Демон-Апостол - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 75

— Однако кое-какие приготовления тебе сделать все же придется, — сказал он Де'Уннеро. — Кто тут у тебя в помощниках?

— Жалкий тип по имени брат Талюмус.

— Ты ему доверяешь?

— Нет.

— Скажи ему, что ты должен уехать, но предупреди, чтобы он никому не сообщал об этом, — распорядился Маркворт. — И пусть не отвечает ни на какие вопросы относительно твоего местонахождения.

Де'Уннеро покачал головой.

— Вопросы и проблемы будут возникать ежедневно, а передо мной долгий путь.

— Твое место пока займет брат Фрэнсис, — объяснил ему Маркворт. — Ему можно доверять, но сам по себе он фигура столь незначительная, что хлопот у нас с ним не будет. — Де'Уннеро улыбнулся. — Еще один вопрос, — продолжал Маркворт, прислушиваясь к голосу в своей голове. — Что случилось с торговцем Крампом?

— Он в темнице аббатства Сент-Прешес.

— Раскаивается?

— Вряд ли, — ответил епископ. — Слишком горд и упрям, чтобы признать собственные ошибки.

— Тогда выведи его завтра на площадь, во всеуслышание обвини в измене и дай возможность высказаться, — распорядился Маркворт.

— Он будет отрицать свою вину.

— Тогда казни его от имени короля, — жестко приказал отец-настоятель. Даже отнюдь не мягкосердечный Де'Уннеро невольно отпрянул, услышав эти слова, однако спустя мгновение на лице его заиграла мрачная улыбка. — А теперь ты должен открыть мне свой разум. Я покажу тебе, как лучше использовать твой излюбленный камень, как достигнуть еще более высокого уровня каменной магии.

Во время слияния духов Маркворт передал Де'Уннеро то, чему научился сам, и теперь епископ стал еще сильнее.

— Да поможет тебе Бог. Поторопись! — сказал на прощание отец-настоятель.

В ответ Де'Уннеро поднял тигриную лапу.

— Так и будет, — сказал он. — Не сомневайтесь, так и будет!

ГЛАВА 24

ПОДГОТОВКА К ВСТРЕЧЕ В ПАЛМАРИСЕ

На следующее утро гордый и упрямый Алоизий Крамп сыграл свою роль лучше некуда. Стоя на главной площади со связанными за спиной руками — другой конец веревки был обмотал вокруг столба, — на все обвинения Де'Уннеро в измене и покушении на убийство он ответил тем, что плюнул епископу в лицо.

С точки зрения последнего, одно это придало всему происходящему особую прелесть. Воздав хвалу Господу, Де'Уннеро поднял магический камень, змеевик, и создал вокруг ошеломленного Крампа защитное поле.

По толпе, в столь раннее время состоящей в основном из уличных разносчиков и торговцев рыбой, прокатился вздох изумления, хотя никто из них понятия не имел, что на самом деле происходит.

Одна из женщин — это была Пони, стоящая в задних рядах, у самого входа в проулок, — узнала это мерцание, хотя никак не могла взять в толк, зачем защитное поле обвиненному во всех смертных грехах торговцу. Бок о бок с ней за всем происходящим наблюдала Дейнси, осыпая Пони вопросами.

Епископ между тем создал второе защитное поле, уже вокруг себя самого, и поднял руку с посверкивающим красным камнем.

— Рубин, камень огня, — прошептала Пони, — хотя никакой огонь не возьмет того, кто накрыт защитным полем.

— Тогда зачем? — спросила Дейнси.

Пони покачала головой. Внезапно глаза у нее расширились — Де'Уннеро просунул руку с красным камнем сквозь защитное поле Крампа и приложил рубин к плечу торговца.

— Господи… — выдохнула Пони.

— Что он делает? — в очередной раз спросила Дейнси.

— Даю тебе еще один, последний шанс раскаяться в своих грехах, Алоизий Крамп, — провозгласил Де'Уннеро. — Признайся, что ты злоумышлял против короля Хонсе-Бира, и останешься жив.

Крамп снова плюнул, но в третий раз сделать этого не успел. Энергия рубина ожила, жар охватил тело торговца. Из его плеча повалил дым, глаза чуть не вылезли на лоб.

— В таком случае, пусть пламя очистит тебя, во имя Господа нашего и короля! — провозгласил Де'Уннеро. — И да снизойдет милость Божья на твою грешную душу!

С этими словами он отпустил на волю всю энергию рубина.

Пламя взъярилось внутри защитного поля, но вырваться наружу не могло.

— Он сожжет его заживо! — воскликнула Дейнси.

Другие люди в толпе тоже закричали, глядя на живой факел — охваченную пламенем фигуру внутри защитного поля.

Огонь почти мгновенно испепелил одежду и кожу Крампа, испарил содержащиеся в теле жидкости. Все было кончено в считанные мгновения.

Де'Уннеро убрал защитные поля, и почерневшие, распавшиеся на части останки Алоизия Крампа упали на платформу.

— Хвала Господу! — воскликнул епископ.

И покинул платформу, думая о том, что теперь ничто не мешает ему исполнить свое заветное желание — отправиться на поиски Полуночника.

Брат Фрэнсис был еще на полпути к Палмарису, когда город фактически остался без главы, — снедаемый страстным желанием, Де'Уннеро уже устремился на север.

В отличие от него Фрэнсис передвигался несравненно медленнее. Он и пять его телохранителей ехали в фургоне, который тащили два могучих коня. Кроме людей фургон вез весьма ценный груз: несколько сундуков с золотыми «медведями»; долженствующими обеспечить Фрэнсису любовь жителей Палмариса.

Обычно путешествие длиной в семьдесят миль до Мазур-Делавала занимает три дня, однако Маркворт велел ему уложиться в два. Для выполнения приказа один из братьев прихватил с собой гематит и бирюзу; с их помощью он вытягивал жизненную силу из попадающихся на пути животных и «скармливал» ее своим коням.

Таким образом, в конце первого дня Фрэнсис со своими спутниками оставили за спиной сорок миль. Когда опустилась ночь, они подкрепили силы мясом белохвостого оленя и продолжили путь.

Фрэнсиса такая быстрая езда вполне устраивала. Гонка практически без остановок мешала поддаться влиянию тысячи обуревающих Фрэнсиса сомнений, пытаться найти ответ на тысячу вопросов. Вымотавшись до предела, он просто уснул, хотя и ненадолго. Вторую короткую остановку они сделали вскоре после рассвета, и потом Фрэнсис снова задремал, а когда в разгаре дня его разбудили, перед ними уже катил свои воды великий залив.

Над Мазур-Делавалом стлался густой туман, скрывающий очертания города, которому предстояло стать новым домом Фрэнсиса. Однако к тому времени, когда на медленно плывущем пароме они добрались до середины залива, туман растаял; стал виден Палмарис, и вместе с его появлением в душе Фрэнсиса ожили все его сомнения.

Вот уж кто не торопился в Палмарис, так это король Дануб; зато он путешествовал с несравненно большими удобствами. Он сам, Таргон Брей Калас, Констанция Пемблбери и еще несколько придворных плыли на королевском корабле под названием «Речной дворец», большой каравелле, чья команда состояла из самых опытных моряков и гребцов королевской армии. Не обошлось и без очаровательных женщин, не говоря уж об изысканной еде и прекрасных напитках.

Каравеллу сопровождала чуть не половина королевского флота — десять военных кораблей с солдатами и оружием на борту. Миниатюрный флот выстроился в боевом порядке, носящем название «копья», — два корабля позади «Речного дворца», два слева от него, один прямо впереди, на расстоянии примерно восьмисот футов от каравеллы, и оставшиеся пять вытянулись под углом к линии движения по правому борту.

Дозорные кораблей эскорта должны были заранее предупредить о возможной опасности. Не то чтобы король ожидал каких-то неприятностей; по обеим берегам впереди скакали всадники, предупреждая жителей, чтобы те не приближались к заливу и не спускали на воду суда, как только завидят красный парус с королевской эмблемой в виде стоящего на задних лапах черного медведя.

Поскольку плыли без спешки — король отвел на все путешествие три недели, — то заходили в каждый порт. Время текло медленно, без каких-либо происшествий; на борту развлекались всеми возможными способами, включая бесконечные пьянки и откровенный разгул.

В самом разгаре очередной пирушки корабль внезапно так резко накренился, что кое-кто попадал на палубу.