Тогайский дракон - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 19

Джуравиль попробовал освободиться из пут, полагая, что зомби, заметив это, оставят Бринн и примутся за него. Однако те скрылись в тумане, не обратив на эльфа никакого внимания.

Поразмыслив, Джуравиль пришел к выводу, что за всем происходящим должен стоять кто-то другой: зомби трудно было отнести к созданиям, обладающим разумом. Но почему их просто не убили? И кто-то позаботился бросить под него эту тряпку, его пока вроде бы оставили в покое, в то время как девушку утащили неизвестно куда… Может, сейчас ожившие мертвецы вернутся за ним?

Джуравиль решил, что, наверное, скоро получит ответы на свои вопросы — и, по-видимому, не слишком приятные для его ушей. Как раз в этот момент из тумана возник неуклюжий монстр и двинулся к пленнику, выставив вперед руки.

Эльфа охватили отвращение и ужас, быстро, однако, сменившиеся злостью — главным образом на самого себя. Он понимал, что поступил неразумно, оставшись с Бринн. Пока была возможность, нужно было отступать. А теперь весь его народ может оказаться под угрозой только по той причине, что он проявил совершенно неуместную сентиментальность.

— Хефле! — внезапно услышал он окрик.

Слово показалось Джуравилю смутно знакомым. Зомби остановился, опустил руки, и тут эльф понял, что, собственно, он услышал. Это слово представляло собой искаженное «хефеле», что на эльфийском языке означает «перестань».

Джуравиль как смог повернул шею, пытаясь увидеть говорящего. Наконец это ему удалось, и он удивленно раскрыл глаза. И было отчего! Рядом с ним стояли два создания, мужчина и женщина, невероятно похожие на него самого. Глаза мужчины напоминали огромные темные озера, а у женщины сверкали холодной голубизной, резко контрастируя с черными, как и у ее спутника, волосами. Крыльев у них не было, но черты узких лиц отличались той же резкостью, что и у тол'алфар. Кожа Джуравиля была покрыта легким загаром, а у этих двоих она выглядела так, словно ее никогда не касался солнечный свет; белая как мел, она почти светилась на фоне серого тумана.

Женщина сказала Джуравилю несколько слов: спрашивала, подумал эльф, или угрожала, но говорила слишком быстро, и он не сумел уловить смысл.

Однако потом он смог разобрать одно слово, «нарушитель», и следом за ним второе: «вор» — и только тут до него окончательно дошло, что она обращается к нему на его собственном языке! Или, по крайней мере, на весьма схожем, только по-особому составляя фразы и произнося их с непривычной его уху интонацией.

Женщина продолжала говорить, и теперь Джуравиль понимал почти все. Во всяком случае, ему стало ясно, что опасность далеко не миновала. Эти двое и их народ разгневаны тем, что он и Бринн переступили пределы их владений. Его спутницу ждет самое суровое наказание, то же самое будет грозить и эльфу, если он откажется сотрудничать с ними.

Наконец Джуравиль справился с удивлением настолько, что сумел произнести:

— Мы не собирались причинять вам вред.

Оба создания отпрянули, широко раскрыв глаза. Запинаясь, женщина издала несколько звуков, в которых были страх, волнение, гнев и… что-то еще.

— Кто вы такие? Откуда знаете мой язык? — спросил эльф, стараясь интонировать слова схожим с женщиной образом, однако не проявлять, как она, враждебности.

Удивительные создания с любопытством посмотрели друг на друга, как будто пытаясь понять смысл вопроса. И оба несколько раз повторили последнее слово: «язык», недоуменно качая головами.

Пытаясь объясниться, Джуравиль произнес несколько его синонимов, и они, похоже, поняли его.

— Кто ты такой, знающий наш… язык? — спросил темноглазый.

— Кто ты? — в унисон с ним произнесла женщина.

Он ответил, зная, что идет на огромный риск:

— Тол'алфар. Я — тол'алфар.

— Тилвин Тол! — воскликнула женщина, снова широко распахнув искрящиеся голубые глаза; в тоне ее прозвучала неприязнь, словно она в чем-то его обвиняла.

Джуравиль внимательно посмотрел на нее. Если дело обстоит так, как он предполагает, тогда подобный тон ему понятен. Эти создания — док'алфар, сородичи его народа. Давным-давно эльфы жили как одна раса. Однако некоторые из них были изначально наделены крыльями, а другие их не имели, и на этой почве возник раздор. Вдобавок эльфы без крыльев страдали какой-то разрушительной болезнью, а их крылатые собратья были избавлены от этой напасти. Все это привело к тому, что эльфы Короны разделились на народы тол и док.

Белли'мар Джуравиль не выказывал ни страха, ни возмущения. Он понимал, что должен очень точно рассчитать линию поведения, балансируя на грани, малейший шаг в сторону от которой будет стоить ему жизни — и возможности спасти Бринн, если она еще жива.

— А вы — док'алфар, — сказал он.

— Нет, Тилвин Док, — поправил Джуравиля собеседник довольно спокойным тоном, хотя его спутница, казалось, готова была вцепиться в горло крылатому эльфу.

— Тилвин Док, — повторил Джуравиль.

— А ты Тилвин Тол, — бросила эльфийка.

— Мы называем себя тол'алфар, но если вы так уж настаиваете, готов согласиться и на Тилвин Тол.

— Готов согласиться? — фыркнула она. — Разве у тебя есть выбор?

— Как тебя зовут? — спросил док'алфар.

— Белли'мар Джуравиль.

— Откуда ты пришел? — осведомилась эльфийка.

— Я Белли'мар Джуравиль, — повторил крылатый эльф, обращаясь к бескрылому сородичу — он казался ему более рассудительным.

Тот некоторое время пристально разглядывал его, потом сказал:

— Я Лозан Дайк.

Как и Джуравиль, он перевел взгляд на спутницу.

Эльфийка, однако, продолжала с угрозой смотреть на Джуравиля.

— Каззира, — произнесла она наконец, — Знай, что твоя смерть носит имя Каззира, Белли'мар Джуравиль.

— Почему ты говоришь о смерти? — спросил тот.

Каззира прищурила сверкающие гневом глаза.

— Ты вторгся в пределы наших владений, — объяснил Лозан Дайк. — Тилвин Док не любят незваных гостей.

Джуравиль задумался.

— У вас так заведено — наказывать всех, кто забредет в ваши земли, хотя нет никаких знаков, обозначающих границу?

— Установить такие знаки означает сообщить всему миру, где мы обитаем, не так ли? — сердито произнесла Каззира. — Как ты можешь догадаться, мы не хотим, чтобы мир знал о нас.

— Где моя спутница? — спросил эльф. — Ее имя Бринн Дариель; она прошла обучение у тол'алфар и возвращается теперь в свою страну по ту сторону гор. Она не представляет угрозы для Тилвин Док.

— Ее бросят в болото, — сухо ответил Лозан Дайк.

— Все люди попадают в болото, — с явным удовольствием добавила эльфийка. — А потом мы превращаем их в наших рабов.

По спине Джуравиля побежали мурашки. Он представил себе Бринн ставшей одним из этих «рабов», вставших из могилы безмозглых чудищ, слепо подчиняющихся приказам хозяев.

— Наши земли невелики, — объяснил Лозан Дайк. — И понятно, что мы стараемся охранять их как можно лучше.

Действительно, Белли'мару Джуравилю это было понятно, ведь и тол'алфар охраняли свою долину с не меньшей тщательностью. Они редко убивали нарушителей, но лишь потому, что эльфийская магия и изумруд госпожи Дасслеронд помогали сделать так, чтобы случайно забредшие в Эндур'Блоу Иннинес люди забывали дорогу в эти места. Однако в случае возникновения хотя бы малейших сомнений если нарушитель успевал слишком много узнать о тол'алфар, как, к примеру, могло случиться с рейнджером, оказавшимся непригодным для обучения, — владычица Кер'алфар без колебаний убивала этого человека.

Джуравиль вспомнил об Эйдриане, который уже подошел к этой тонкой грани, — и снова содрогнулся.

— Вы не должны этого делать! — воскликнул он, не успев даже хорошенько обдумать свои слова, и снова вывернул шею, чтобы лучше видеть собеседников. Лицо Лозана Дайка выражало сочувствие, чего никак нельзя было сказать о его спутнице. — Подумайте сами! Сколько веков прошло с тех пор, как наши народы разделились?

— С тех пор как Тилвин Тол прогнали Тилвин Док: их земель, ты хочешь сказать, — уронила Каззира.