Дух демона - Сальваторе Роберт Энтони - Страница 58

Отец-настоятель направился в приземистый сводчатый проход, соединявший темницу кентавра с остальным подземельем.

— Тебе еще придется говорить со мной, — пригрозил он.

Но оба понимали сомнительность этой угрозы. Кентавр обладал сильной волей. Больше он не допустит, чтобы его застали врасплох, и Маркворту вряд ли удастся снова внедриться в его сознание.

Однако Смотритель опасался, что и без того выдал слишком много сведений о своих друзьях.

— Вы даже отдаленно не понимаете важности этого! — гремел отец-настоятель, встретившись утром с настоятелем Добринионом.

Они были одни в кабинете Добриниона, но теперь за громадным дубовым столом восседал Маркворт.

Палмарис — большой город, — спокойно отвечал Добринион, стараясь не раздражать Маркворта. Тот, не вдаваясь в подробности, сообщил настоятелю Сент-Прешес, что ему нужны сведения о некой молодой женщине лет двадцати, известной под именем Пони или Джилсепони.

— Я не знаю никого с таким именем, за исключением конюха, но у него это не имя, а прозвище.

— А Джилсепони?

Добринион беспомощно пожал плечами.

— В свое время она пришла в Палмарис с севера, — продолжал давить Маркворт. — Сирота.

Последнее слово навело настоятеля на некоторые мысли.

— Можете ли вы описать мне, как она выглядит? — попросил он, изо всех стараясь не показывать, будто ему хоть что-то известно.

Поскольку Смотритель, сам того не желая, дал Маркворту очень ясный образ женщины, ему не составило труда описать ее Добриниону: густые золотистые волосы, синие глаза, полные губы.

— Так что? — не отставал отец-настоятель, заметив, как на круглом лице Добриниона что-то промелькнуло.

— Нет, ничего, — признался настоятель. — Была здесь одна девушка. Ее звали Джилл. Она пришла с севера, осиротев после вторжения гоблинов. Но это было лет десять назад, может, даже больше.

— И что с ней сталось?

Я отдал ее замуж за господина Коннора Билдебороха, племянника барона, — ответил настоятель Добринион. — Но она отказала своему мужу в исполнении супружеских обязанностей и за это была объявлена вне закона. Ее отдали в королевскую армию.

Добринион надеялся, что его последние слова прекратят дальнейшие расспросы Маркворта. Настоятель отнюдь не был в восторге от всего происходящего, равно как и от завесы таинственности, окружавшей главу Санта-Мир-Абель.

Маркворт отвернулся и поскреб свой острый подбородок. Только сейчас он обнаружил, что очень давно не брился. Итак, эта женщина служила в армии; что ж, слова Добриниона лишь подтверждали воспоминания кентавра.

Кусочки мозаики складывались в общую картину.

Разговор с Добринионом окончился, и настоятель Сент-Прешес покинул собственный кабинет, оставив в нем Маркворта. Следующим посетителем отца-настоятеля был брат Фрэнсис. Здесь распоряжения Маркворта были простыми и предельно конкретными: не допускать никого, включая и Добриниона, к кентавру, а самого Смотрителя держать в изможденном состоянии. Сегодня Маркворт намеревался вновь наведаться в подземелье и продолжить допрос.

После Фрэнсиса настал черед магистра Джоджонаха.

— Мы должны обсудить ваше обращение с кентавром, — с порога заявил тот, даже не произнеся официального приветствия.

Маркворт усмехнулся.

— Кентавр вас никак не касается, — вскользь заметил он.

— Смотритель — герой, — отважился сказать магистр Джоджонах. — Он вместе с Эвелином Десбрисом участвовал в уничтожении дракона.

— Вы заблуждаетесь, — ответил Маркворт, усиленно стараясь говорить без раздражения в голосе. — Эвелин явился к дракону, это правда. С ним был и Смотритель, и еще двое — некто Элбрайн и Пони. Но они пришли не сражаться с драконом, а для того, чтобы стать его союзниками.

— Разрушенная гора свидетельствует об обратном, — с сарказмом возразил магистр.

Маркворт снова усмехнулся.

— Они переступили границы магии и границы разума, — заявил он. — Они завладели аметистом, который Эвелин украл из Санта-Мир-Абель, и, соединив силу камня с дьявольской силой демона-дракона, уничтожили самих себя.

Ложь была наглой и грубой. Магистр Джоджонах знал Эвелина, пожалуй, лучше, чем кто-либо в Санта-Мир-Абель. Эвелин никогда бы не перешел на сторону зла. Но Джоджонах не знал, как пробить густую завесу лжи Маркворта, чтобы правда об Эвелине увидела свет.

— У меня для вас есть поручение, — объявил Маркворт.

— Да, вы намекали, что мне придется вернуться в Санта-Мир-Абель раньше остальных, — резко ответил магистр Джоджонах.

Маркворт покачал головой, не дав тому договорить.

— Да, вы раньше нас покинете Сент-Прешес, — сказал он. — Но я сомневаюсь, что вы увидите Санта-Мир-Абель раньше нас. Ваш путь лежит на юг, в Урсал, в монастырь Сент-Хонс.

От изумления магистр Джоджонах потерял дар речи.

— Вам надлежит встретиться с настоятелем Джеховитом и обсудить с ним вопросы канонизации покойного брата Аллабарнета, обретавшегося в здешней обители.

На лице Джоджонаха отразилось полное недоумение. Ведь не кто иной, как настоятель Маркворт был главным противником канонизации. Если бы не его возражения, Аллабарнета давным-давно причислили к лику святых! Почему вдруг такая перемена? Джоджонах подумал, что теперь Маркворт пытается наладить более тесные отношения с Добринионом, а заодно найти удобный предлог, чтобы убрать его, Джоджонаха, с пути.

— В нынешние времена великих испытаний церковь для воодушевления народа особенно нуждается в новом святом, — продолжал отец-настоятель.

Магистру Джоджонаху хотелось спросить: неужели канонизация Аллабарнета важнее всего того, с чем им пришлось столкнуться, важнее войны? Почему нельзя было направить в Урсал кого-нибудь помладше? Наконец, почему изменилась позиция самого Маркворта?

Но Джоджонах понимал, что ему не найти ответа на все эти вопросы. Отец-настоятель Маркворт шел собственным путем. Ему нужно во что бы то ни стало вернуть похищенные Эвелином самоцветы и заклеймить монаха-отступника. Джоджонах глянул на отца-настоятеля, и ему почудилось, что тот стремительно катится вниз, в черную бездну, и что каждое произнесенное Марквортом слово уводит его все дальше от Божьего пути.

— Я пойду собирать вещи, — сказал магистр Джоджонах.

— Они уже собраны и ожидают вас у задних ворот монастыря, — ответил Маркворт.

— Тогда я пойду и поговорю с…

— Вы пойдете прямо к задним воротам, — тихо и властно проговорил Маркворт. — Все необходимые приготовления уже сделаны, я имею в виду провиант и прочее.

— А камни?

— Друг мой, — улыбнулся Маркворт, вставая и выходя из-за стола, — ваш путь будет пролегать по цивилизованным землям. Помощь магических камней вам не понадобится.

Магистру Джоджонаху показалось, что настал поворотный момент в его жизни. Его отправляли в Урсал, лишив помощи самоцветов, поручив миссию, которая может растянуться надолго, ибо процесс канонизации всегда был сопряжен с изрядной долей канцелярского крючкотворства. Все это означало, что в течение года, а то и больше он не увидит Санта-Мир-Абель, где именно сейчас так необходимо его присутствие. Единственным выходом было бы прямо здесь, в этом кабинете, бросить Маркворту вызов; может, сделать это во всеуслышание и потребовать доказательств того, что брат Эвелин Десбрис отправился к Аиде ради союза с демоном-драконом.

Джоджонах понимал, что его сторону примут единицы. Брат Браумин, возможно, юный Делман поддержат его. А настоятель Добринион и полторы сотни монахов Сент-Прешес?

Нет, Маркворт нанес упреждающий удар, и магистр это понимал. Его отправляли решать столь дорогой и близкий для Сент-Прешес вопрос канонизации первого святого из их монастыря. И Добринион не пойдет против Маркворта.

Магистр долго глядел на морщинистого старика, бывшего некогда его наставником, а теперь ставшего вершителем его судьбы. У Джоджонаха не было выхода из сложившегося положения. Возможно, и мужества у него тоже не было. Он ощущал себя безмерно старым и давным-давно утратившим способность действовать.