Беглый огонь - Зорич Александр - Страница 55

Я раздумывал, чем бы таким подсластить жизнь бедняжке Ильзе, которая была вынуждена сушить мокрую одежду прямо на себе (небось не тому учили ее мамки и няньки княжеского дома Лихтенштейнского!), когда Иван решительно встал со своего бревна и, волнительно глядя на меня из-под насупленных бровей соломенного цвета, заявил:

– Константин… Комбат… Вы должны нас спасти!

Мы с Тополем переглянулись. Чего-то такого и следовало, конечно, ожидать.

– Ну, во-первых, ничего мы никому не должны… – спокойно начал я.

– Конечно, нет! «Должны» я сказал по привычке. Эта привычка очень легко приобретается, когда говоришь от имени принцессы… В общем, мы с Ильзой… просим вас нас спасти!

– Но мы вас уже спасли от псевдогиганта, – сказал я тоном наивной студентки-первокурсницы. – Разве нет?

– Я имел в виду, что вы должны… то есть, извините, что мы просим вас вывести нас отсюда! – В голосе Ивана слышалась мольба.

– За пределы Зоны? – уточнил я.

– Именно!

– И куда же вас вывести?

– В любой ближайший аэропорт… В Киев… Можно в какой-нибудь райцентр… Да куда угодно, где нет этих… аномалий и не слоняются мутанты! – Голос мужественного Ивана дрожал очень немужественно.

– Мой отец Бертран… иметь большие деньги… Он будет заплатить… Много заплатить! Сколько вы скажете! – встряла Ильза. Говоря так, она неотрывно смотрела на меня, будто решения принимал я единолично.

– А если мы скажем «миллион»? – ехидно поинтересовался Тополь.

– Нет, миллион он не будет заплатить, – серьезно сказала Ильза. – Когда-то давно плохие люди меня украдать… из школа… Просили миллион… Отец не давать… Плохие люди меня бросать в гараже… Веревки везде… В руках, в ногах… Рот закрытый с тряпками… Но мне повезло! Потому что они… могли убивать меня! Но полиция нашла. Через два дня.

«Да… Пришлось девчонке в жизни натерпеться. То киднепперы, то сексуальный маньяк со своими письмами… Если, конечно, верить легенде появления Вани в ее жизни… А какие основания не верить? Потом еще эта болезнь неизлечимая. А теперь Зона… Книгу можно писать: «Фройляйн Ильза – принцесса трагической судьбы»… Будет пользоваться спросом. Или по крайней мере гарантирует посмертную народную любовь».

– А сколько, по-твоему, твой фатер заплатит?

– Сто тысяч. Это заплатит.

Мысленно я сказал «ого», но виду не подал. В принципе неплохие деньги. За них можно чуток и поработать. Особенно если…

– Сто тысяч – неплохо. Но я бы хотел чуть-чуть подстраховаться.

– Что это… значит… «подстраховаться»? – встревоженно спросила Ильза.

– А вдруг мы выведем вас за Периметр, пойдем вместе в ближайшее кафе пить чай… И пока будем ждать официантку, вы с Иваном отпроситесь как бы в туалет, а сами сядете в такси – и поминай как звали! Ни денег, ни принцессы с ее русским телохранителем Иваном. И буду я потом полжизни интервью для желтой прессы давать на тему «Как я вывел из Зоны принцессу Лихтенштейнскую и получил за это мужской половой член».

Тополь одобрительно хмыкнул. Иван тоже улыбнулся вполрта.

Одна Ильза, похоже, не разобрала, в чем соль этой грубой шутки. А может, как это у них, у аристократов, водится, сделала вид, что не разобрала, дабы не уронить свое высочайшее достоинство.

– И как ты собираешься подстраховаться? – спросил Иван.

– А ты пообещай мне во-он тот контейнер, который в череде лежит. – Я указал пальцем в сторону аквамаринового чемоданчика.

– Контейнер? Зачем он вам? – спросил Иван испуганно. Он явно был в непонятках.

– Про этот контейнер мне говорил один постоянный клиент, его зовут Хуарес, – темпераментно врал я. – Он говорил, если я, случайно прогуливаясь по Зоне, увижу такой контейнер и принесу этот контейнер ему, то его благодарность будет настолько велика, что он подарит мне свой старенький «Харлей-Дэвидсон», на котором я смогу ездить в ближайший поселок Хорошево, чтобы навещать любимую бабушку… Так ты не против?

Иван ответил с запозданием, словно бы решая сложную моральную дилемму.

– Помнишь я тебе говорил про поляка Вуч-Бордзян–ковского, который был нашим проводником?

Я пожал плечами. В том смысле, что помнить-то помню, да только при чем здесь он?

– Так вот он не сразу умер, когда вертолет разбился. – Иван опустил глаза. – После катастрофы я его из вертолета выволок. Первую помощь оказал. Пытался что-то для него сделать… В общем, перед тем, как умереть, Вуч-Бордзян–ковский открыл наручники, которыми этот контейнер был пристегнут к его левой руке. И взял с меня обещание, что я никому, никому этот контейнер не отдам до самого Вадуца…

– Вадуц? Это где-то возле Житомира?

– Вадуц есть такой столица… столица мое княжество, – сердито объяснила Ильза.

– По географии у меня всегда была тройка с вожжами. Ну а в Вадуце с контейнером будет что?

– В Вадуце я должен буду позвонить человеку по имени… кажется… Смит. Да, его зовут Джон Смит, и он этот контейнер заберет.

– И взамен этот самый придуманный Смит даст тебе денег!

– Нет же! Клянусь, ни о каких деньгах речь не шла! Речь шла о том, чтобы оказать услугу умирающему человеку, Вуч-Бордзянковскому!

– Ф-фух… Ну раз так, раз о деньгах речь не шла, раз этот контейнер вообще не твой… и его настоящий владелец или курьер трагически погиб… ты имеешь все моральные основания отдать этот контейнер своему спасителю Комбату! Который распорядится с ним самым наилучшим образом!

– Но как-то неудобно…

– А тебе удобно оставить меня без «Харлей-Дэвидсона»? Ты думаешь, нам с Тополем будет легко провести двух лишних взрослых людей через леса и поля, кишащие псами, зомби, химерами, снорками, полтергейстами, псевдоплотями и вашими любимцами – псевдогигантами? А ведь нам придется не только охранять вас! Не только следить за тем, чтобы вас не смял в говно гравиконцентрат и чтобы насмерть не укатала каруселька! Но и кормить вас! Не доедая, между прочим, самим! И устраивать на ночлег в этих веселых местах, присматривая, как бы вас ночью кровососы не высосали до самого донца!

Я украдкой бросил взгляд на Ильзу. Ее глаза светились незапамятным ужасом – подействовало перечисление несчетных опасностей Зоны.

Иван молчал. Было понятно: он еще не принял решения.

Я посмотрел на часы – из-за этих сирот мы с Тополем потеряли уже полчаса. Скоро, пожалуй, и смеркаться начнет, а мы еще не дошли до места ночевки. И идти до него еще долго!

Можно было, конечно, заявиться в лагерь ученых… Они люди добрые, пустят. Но я видел минимум семь причин, по которым этого в сложившихся условиях лучше не делать.

Я понял, что пора поднажать. Тем более что Тополь, все это время изображавший моего смиренного подчиненного, подавал мне глазами красноречивые знаки.

– Ну что?

– Да что-что! – раздраженно буркнул Иван. – Что непонятного-то? Последняя воля покойного! Покойный велел…

– Что ты заладил: «Покойный, покойный…» Ты же взрослый человек! Должен понимать, что покойный – это по определению тот, которому с прибором положить на все, кроме покоя. В том числе на свою собственную последнюю волю!

– Что ты имеешь в виду?

– Нормальных покойных за гробом такая фигня, как какие-то контейнеры, интересовать не должна.

– А что их, по-твоему, должно интересовать?

– Если они попали в рай, то должны думать, где бы раздобыть самоучитель игры на арфе и тексты псалмов на греческом, которые им придется исполнять во славу Господа на подпевках у хора ангелов.

– А если в ад?

– Тогда должны думать, сколько денег надо занести ближайшему надзирателю с рогами и вилами, чтобы он переставил твой котел с кипящим маслом поближе к кондиционеру…

Иван вымученно улыбнулся.

Это был обнадеживающий признак. Я усилил натиск.

– А если твой покойный вдруг объявится, чтобы предъявы тебе предъявлять, посылай его прямиком ко мне. Я такое количество нежити на своем веку угандошил, что одним меньше, одним больше…

Иван улыбнулся уже смелее, и мы ударили по рукам.

Ильза кивком благословила сделку. Что там ни говори про равноправие влюбленных в свободном союзе, на деле никакого равноправия нет и в помине. В союзе Ивана с Ильзой главной была, конечно, Ильза.