстроенный в астрале «малый парад планет», и протчее, протчее, протчее… Среди прочего — притихшую, затаившуюся на громадном пространстве заснеженную страну, уставшую от вранья и мздоимства, от тьмы чиновников и безвластия, недоедающую и пропадающую в пьянстве и во что-то верящую, и на что-то надеющуюся…

Весны бы дружной…

Дождичка бы теплого…

Царя бы доброго…

«Земля наша велика и обильна, вот только порядка в ней нет…» — записал тысячелетие назад летописец… Или для Руси — тысяча лет, как один день, и один день, как тысяча лет?..

Ладно, к делу.

На чем я прервался…

«…учитывая огромную силу инерционного мышления… э-э-э… электората…»

Блин! Если я еще по-русски говорить не разучился, то на бумаге излагаю вполне на «общеевропейском»…

Любопытно, а на чем будет общаться самое подрастающее из поколений — те, кому сейчас десять, семь, пять? И о чем они говорить будут, если в школах почти не изучают русскую историю — есть «всемирная», если просто литература исчезла вовсе, а осталась лишь «массовая» и «элитарная», если родители этих самых пятилетних сидят то на «Просто Марии», то на «Тропиканке», то на «Санта-Барбаре», как на игле, и жизнь прямых, как струганые доски, «сериалогероев» давно стала личной жизнью миллионов семей, в то время как другая половина существования проходит просто в добывании средств на это самое существование! Люди словно пережидают собственную жизнь — от сериала до сериала… И если к чему-то обрели привычку — так это к инъекции насилия и к крови, ко лжи и беспомощности властей… — «ящик» дозирует информацию достаточно регулярно и размеренно… Зачем?

Осталось задать самому себе извечный русский вопрос: «Что делать?», распечатать бутылку «Распутина» и решать сей вопрос последовательно, до полного отпадения «аппарата мышления» на донышко граненого «хрущевского»… Назавтра вопрос стоять уже не будет: «Что делать?» — «Голову поправлять!»…

«Чью?»

«Известно чью…» — и глазами куда-то наверх…

«Они там, блин, а мы тут — хоть загибайся…»

Заодно — и «ответка» найдена на другой извечный русский вопрос: «Кто виноват?» — «ОНИ!»

Ну а кто «они» — в зависимости от ситуации: «мировая буржуазия», «кулачество как класс», «троцкистско-бухаринская банда японско-фашистских прихвостней, шпионов, диверсантов и реставраторов капитализма», американский империализм, мировой сионизм, ортодоксальные исламисты, и всегда и во всем — «антипартийная группировка и примкнувшие к ней…», и всегда и во всем — Власть!

На Руси власть издревле персонифицирована. И отношение к человеку, олицетворяющему власть, всегда двойственно до парадокса: с одной стороны, персона эта — князь, царь, император, вождь, предсовнаркома, генеральный секретарь, президент — не иначе, как тиран, палач, пьяница, деспот, развратник, слабоумный, или — все это одновременно… И он, и окружающие его все делают неверно, не правильно, дико, бездарно, бессовестно, губительно…

Об этом — громко и весело, в развеселых скоморошьих представлениях, в кукольных балаганах, в байках и частушках, в анекдотах и обличениях «правдолюбцев», в буйстве «либеральной интеллигенции» и «демократической прессы», в наукообразных гундениях политологов и «релизах» профессиональных диссидентов…

С другой стороны — тихо, шепотком — «Государево Слово и Дело…», «все так, потому что так надо… „для государства…“ и „…уж они-то там знают…“

И в этом — «уж они-то там знают, пусть делают, мы потерпим» — такая искренняя, сочувственная, светлая надежда, такая готовность и помочь, и защитить, и жизнь положить… Чтобы выжить…

И в душах по-прежнему тихо и молитвенно…

Не справедливости прошу, но милосердия…

Весны бы… дружной…

Дождичка бы… теплого…

Царя бы… доброго…

Господе Иисусе Христе, помилуй нас, не оставь землю и люди Твоя…

Русский народ является народом государственным, и любая смута в России начиналась тогда, когда ослабевало — нет, не доверие — вера в силу и мощь государственных установлении и в человека, персонально власть олицетворяющего…

И самым страшным преступлением всегда считалось предательство… Государю могут простить все: жестокость и насилие, нерешительность и даже глупость, но никогда не простят измены…

Сижу перед мерцающим экраном компьютера, и в голове — ни одной мысли…

Только тоска…

Как сказал поэт: «Тот, кто выжил в катаклизьме, пребывает в пессимизьме…»

Совет директоров «Континенталя», где я числюсь начальником информационно-аналитической службы, выдал мне задание проанализировать итоги думских выборов и дать прогноз на президентские… От штата сотрудников я напрочь отказался. Потому как — законченный индивидуалист. Особливо в таком деликатном процессе, как поразмыслить. О бренном и вечном.

В конце ноября испросил у банка «уазик» с шофером и пустился колесить по центру России. Раньше сие называлось Нечерноземьем. С заглавной буквы.

Катались дружно. Водитель искренне материл дороги, двигатель, милицию, гололед, солнце, снег, дрянные гостиницы, руководство всех районов вместе и каждого в отдельности, Премьера, Президента, ну а заодно — партию и правительство.

Я заблаговременно обзавелся тремя ксивами — спецкора столичной газетенки средней паршивости, младшего научного сотрудника какого-то социологического института с мудренейшим и слабопереводимым на русский общедоступный язык названием и, на крайний случай, некой красной книжкой с гербовым орлом на обложке и маловразумительным названием службы, кою я представляю. Так что на случай любых напрягов у меня имелись две корки просто липовые и одна — липовая в квадрате. Вернее — в пластике, все ксивы я заламинировал, и они чудненько отливали на солнышке, придавая владельцу, то есть мне, солидность и весомость.

Самое приятное и удивительное — ни один из документов не понадобился ни разу. Видавший виды «уазик» с тонированными стеклами и московскими номерами сам по себе являлся весомой и действенной штуковиной. И местные обыватели в зависимости от воспитания, начитанности, воображения и занимаемой должности принимали меня за «товарища из Центра». По-видимому, им было совершенно не важно, кого я представляю — парламент, Президента, ФСБ, коммунистов, прессу — всем было важно одно: показать, что дела идут, идут хорошо, и будут идти еще лучше!

Сам для себя цель разъездов я определил довольно мутно:

«поездить-поболтать».

В кабинете главы администрации Старолипского района не самой отдаленной от Москвы губернии сам глава, мельком глянув на блестящую ксиву «социологического политолога» или наоборот, пригласил присесть, кивнул с полуулыбкой, понимающе — уж мы-то с вами знаем — и на мой вопрос, как настроение людей перед выборами, ответил длинно и витиевато: что вообще-то все, как известно, за демократию, но за порядок, государственность, власть, твердую руку, но… за демократию.