Второе кольцо силы - Кастанеда Карлос - Страница 35

– Как ты выполнила полет, который ты показала мне сегодня вечером?

– Нагваль научил меня, как использовать мое тело для того, чтобы произвести света, ведь мы во всяком случае являемся светом, так что я сделала искры и света, а они, в свою очередь, привлекли линии мира. Как только я увидела одну, мне было нетрудно прицепиться к ней.

– Как ты прицепилась?

– Я схватила ее.

Она сделала жест руками. Она сложила ладони когтеобразно и соединила их на запястьях, образовав нечто вроде чашки со скрюченными обращенными вверх

– Ты должен схватить линию, как ягуар, – продолжала она, – и никогда не размыкать свои запястья. Если ты сделаешь это, то упадешь и сломаешь себе шею.

Она сделала паузу и это заставило меня взглянуть на нее, ожидая от нее дальнейших объяснений.

– Ты не веришь мне, правда? – спросила она.

– Не давая мне времени на ответ, она присела на корточки и начала снова демонстрировать свои искры. Я был спокойным и собранным и мог уделить свое нераздельное внимание ее действиям. Когда она щелкнула пальцами, открывая их, каждое волокно ее мышц, казалось, сразу напряглось. Это напряжение, казалось, фокусировалось на самых кончиках ее пальцев и выпускалось, как лучи света. Влага в кончиках ее пальцев была практически носителем некоторого сорта энергии, эманировавшей из ее тела.

– Как ты делаешь это, Горда? – спросил я, действительно изумленный ею.

– Я действительно не знаю, – сказала она. – я просто делаю это. Я уже делала это много раз, и однако, я не знаю, как я делаю это. Когда я хватаю один из этих лучей, я ощущаю, что меня что-то тянет. Я, фактически, не делаю ничего другого, кроме того, что позволяю линиям, которые я схватила, тянуть меня. Когда я хочу вернуться назад, я ощущаю, что линия не хочет отпускать меня, и я впадаю в панику. Нагваль сказал, что это моя наихудшая черта. Я делаюсь такой перепуганной, что когда-нибудь могу повредить свое тело. Но я рассчитываю, что скоро я буду еще более бесформенной, и тогда я не буду пугаться, так что со мной все в порядке.

– Тогда расскажи мне, Горда, как ты позволяешь линиям тянуть тебя?

– Мы снова вернулись к тому же самому. Я не знаю, Нагваль предостерегал меня насчет тебя. Ты хочешь знать вещи, которые нельзя узнать.

Я изо всех сил старался сделать ясным для нее, что то, что меня интересовало, были процедуры. Я действительно отказался искать объяснений у всех них, т.к. их объяснения ничего не объясняли мне. Описать же мне шаги, которым нужно было следовать – это было нечто совершенно иное.

– Как ты научилась позволять своему телу держаться на линиях мира? – спросил я.

– Я научилась этому в сновидении, – сказала она, – но я действительно не знаю, как. Для женщины воина все начинается в сновидении. Нагваль сказал мне также, как он говорил тебе, – сначала надо найти свои руки в своих снах. Я не могла найти их вообще. В своих снах я не имела рук. Я все пыталась и пыталась несколько лет найти их. Каждую ночь я обычно давала себе приказание найти свои руки, но все было напрасно. Я никогда ничего не находила в своих снах. Нагваль был беспощаден со мною. Он сказал, что я должна найти их или погибнуть. Поэтому я соврала ему, что нашла свои руки в своих снах. Нагваль не сказал ни слова. А Хенаро бросил свою шляпу на пол и стал плясать на ней. Он погладил меня по голове и сказал, что я действительно великий воин. Чем больше он превозносил меня, тем хуже я себя чувствовала. Я была близка к тому, чтобы сказать Нагвалю правду, как вдруг ненормальный Хенаро нацелил свой зад на меня и пустил такой длинный и громкий звук, какого я никогда не слышала. Он практически оттолкнул меня назад им. Он был похож на горячий вонючий ветер, омерзительный и зловонный, как раз подобный мне самой. Нагваль смеялся до потери сознания.

Я побежала в дом и спряталась там. Я была тогда очень толстая. Я привыкла есть очень много и у меня были обильные газы. Поэтому я решила некоторое время вообще не есть ничего. Лидия и Жозефина помогали мне. Я не ела ничего 23 дня, и тогда однажды ночью я нашла свои руки во сне. Они были старые, безобразные и зеленые, но они были моими. Так что начало положено. Остальное было легко.

– А что было остальное, Горда?

– Следующая вещь, которую Нагваль хотел, чтобы я сделала, это попытаться найти дома и постройки в своих снах и смотреть на них, пытаясь не разрушать эти образы. Он сказал, что искусство видящего сны заключается в том, чтобы удерживать образ своего сна. Потому что это то, что мы делаем тем или иным путем всю свою жизнь.

– Что он имел в виду под этим?

– Наше искусство, как обычных людей, состоит в том, что мы знаем, как удерживать образ того, на что мы смотрим. Нагваль сказал, что мы делаем это, но не знаем, как. Мы просто делаем это, иначе говоря, наши тела делают это. В сновидении мы должны делать то же самое, кроме того, в сновидении мы должны еще научиться, как делать это. Мы должны стараться изо всех сил не смотреть, а только мельком взглядывать и тем не менее удерживать образ.

Нагваль велел мне в своих снах найти повязку для моего пупка. Это потребовало много времени, потому что я не понимала, что он имел в виду. Он сказал, что в сновидении мы обращаем внимание пупком, поэтому он должен быть защищен. Нам нужно небольшое тепло или ощущение, что что-то давит на пупок, чтобы удерживать образы в своих снах.

Я нашла в своих снах гальку, которая была прилажена к моему пупку, и Нагваль заставил меня искать ее день за днем в водных дырах и каньонах, пока я не нашла ее. Я сделала пояс для нее, и я до сих пор ношу ее днем и ночью. Это помогает мне удерживать образы в своих снах.

Затем Нагваль дал мне задание отправляться к определенным местам в своих сновидениях. Я действительно хорошо выполняла эти задания, но в это время я теряла свою форму и начала видеть глаз перед собой. Нагваль сказал, что глаз все изменил, и приказал мне начать использовать глаз, чтобы отрываться. Он сказал, что у меня не было времени получить дубль в сновидении, но что глаз был даже лучше. Я чувствовала себя обманутой. Я теперь не беспокоюсь. Я использовала этот глаз наилучшим образом, каким могла. Я позволила ему тянуть меня в мое сновидение. Я закрывала глаза и засыпала с легкостью, даже в дневное время и где угодно. Глаз тянет меня и я вхожу в другой мир. Большую часть времени я брожу в нем. Нагваль сказал мне и сестричкам, что в течение наших менструальных периодов сновидение становится силой. Я для начала стала немножко сумасшедшей. Я стала более отважной. И, как показал нам Нагваль, перед нами в течение этих дней открывается трещина. Ты не женщина, так что это не может иметь никакого смысла для тебя, но, тем не менее, за день до своего периода женщина может открыть эту трещину и вступить через нее в другой мир.

Своей левой рукой она обвела контур какой-то невидимой линии, которая, кажется, пролегла вертикально перед ней на расстоянии руки.

– В течение этого периода женщина, если она хочет, может позволить приходить образам «мира», – продолжала ла Горда. – это трещина между мирами и, как сказал Нагваль, она находится прямо перед всеми нами, женщинами.

Причина, по которой Нагваль считал, что женщины лучшие маги, чем мужчины, заключается в том, что они всегда имеют трещину перед собой, в то время, как мужчина должен делать ее.

– Итак, именно во время своих периодов я научилась в сновидении летать с помощью линий мира. Я научилась делать искры с помощью своего тела, чтобы привлекать линии, а затем я научилась хватать их. И это все, чему я научилась до сих пор в сновидении.

Я засмеялся и сказал, что мне нечем похвастаться после моих нескольких лет «сновидения».

– Ты научился в сновидении, как призывать олли, – сказала она с большой уверенностью.

Я сказал, что эти звуки меня научил производить дон Хуан. Она, казалось, не поверила мне.

– Тогда олли должны приходить к тебе потому, что они ищут твою светимость, – сказала она. – светимость, которую он оставил тебе. Он сказал мне, что каждый маг имеет так много светимости только для того, чтобы отдавать ее. Поэтому он выделяет ее всем своим детям, в соответствии с приказом, который приходит к нему откуда-то оттуда, из-за этого простора. В твоем случае он даже дал тебе свой собственный зов.